из коридора.
Мы с братом переглянулись.
— С Богом! — кивнул Николай.
— Вряд ли он в таких делах помогает, — ответил я, вставая. — Пошли. Не будем заставлять дядю ждать.
Когда мы распахнули дверь, соединявшую смежные номера, Василий Александрович стоял возле окна, но резко повернул голову и выстави перед собой огненный щит, сквозь который был хорошо виден, но при этом оставался неуязвим для обычного оружия и, вероятно, большинства атакующих техник. Однако, узнав нас, дядя убрал преграду. Вид у него был удивлённый.
— Так-так… Что вы тут делаете, парни? — спросил он, настороженно глядя на нас. — Зачем волосы покрасили? Маскируетесь? Не ожидал встретить тут вас, — он присел на подоконник.
— А кого ожидал? — спросил Николай, переместившись к двери, чтобы преградить путь к бегству. — Нашу мать?
Брови нашего собеседника приподнялись. Затем он мрачно усмехнулся.
— Вот оно, что… Значит, я всё-таки не ошибся, решив, что здесь меня попытаются убить. Только никак не думал, что это окажетесь вы, парни. Ловко вы меня заманили, ничего не скажешь. Смонтировали мамин голос, да?
— С чего ты взял, что это ловушка? — спросил я, проигнорировав вопрос. Слова дяди могли быть как блефом, так и правдой. В зависимости от этого в опасности сейчас находились либо мы, либо он. — Ты ведь купился на звонок?
Дядя кивнул.
— О, да, Макс! Ещё как! Вы молодцы. Сделали всё качественно. Я поверил, честное слово! И обрадовался. Вот только через некоторое время сообразил, что не спросил, в каком номере ваша мать будет меня ждать. Это вы не продумали, да? В общем, я перезвонил ей. На сотовый. И она очень удивилась, когда поняла, что я с какого-то перепугу решил, будто она станет со мной встречаться, да ещё и в гостинице!
— Чёрт! — выдохнул Николай, бросив на дверь за своей спиной тревожный взгляд.
— Да, племянничек! — усмехнулся Василий Александрович. — Я тоже удивился. Сначала-то, конечно, решил, что она передумала и морочит мне голову. Женщин иногда трудно понять. Но потом сообразил, что меня просто заманивают. С какой целью, было не особо очевидно. Цель из меня для врагов нашего рода так себе: по сути, я никто, большой роли во внутренней политике не играю. Но теперь мне всё ясно: вы, парни, решили отомстить за отца. Это правильно. Вот только я просто так не дамся. Вы готовы к этому?
— Зачем пришёл, если знал, что здесь ловушка? — спросил я.
То, что дядя подозревает неладное, мне стало ясно, как только мы вошли в номер, и я увидел, что он выставил щит. Возлюбленную так не встречают. Было очевидно, что дядя ждал нападения. А значит, прибыл не один, и охрана не просто оставлена внизу, а ждёт сигнала. Скорее всего, она даже уже и не в холле гостинице, а в коридоре — поднялась чуть позже дяди. То есть, прямо за дверью, перед которой стоит Николай.
— Хотелось поглядеть, кто решил меня на тот свет отправить, — ответил Василий Александрович, вставая с подоконника. Похоже, сейчас начнётся! — Надо же знать своих врагов! И избавляться от них, как можно раньше. Так я считаю.
— Ты не сможешь объяснить, почему убил двух человек, отделявших тебя от титула, — быстро проговорил Николай.
Видимо, тоже понял, что дядя явился не один, и сейчас убивать будем не мы, а нас.
Василий Александрович махнул рукой.
— Вы не оставили мне выбора, парни. Или вы, или я.
— Можем отложить! — сказал Николай, взглянув на меня. — Не обязательно делать это сейчас.
— Предлагаешь просто разойтись⁈ — усмехнулся дядя. — И ждать, кто до кого первым доберётся? Пугаться каждого шороха за спиной? Нет, это не по мне. А главное — сейчас я имею преимущество, так почему бы им не воспользоваться? По-моему, будет глупо уходить ни с чем. Тем более, никто ведь в гостинице не знает, кто вы. Спасибо, что замаскировались. Я подумаю, что сделать с вашими телами.
— Но… — начал было Николай, однако дядя не был настроен на переговоры.
— Ваша мать останется совсем одна! — сказал он резко. — Я понадоблюсь ей! Несмотря ни на что! Она поймёт, что я не такой уж…
Было очевидно, что тянуть смысла нет. Как только дядя договорит, начнётся драка. Я решил воспользоваться хоть крошечным преимуществом и атаковал. Шквал огня устремился в сторону дяди, заглушив его последние слова. Он был готов к нападению и тут же скастовал щит, однако не учёл одного: у меня, в отличие от его настоящего племянника, не было ограничений в применении магии родной стихии. Пламя подчинялось мне полностью и безоговорочно. Это у местных магов имелось деление на ранги в зависимости от количества рун. Дядя полагал, что у Николая три техники (и был прав), а у меня — четыре. И вот тут ошибался. Один из его противников несоизмеримо превосходил его.
Я вложил в атаку целую кучу энергии, которой у меня было море — спасибо девушкам, которых я драл всё это время, накачиваясь силой под завязку — так, что аж из ушей тело! Дядя же выставил щит из расчёта, что его противник — всего лишь недавно вставший с постели больного ученик. Так что мой огонь буквально смёл защитную технику, сбил дядю с ног, впечатал в стену и охватил одежду, превратив убийцу нашего отца в живой факел! Кожа покраснела, пошла лопающимися пузырями, волосы исчезли в мгновение ока. Василий Александрович повалился на пол, издавая жуткие вопли.
Видимо, их услышала охрана, потому что дверь влетела в номер, сбив с ног растерянно наблюдавшего за убийством дядя Николая. В комнату ворвались вооружённые люди в бронескафах: явно готовились к сражению, вот и экипировались перед выездом по полной. Толку, правда, с этого будет мало…
Я прыгнул в сторону, присел и швырнул в охранников полсотни мелких файеров. Огоньки закружились между ними, жаля и слепя.
Николай приподнялся с пола, отшвырнул придавившую его дверь и атаковал охранников огненным дождём: под потолком возникали языки пламени и падали на головы и плечи растерявшихся телохранителей. Они-то рассчитывали вступить в бой с таким же, как они, — людьми, вооружёнными огнестрелами. А встретили двух магов. И всё же, они, наконец, открыли стрельбу. Что в наши планы не входило. Как минимум, из-за шума, который в гостинице не могли не услышать. Плюс нам пришлось прикрываться от пуль огненными щитами. Если для меня это было ерундой, то Николаю приходилось хуже: он был вынужден тратить всю энергию на плавку летевших в него пуль. Долго продолжаться это не могло. Надо было быстренько избавиться от охранников, добить дядю и валить из «Фараона»!
Я обрушил на наших противников огненный шторм. Их закрутило, приподняло и вынесло в коридор, наполнившийся жуткими воплями боли и ужаса, ибо телохранители горели заживо, превращаясь в своих бронескафах в жаркое. Вонь уже ощущалась, вызывая рвотные позывы.
— Добей их! — крикнул я Николаю, который, наконец, смог убрать щит и с облегчением выдохнуть.
Вид у него был такой, словно он уже почти смирился с тем, что защитная техника вот-вот сдуется, и его набьют свинцом. Кивнув, парень бросился в коридор, подхватив по пути с пола обронённый кем-то из телохранителей автомат. В коридоре раздались звуки коротких очередей: Николай обрывал мучения наших горящих заживо противников.
Я подошёл к пытавшемуся подняться с пола дяде. Его глаза лопнули, кожа слезла, и он походил на сочащегося кровью и лимфой монстра.
— Любовь часто толкает людей на страшные поступки, — сказал я, присев рядом на корточки. — И ею что только иногда не оправдывают. Но это неправильно. Любовь несёт только радость. Мне не жаль тебя.
— Как⁈ — едва слышно просипел дядя, пытаясь повернуть голову в мою сторону. — Откуда у тебя…
— Это вопрос, который должен интересовать живых, — шепнул я и положил ладонь ему на затылок.
Испепеляющее пламя Преисподней, огонь возмездия, проник внутрь тела, наполнил его и вырвался сквозь образовавшиеся разрывы плоти. Они ширились, пока дядя не развалился на обугленные, жутко воняющие куски!
Когда я поднялся, Николай как раз вернулся в номер. Глаза у него безумно блестели, лицо покрывали копоть и кровь.
— Что ты с ним сделал⁈ — поразился он, глядя на то, что осталось от дяди.
— Сейчас не время обсуждать техники, — ответил я. — Нужно уходить, причём очень быстро. Скоро здесь будет полно народу. Стрельба
