правду, и что таким, как тот черный зверь, я стать не захочу…
Я была потрясена.
Напугана.
Находилась в ужасе…
И не могла поверить, что все это правда.
Воспоминания о нежности, с которой смотрел на меня Крис, осторожной заботе Линет не вязались с образом безжалостных убийц.
И еще глаза… почему они не алые? Глаза у двуногих должны быть ярко-красного цвета, как у того охотника, но у Линет и Криставиана они всегда оставались золотыми. И лишь однажды у Криса слегка потемнели до оранжевого…
Или я упустила что-то. Может, Крис и Линет отличались от всех оборотней, о которых рассказывалось в книгах и показывалось в страшном кино? Может, они — какой-то третий вид, не вошедший в Бестиарий?
Или вся информация неточна, и Морели вообще не оборотни, я все напутала и напрасно перепугалась. Может, они все-таки драконы, и тогда с них совсем другой спрос!
Скажет ли Крис правду, если я спрошу его в лоб? Или станет юлить, как Халле?
Я устала от недоговорок. И решилась на единственное верное средство: устроить парню проверку, когда он явится… Он ведь обещал заглянуть в гости в полночь, я же не ослышалась?
Дело близилось к одиннадцати, когда Шарлетт проснулась и скрипуче спустилась со второго этажа. Я опомнилась, что забыла об ужине, и поспешила заняться делом, отвлекаясь от мрачных откровений.
Не знала, что принесет грядущая ночь: радость встречи, горечь разочарования? Или темные объятия смерти? Любопытство было крайне разожжено, посылая по венам волны чарующего адреналина. Страх был приглушен.
После ужина я посмотрела с мамой ее любимый сериал, тихо сидя рядом и листая параллельно журнал. Насладилась последними спокойными минутами перед сном. А незадолго до двенадцати отправилась на боковую.
Пока я готовилась ко сну и перебиралась в кровать, надев свежую фланелевую пижаму, Шарлетт успела два раза поговорить по телефону, переключить несколько каналов и тяжело повздыхать. А затем уведомила меня, что ее снова вызвали в ночную смену, и что ее не будет до утра.
Отсутствие матери было мне на руку — вот бы я не ошиблась, и Кристав пришел! Для этого я даже приоткрыла немного окно, приглашая внутрь. Хотя, раз он знал расположение запасного ключа, то мог войти и в парадную дверь…
Я приготовила ему сюрприз: маленький нож под подушкой. Свежая кровь, говорилось в Бестиарии, пробуждает в волке лютый голод, и зверь теряет контроль, проявляя себя. Именно так охотники средневековья выводили на чистую воду оборотней, скрывающихся среди обыкновенных людей.
На всякий случай нож был из серебра: именно этот металл отпугивал зверя, так что в случае его нападения я буду защищена.
Правда, я ни капли не верила, что Кристав обернется в двуногое чудище на моих глазах. Если бы все было настолько просто, это бы давно случилось. Я уже резала при Линет сырое мясо, а она даже бровью не повела…
Натянув по самый нос одеяло, я выключила свет и стала смотреть на медленно ползущую к полуночи стрелку… если мне хватит силы духа, глупости и отваги, сегодня я узнаю все оставшиеся секреты…
Глава 37. Нож под подушкой
Приглушив свет, я лежала с широко раскрытыми глазами, глядя на черный проем широко распахнутой двери. Ночника едва хватало, чтобы разглядеть возникший ровно в полночь силуэт.
Гость появился бесшумно и неуверенно замер на пороге: во тьме я не могла увидеть выражение его лица.
— Привет, — шепнула я тихо, умирая от запутанных чувств: тревоги, радости, любопытства и чрезмерного возбуждения.
— Привет, — мягко поздоровался Крис, как бы невзначай шелестя лежащими на столе бумажками, и я озадачилась вопросом: насколько хорошо он видит в сумраке ночи? Если да, то прямо сейчас читает все мои сегодняшние изыскания.
От этой мысли стало страшновато: что он теперь сделает? Может, пришло время провести мой маленький эксперимент, чтобы расставить точки над «и»?
— И как часто ты вот так сюда вламывался? — нахмурилась я, внезапно припомнив успокаивающие теплые прикосновения, прекращающие мои кошмары.
Я думала, это мама, но вдруг осознала, что это всегда, ну или почти всегда, был Криставиан.
— Недостаточно часто, — ответил он так, будто его огорчал этот факт, и, будь его воля, он делал бы это чаще. — Только в случае крайней необходимости. Тебе… становилось легче, когда я оказывался рядом…
Так вот оно что, значит, я права! Его нежные руки, накрывающие одеялом во сне, его осторожные касания — вот что облегчало мои изнурительные сны, от которых я постоянно просыпалась с колотящимся сердцем.
Крис сделал шаг вперед, и свет ночной лампы озарил его лицо, внимательное и напряженное.
— Ты только не думай, что я преследовал тебя, — торопливо объяснился он. — Обычно я просто бродил невдалеке, охраняя дом. И если бы ты так не кричала, — покачал он головой, — я ни за что не нарушил бы личных границ. Я нормальный.
Он снисходительно ухмыльнулся, понимая, как неубедительно это звучит. И продолжил оправдываться, хот я ничем не показала, что напугана или недовольна. На самом деле, я купалась в эйфории от мысли, что он всегда был рядом.
— Ты будила Шарлетт, и она потом не могла уснуть до утра, — рассказывал Крис, больше не стыдясь, теперь в голосе слышалась теплота. — А однажды, когда она была на ночной смене, я не смог больше слушать твои слезы и пробрался в дом. Ты успокоилась сразу, как только я взял тебя за руку. И вскоре опять глубоко уснула.
— И тогда ты стал приходить каждую ночь? — уточнила я, понимая, что должна злиться, но чувствуя ровно противоположное.
— Только когда это было необходимо, — улыбнулся он, сделав еще один шаг вперед, и теперь стоял прямо возле кровати. — Когда ты в этом нуждалась. И когда был уверен, что Шарлетт крепко спит и риск меня застукать минимален. Как я и говорил: я всегда был невдалеке, но в основном все же за пределами дома. И уходил сразу, как только убеждался, что ты крепко спишь.
Его слова кружились в пространстве, поглощали все мои мысли и разбивая защитные барьеры, которые я выстроила за день.
Зачем парню понадобилось каждую ночь охранять дом? Это выходило далеко за рамки чувства вины.
Он уже давно мог успокоиться: сумма, потраченная за мое лечение, с лихвой покрывала все травмы. Сколько еще он собирается выплачивать свой вымышленный долг прежде, чем поймет, что этого хватит?
— Проникновение в чужой дом — противозаконно, — подначила я голосом вредной старухи.
— Знаю, — без капли раскаяния согласился парень.
— Если ты ночами бродил по округе, когда же сам
