сидел в куртке, только ботинки скинул в прихожей. Даже свет не включал. Кажется, вот я и докатился до пределов своего одиночества…
Но нет, кто-то ведь ко мне пришел. Оставалось надеяться, что это не из полиции, не из налоговой и не фейковая поверка счетчиков.
Я открыл дверь. На меня уставились огромные прозрачно-зеленоватые глаза Марьяши. Опустив взгляд ниже, я обнаружил, что Марьяша держит свежий пирог, еще даже не вынутый из керамической формы.
– Чего тебе? – грубовато кивнул я, скрещивая руки на груди. – Время видела?
– Видела. Я тут пирог испекла, а есть не хочется. Ты говоришь, нельзя увлекаться вашей едой. А ты поешь.
Марьяша была русалкой. Ассимилировавшейся и привыкшей к жизни среди людей. Я помог ей снять квартиру, когда у меня умерла старушка-соседка. Да, черт возьми, помог ей обзавестись поддельным паспортом. И иногда просыпался среди ночи, прислушиваясь, не пришли ли за мной стражи порядка.
Но что не сделаешь, чтобы помочь существу, которое искренне просит помощи? Если б я не знал, кто она, то был бы уверен, что Марьяша – обычная девчонка. Из тех, кому невозможно отказать.
Она была не очень высокой, стройной до фарфоровой хрупкости. На тонких запястьях просвечивали зеленоватые венки – кожа совсем бледная, будь она человеком, можно было бы сказать, что болезненная. Но на носу и щеках у Марьяши россыпью проступали бледные веснушки, будто кто-то взмахнул над ней кистью с рыжеватой краской. Я заметил, что кончики светло-медовых волос она покрасила в черный. Смотрелось необычно.
– Ну проходи, – сдался я и пропустил русалку в квартиру.
Она улыбнулась, и мне самому стало хорошо и тепло. Наверное, странно говорить о тепле, когда речь идет о нечисти, у которой по умолчанию холодная кожа?..
Деловито включив свет, она постелила на стол полотенце и поставила на него горячую форму. По-хозяйски достала из ящика ножик и тарелки и нарезала пирог. Я хмыкнул, потирая щетинистый подбородок.
– Ты уже целый год пытаешься расплатиться за паспорт пирогами.
Марьяша быстро и робко кинула на меня ясный, чуть озорной взгляд и поджала губы, скрывая улыбку.
– Так, может, и не расплатиться хочу. Просто кормлю, потому что ты мне нравишься.
Нельзя верить словам нечисти, этому нас учили с самого начала. Тем словам, которые пытаются одурманить тебя и заручиться твоим доверием. Нечисть, особенно разумная, коварна и никогда не брезговала тем, чтобы корыстно воспользоваться людьми. Тем более русалки. Да кто угодно скажет, что это хитрые девицы, которые воруют разум и сердца мужчин.
А потом убивают их.
Смерти от рук русалки я точно не боялся – все наши знали, что я помог Марьяше. Да и многие ловцы дружили с нечистью. Она бы не стала мне вредить, но нечеловеческую натуру не спрячешь. Так что я думал, что ее подкармливания и дружеские посиделки в гостях – инстинкт охотящейся нечисти. И позволял ей немного игр.
Тогда почему при ее последних словах у меня так скрутило в груди?
– Валер. – Она села, подперев щеку костяшками, и посмотрела на меня прямо и открыто. Глаза – чистые озера и леса с высоты птичьего полета. – Ты не злись, я сказать хочу.
– Говори.
Я ковырнул вилкой пирог. Вкусный, с капустой и яйцом. Только чуть пересолила. Неудивительно. Куда больше меня удивляло, что нечисть не только учится есть нашу еду, но еще и пытается готовить. Удивляло и, признаться, умиляло. Я представил Марьяшу у духовки, в цветастом фартуке. Хмыкнул, глядя на нее в упор. А ведь как ее ни одень, все равно будет нечистью. Так и сквозило что-то потустороннее в ее диковатых, но плавных движениях, в колких взглядах, в том, как она держала себя. Не знаю, что думали простые люди, глядя на нее. Наверняка просто считали немножко странноватой, не от мира сего. Но ведь так и было. Не от мира сего.
– Ко мне тут колдун заходил, – вздохнула она, и на меня повеяло прохладным дыханием с тонким ароматом трав, росы и тумана. – Про тебя спрашивал. Говорил, что хочет с тобой встретиться, что у тебя зеленая кровь и что ты им для чего-то нужен…
Она резко замолчала. А у меня стало холодно в животе, несмотря на пирог.
Откуда он узнал про кровь?..
– А тебе он не угрожал? – спросил я хрипло.
Марьяша мотнула головой:
– Нет-нет. Но понял, кто я. Точнее, знал. Мы с ним уже пересекались.
Я поднял бровь.
– Вот как? Не знал, что нечисть стала дружить с колдунами.
Она поковыряла ногтем клеенку на столе.
– Да не дружить, ты чего. Просто говорили пару раз. Он пытливый, этот колдун. Арсением зовут. Он говорил, что мы должны быть осторожны, потому что колдуны уже знают про тех, кто живет среди людей. Таких, как я.
– И что, он просто решил благородно тебя предупредить?
Марьяша хищно облизнула тонкий палец с острым ноготком и ковырнула кусочек пирога. Пожала худыми плечами. На ней было легкое платье, совсем летнее, в мелкий желто-зеленый цветок, а сверху – какая-то бабушкина кофта неопределенного цвета и с деревянными пуговицами. Но даже эта кофта не могла испортить русалочью красоту.
Я понял, что засмотрелся и начинаю попадать под чары нечисти. Ущипнул себя под столом за бедро и резко мотнул головой. Наверняка в глазах Марьяши я выглядел как полный дурак, но все-таки нечисть оставалась нечистью даже в том случае, когда казалась симпатичной хрупкой девушкой.
– Так не меня ведь, – вздохнула она с притворным сочувствием. – Он тебя искал, говорю. Вот, записку передал.
Марьяша вытянула из кармана уродливой кофты бумажку, сложенную вчетверо. Я недоверчиво развернул и прочитал пару строчек ровных острых букв:
«Выйди в одиннадцать к пруду. Есть разговор. Я знаю, что твой отец – не из людей. Мы с тобой похожи».
Мне это не понравилось. Звучало как какое-то сталкерство. Откуда он узнал? И где я живу, и про то, что как-то связан по крови с нечистью.
Меня, конечно, поражало, что нечисть жаловалась, но все равно оставалась жить в больших городах. Казалось бы, сколько глухих местечек, но нет. Наверняка все-таки решающую роль сыграло пристрастие к шаурме и кофе навынос – как у Игоря и Марьяши. Высшая нечисть – лешие, полевики, а в старые времена, пока еще не ослабли из-за проблем с водоемами, и водяные – запросто прикидывались людьми. Неудивительно, что за годы жизни бок о бок высшая нечисть уж слишком сближалась с некоторыми людьми. В свидетельствах о рождении, конечно, такое необычное происхождение не фиксировалось. Так с чего этот Арсений взял, что мой отец был нечистью? Может, дед или бабка. Или он
