лучах фонарика сверкнуло три сосуда, один из которых перекочевал в руки покупателя, а два остались у продавца.
— Интересно, что там? — горячее дыхание Женьки щекотнуло ухо Николая — А?
Но тот только мотнул головой, не особо заботясь о том, что затылком может попасть девушке по губам. Не то, чтобы ему не было интересно, просто теперь он боялся пропустить хоть одно слово из разговора. И еще — момент, когда ему придется вмешаться в происходящее.
— Однако — удовлетворенно причмокнул губами покупатель, направив свет своего фонаря на белую полупрозрачную массу, находящуюся в банке. Причем та под лучами электрического света просто-таки искрилась — А точно ребенок некрещеный? Вы ручаетесь?
— Ну разумеется — возмутился продавец — Я нацелен на длительное сотрудничество. Плюс мне дорога деловая репутация.
— Вот же твари — пробормотала Мезенцева, понявшая, что к чему, а после сжала зубы так, что те аж заскрипели.
И в этот раз Нифонтов полностью был с ней согласен. Только разве что слово у него в голове промелькнуло куда более резкое, чем то, которое употребила Женька.
А еще он подумал, что не соврал источник Пал Палыча, товар и впрямь редкий. Причем с давней и грязной историей. Ранее он слышал лишь о двух торговцах подобными штуками, и оба они до Отдела не доехали. Один скончался прямо на месте сделки, его выпотрошил покупатель, на деле оказавшийся ведьмаком, племянница которого незадолго до этого пропала при невыясненных обстоятельствах, а после была найдена в недальнем от своего дома лесу, в полуразобранном состоянии. Ведьмак сообразил, что к чему, ткнулся туда, ткнулся сюда, с трудом, но нашел ниточки, вышел на торговца, а после долго и с чувством его убивал. Мало того — после поехал сдаваться в Отдел. Он, ведьмаки, вообще странные ребята, их поступки предсказать почти невозможно. Да и разницу между добром и злом они понимают очень по-своему, не так, как все остальные.
В этом случае, правда, мнения совпали, потому отпустил Ровнин этого народного мстителя из здания с миром, перед тем крепко пожурив за то, что он толком убиенного не расспросил что и как.
Второго через несколько месяцев взяли на месте сделки с поличным, и все бы ничего, но того в машине потянуло на откровения, начал он Герману, тогда еще живому, рассказывать о тонкостях своего мастерства. Мол, как он детишек крадет, как после с ними играется, перед тем, значит, как…
Дальше Герман слушать не стал и свернул гаду шею. Нетерпим он был в подобных моментах до крайности, даже в убыток делу. Ох, и орал на него тогда Ровнин за эту вспышку эмоций! И за то, что источник информации теперь в хладном виде на полу микроавтобуса лежит, и за то, что переиграл душегуб оперативника. Злодей прекрасно понял, что живым ему из Отдела по любому не выйти, потому стремился умереть быстро и, по возможности, безболезненно. Что хотел — то получил.
Так вот, в обоих случаях фигурировали вот такие же необычной формы банки с плотно подогнанными крышками. То есть это было производство. Самое что ни на есть настоящее. А те, кто умер, никакими не изготовителями являлись, а — продавцами. Ну, или подручными, как вариант.
Само собой, отдельские после того поганца, что столь паскудными бизнесом занялся, искали тщательно, со всем усердием и прилежанием. Трясли всех, кого можно, тем более что кое-кто из жителей Ночи подобное ремесло тоже на нюх не переносил. Убивать — убей, говорили те же вурдалаки, но так-то зачем? Тем более детей безгрешных эдакой смерти предавать. Не по Покону!
Но все впустую. Нет, место, где злодейства совершались, оперативники при помощи все того же ведьмака обнаружили, но толку в этом никакого не было. Забросил неведомый злодей свою лабораторию за месяц или даже два до того, как на нее отдельские вышли. Прибрал все за собой, как в насмешку оставил на столе три леденца «Чупа-Чупс», и сгинул в никуда, словно его не было никогда.
И на теневом московском рынке больше его продукция не всплывала. Долго не всплывала. До сегодняшней ночи.
Николай в тех давних событиях участия не принимал, он только-только тогда пришел в Отдел, потому большей частью сидел в дежурке и изучал старые дела. Но знать все знал, потому прекрасно понял, что происходит и как надо действовать.
— Жень, запомни — продавец нужен живым — прошептал он девушке, доставая из кобуры пистолет и снимая его с предохранителя. Обычно он его с собой не носил, но в столь экзотичное место без оружия может пойти только круглый идиот — Только живым. Если что — бей по ногам.
— А покупатель?
— Да пофиг на покупателя. Хотя тоже схомутать надо, конечно, не для веселых забав он такой товар берет. Но в приоритете — продавец. Надо умереть, но доставить его в отдел, ясно?
Кабы знать, что так все сложится! Тогда сейчас человек десять по периметру расставлено было бы, не меньше. Ровнину без проблем сюда из соседнего отделения подтянул бы «пепсов», или даже оперативников. С его-то связями…
Но и они шли брать простых торговцев нелегальным товаром, вроде ильян-травы, что забирает похлеще любых наркотиков, или заговоренных на беду ведьминских игл. А тут — вон чего. Получите и распишитесь.
— Держишь покупателя — повторил Николай напарнице — Что бы не случилось — он на тебе. Берешь его, руки в железо, тащишь к машине, везешь в отдел. Я контролирую ситуацию и прикрываю отход. Сомневаюсь, что он тут один. И даже если я в машину не сяду, все равно уезжаешь.
— Ты о чем…
— О том — перебил ее Нифонтов — Выполняйте приказ вышестоящего по званию, младший лейтенант.
— Есть — буркнула Мезенцева — О, деньги передает!
— Фоткай и начинаем — Николай глубоко вдохнул воздух и чуть не закашлялся. Надо же, чтобы именно в этот момент ветерок принес очередную порцию смрада от гниющей кучи пищевых отходов.
Сейчас он отчетливо осознавал, насколько неудачная позиция выбрана для засады. Нет, для той, что планировалась изначально, вполне пристойная — куча, ближайшая ко входу на площадку, хорошо все просматривается, и так далее. Вот только добыча пришла не та, что планировалась. Будь там, внизу, обычный торговец — и все, нет проблем. Это публика хоть и норовистая, но достаточно трусливая и не желающая идти на конфликт. После появления оперативников они могли поначалу дернуться, попробовать смыться в темноту, но пара выстрелов в воздух их гарантированно заставила бы оставить мысли на данный счет. А смысл? Все,
