большой неохотой, открыл глаза, моргая ими, от яркого дневного света, что бил в окно. Но, не успев очнуться, он всё напрочь забыл.
Всё, что мгновение назад было перед его глазами, улетучилось из его головы, не оставив в воспоминаниях ни одного, хотя бы крохотного, кадра или крупицу в памяти.
— Вадим! — он вновь услышал громкий голос полковника Сергеева, который дёргал его за руку, — ты слышишь меня?!
Разлепив пересохшие после сна губы, Вадим с трудом хриплым голосом выдавил из себя:
— Дай воды, мне очень трудно говорить. Во рту всё пересохло, словно я неделю находился в пустыне, под жарким солнцем и знойным сухим ветром.
Налив из графина воды в стакан, что стояли на тумбочке рядом с кроватью, Сергей протянул его Вадиму.
Схватив его, трясущимися руками и разбрызгивая, Вадим стал жадно пить, прерываясь только на то, чтобы проглотить тёплую воду.
Наконец-то с большим трудом утолив жажду и сухоту во рту, больной отдал стакан обратно другу и внимательно посмотрел на него.
— Теперь ты можешь говорить? — вновь спросил полковник, убирая стакан на тумбочку.
— Да! — чётко ответил Вадим.
— Мне надо задать тебе несколько вопросов.
— Задавай, если это нужно, только я ничего не помню, хоть убей или пытай?
— Ты постарайся вспомнить, Вадим, это сейчас очень необходимо!
— Если вспомню, хотя это вряд ли, то помогу?
— Мне нужно, — через пару секунд заговорил Сергей, — чтобы ты напряг все свои извилины, что остались в твоей голове и вспомнил тот вечер, когда после работы возвращался домой.
— Какой конкретно вечер? — в недоумении капитан уставился на полковника.
— Тот, когда тебе настучали по голове или ты совсем потерял свою память.
Вадим напряг всю свою память и медленно стал вспоминать, но чем больше и дольше он думал об этом, тем сильнее и сильнее мрачнел и морщил лоб.
Сергей молча, поглядывая на друга, не перебивал его мысли.
Прошло пять минут, потом ещё столько же, в больничной палате всё это время, пока Вадим шевелил своими мозгами, стояла тишина, только временами тихонько попискивали приборы, да на подоконнике серый голубь переступал лапками, скрежеща коготками.
Прошло ещё несколько томительных минут и Сергей, не выдержав этого напряжения, заговорил, кашлянув в кулак, чтобы напомнить Вадиму, что он по-прежнему находиться здесь и ждёт ответа:
— Ну, вспомнил что-нибудь или нет?
— Кое-что вспомнил, но не знаю из какой это оперы, — буркнул капитан Шведов.
— Говори, я тебя внимательно слушаю, потом будем фильтровать твои разрозненные воспоминания, и отбрасывать ненужный хлам в сторону?
— Тогда слушай и не перебивай, а то я собьюсь.
— Может воды? — спросил Сергей, взглянув на приятеля.
— Нет, спасибо, больше не хочу!
Достав из внутреннего кармана пиджака блокнот и авторучку, чтобы записывать, полковник стал ждать, когда Вадим заговорит.
— Это на всякий случай, чтобы ничего не пропустить и не забыть! — бросил Сергей.
— Тогда пиши «писарчук», если память дырявая, как решето, — улыбнулся Вадим и, подняв руку, показал ему средний палец.
— Я вижу, что ты уже поправляешься и начинаешь хамить хохмач хренов! — бросил полковник Сергеев и сам улыбнулся, подморгнув глазом. — Шевели мозгами, а не подкалывай своё начальство!
— Ну, извини, если чем обидел, — выдавил капитан, вновь улыбнувшись. — Ладно, слушай, что я вспомнил.
Набрав в грудь воздуха, Вадим стал рассказывать, временами прерываясь, чтобы перевести дух.
— Значит так, — тихим голосом начал Вадим. — Возвращаясь вечером домой, но, извини приятель, не могу вспомнить, откуда, я заметил преследующую меня белую Тойоту.
— Номера, конечно, не запомнил? — перебил Сергей речь капитана.
— Нет! — бросил Вадим, немного подумав, напрягая извилины. — Сначала я этому не придал никакого значения. Да и сейчас не знаю, имеет эта машина какого-нибудь значения в нападении на меня или это было просто случайное совпадение. Так вот, слушай дальше. Тойота тащилась за мной всю дорогу, не отставая и не обгоняя, держа дистанцию, до кафе, где я остановился и зашёл туда перекусить.
— Что было дальше? — вновь подал голос полковник, что-то записав в блокнот.
— Через сорок минут или около этого я вышел и огляделся, белая Тойота стояла рядом на парковке.
— Ты не ошибся, может это была другая машина, мало ли в нашем городе таких машин?
— Нет, когда я заходил в кафе, то мазнул по ней взглядом и заметил, что все окна в ней были тонированные. Выйдя, я вновь взглянул в её сторону, больше на парковке других белых Тойот не было. Сев в свою Хонду, а заметил, что она вновь последовала за мной, держа дистанцию в несколько метрах от меня. Когда я понял, что она преследует меня, то стал колесить по городу, меняя направления, Тойота по-прежнему не отставала. Пару раз, остановившись у магазинов и забежав в них, ничего не покупая, а проверяя, как на это отреагируют те или тот, кто находился в машине, я плюнул на всё и поехал домой. Поставив свою Хонду, как всегда, возле дома, Тойота тоже остановилась, припарковавшись в нескольких метрах позади. Сначала я хотел подойти и проверить, кто там такой настырный, но потом передумал и вошёл в свой подъезд. А потом — провал. Очнулся я уже здесь, на этой вот больничной койке, — хлопнул по ней рукой Вадим.
— Сколько было времени, когда ты покинул машину и вошёл в подъезд? — задал вопрос Сергей.
— Точного времени я тебе не скажу, но приблизительно около девяти часов, — ответил Вадим.
— А тебя нашли только утром, — уточнил полковник, взглянув на больного. — Не может такого быть? — через минуту добавил Сергей, — если тебя ударили по голове в то время, когда ты говоришь, то почему тогда в тот вечер тебя никто не обнаружил в подъезде, ведь было ещё не слишком поздно? А это значит, что на тебя напали не сразу.
— А когда?
— Значит, ты выходил из квартиры ночью, когда уже все в доме спали или рано утром, — добавил полковник Сергеев.
— Но, я этого не помню, — пожал плечами Вадим.
— Ладно, это оставим на потом, а сейчас ответь мне на второй вопрос? — произнёс Сергей и замолчал, словно подбирая слова.
— Ну, говори, не томи! — бросил Вадим, посмотрев на друга.
— Ты в квартире был один или у тебя кто-то был в гостях?
— Если ты хочешь узнать, была ли у меня в тот вечер баба, то на этот вопрос я тебе ничего не могу ответить.
— Почему?
— А потому, друг мой закадычный, что я этого не помню! — выпалил капитан, наморщив лоб.
— А может, ты с кем-нибудь раньше договаривался, и тебя ждали дома? Я не говорю, что это именно должна быть женщина.
— Сергей! — выкрикнул Вадим, — если
