Новорожденный. Они все ведут начало от основателя – Красного Короля, я полагаю. Их собственное проклятие поимело каждого из них. Весь их род.
– Каждый вампир Красной Коллегии, – мягко подсказал Майкл, – был убийцей. Каждый из них в какой-то момент отнял чью-то жизнь, чтобы сохранить свою собственную. Это ударило по ним бумерангом. Они сами выбрали это.
– Я не проливаю слезы над Красной Коллегией, – сказал я с презрением в голосе. – Последствия от их быстрого уничтожения… Не знаю. Наверное, надо было сделать это как-то по-другому. Заглядывая в будущее.
– Если история не врет, никому еще не удавалось разрушить империю, построенную на боли и ужасе.
– Все происходило как-то сумбурно. – Я мрачно улыбнулся. – И я просто хотел спасти Мэгги.
– Могу я задать тебе вопрос?
– Конечно.
– После того как Сьюзен начала обращаться… как тебе удалось ее усмирить?
Я замер ненадолго, пытаясь вспомнить тот момент яснее.
– Ты не стал делать это, – мягко произнес он. – Не так ли?
– Она… она обратилась. Но она понимала, что происходит.
– Она пожертвовала собой, – сказал Майкл.
– Она позволила мне принести ее в жертву. – Во мне внезапно вспыхнула ярость. – Есть разница?
– Да, – тихо ответил Майкл. – Это твоя цена. Твое бремя.
– Я поцеловал ее. А потом перерезал ей горло.
После этих моих слов повисла глубокая тишина.
Майкл встал и положил руку мне на плечо.
– Гарри… Мне так жаль… Мне жаль, что ты встал перед таким жутким выбором.
– Я никогда не хотел… – Я сглотнул. – Я не хотел, чтобы все так обернулось. Чтобы Сьюзен пострадала. Чтобы сделка с Мэб совершилась. Я изначально не собирался идти на ее условия.
В его глазах читалась неподдельная боль.
– Я… спрашивал себя, – сказал он. – О том, что случилось после.
– Это был я. Я все устроил. Я думал… если я уйду раньше, чем Мэб получит шанс изменить меня, то все будет в порядке.
– Ты думал… – Майкл медленно вдохнул и снова сел. – Ты думал, что, если умрешь, всем будет лучше?
– Да, по сравнению с тем, что Мэб превратила бы меня в чудовище… По сравнению со смертью моей дочери и моего деда от рук Красных. Да. Я считал, что так будет правильно.
Майкл закрыл лицо руками и покачал головой. Затем уставился в потолок – на лице его отражались одновременно безысходность, боль и печаль.
– И теперь у меня внутри эта тварь, – продолжал я. – И она толкает меня, Майкл. Толкает, толкает и толкает на… всякое.
Он внимательно посмотрел на меня.
– А сейчас… – говорил я дальше. – Адские погремушки, прямо сейчас Мэб заставляет меня работать с Никодимусом Архлеоном. Если я откажусь, эта штука в моей голове вырвется, убьет меня, а затем возьмется за Мэгги.
– Что?
– Ты не ослышался. Никодимус. Он хочет ограбить некое хранилище, и Мэб предоставила меня ему в оплату за прошлые долги. Он создал собственную лигу зла-ради-зла, и я примкнул к ней. И что еще хуже, я втянул туда Мёрфи, хотя и не говорю ей всего, что знаю. Потому что не могу.
Майкл медленно покачал головой.
– Я оглядываюсь по сторонам… Я пытаюсь делать то, что делал всегда. Защищать людей, беречь их от всякой мерзости. Но теперь я почти уверен, что сам одно из этих чудовищ. Я не знаю, куда мог бы… что еще я мог бы сделать. Я потерялся. Я помню каждый шаг на пути, приведшем меня сюда, и все же я потерялся.
– Гарри.
– И мои друзья… Даже Томас… Я проторчал на проклятом острове год. Год, Майкл, и они почти не появлялись. Только Мёрфи и Томас, раз пять за все время. А это всего меньше часа на чертовой лодке. Люди ездят дальше, чтобы сходить в кино. Они знают, что со мной происходит. И не хотят на это смотреть.
– Гарри, – начал Майкл своим мягким голосом, – ты… ты…
– Глупец, – произнес я спокойно. – Монстр. Проклятый.
– …Такой заносчивый, – выдохнул Майкл.
Я выкатил глаза от удивления.
– Я, конечно, привык к такому твоему поведению, но в этом случае… нет, это просто удивляет. Даже по твоим меркам.
– Что? – сказал я.
– За-нос-чи-вый, – повторил он по слогам. – В такой степени, что поверить сложно.
Я тупо пялился на него некоторое время.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Ты ждал от меня мудрых слов, что-нибудь о Боге, душе, прощении, искуплении. Это все хорошие вещи, и они должны быть сказаны в свое время, но… Честно, Гарри, я не был бы твоим другом, если бы не сказал тебе, что ты ведешь себя как безмозглый идиот.
– Я?
Мгновение он смотрел на меня с гневом и болью, а потом его лицо прояснилось, он улыбнулся, и глаза Майкла весело засияли, как рождественская ель в сочельник. Я вдруг понял, от кого Молли досталась ее улыбка. Он с трудом сдерживал смех:
– Да, Гарри. Ты идиот. Да, именно ты.
– Не понимаю, – сказал я.
Его глаза остановились на опустевших бутылках. С пивом в доме Майкла такое часто случается. Он подошел к холодильнику, силой Тора открыл еще парочку и поставил на стол. Мы чокнулись и выпили.
– Гарри, – продолжил он после паузы, – ты идеальный?
– Нет, – ответил я.
Он кивнул.
– Всезнающий?
Я фыркнул:
– Нет.
– Можешь отправиться в прошлое и изменить то, что уже случилось?
– Теоретически? – спросил я.
Он посмотрел на меня в упор. Я пожал плечами:
– Я слышал, что иногда нечто такое можно предпринять. Да, это адски сложно. И у меня нет ни малейшего представления, как именно это делается.
– Так можешь или нет? – спросил Майкл.
– Нет, – сдался я.
– Другими словами, несмотря на все, что ты знаешь, и все те невероятные вещи, что можешь сделать… ты всего лишь человек.
Я нахмурился и отхлебнул из бутылки.
– Тогда почему ты ждешь от себя совершенства? – спросил Майкл. – Ты что, считаешь себя лучше остальных? Что твоя сила делает тебя человеком другого уровня? А твои знания позволяют смотреть на остальных в этом мире свысока?
Я уставился на бутылку и ощутил… смущение.
– Это заносчивость, Гарри, – произнес он мягко. – Она вошла в тебя так глубоко, что ты даже не осознаешь этого. И знаешь почему?
– Нет, – сказал я.
Он снова улыбнулся.
– Потому что ты установил для себя более высокий стандарт. Ты думаешь, раз у тебя больше силы, чем у других, то и делать ты должен больше.
– Со всякого, кому много дано, много и взыщется, – ответил я, не поднимая глаз.
Он издал короткий смешок.
– Для того, кто так часто говорил мне, что он неверующий, у тебя удивительная способность цитировать Писание. Это я и хочу сказать.
– Что? – Я посмотрел на него.
– Ты не мучил
