ее лицо производило отталкивающее впечатление. Волосы, в которых, несмотря на аккуратное окрашивание, виднелась седина, были убраны в небрежный узел на затылке. Не хватало только бородавки на кончике носа, чтобы облик обрёл сказочную правдоподобность. И мне показалось, что легким это слушание не будет.
— Добрый день, — поприветствовал я собравшихся за столом. — Павел Филиппович Чехов. Прибыл на разбирательство по поводу нарушение кодекса адвоката.
Женщина растянула в улыбке тонкие бескровные губы. Но ее выцветшие глаза при этом оставались колючими и холодными:
— Добрый день, Павел Филиппович, — скрипучим голосом произнесла она и указала на свободное кресло. — Прошу, присаживайтесь.
Я прошел к столу и сел в кресло. Женщина же начала:
— Комиссия в составе главы Адвокатской палаты Васильева Дамира Васильевича, заслуженного юриста Империи Михаила Александровича Суворова, заслуженного юриста Машукова Руслана Константиновича и председателя комиссии Муравьевой Инны Михайловны, собралась для разбирательства дела о нарушении кодекса адвоката. Причиной для разбирательства стала жалоба, поданная Антоном Ниловичем Самохваловым. В жалобе заявитель говорит, что нанял Чехова Павла Филипповича для представительства интересов в суде. В ходе разбирательства Павел Филиппович вызвал на заседание свидетеля, показания которого значительно ухудшили положение заявителя.
Муравьева отложила лист и взглянула на меня:
— Все ли, что указано в жалобе, верно?
Я кивнул:
— Все так.
— Тогда позвольте уточнить, почему вы так поступили? Прежде чем вы ответите, Павел Филиппович, хочу вас предупредить: вы совершили очень серьезный проступок. Ваши действия повлекли к тому, что мастер Самохвалов из ответчика по деловому иску стал фигурантом уголовного дела.
— В деле между мастером Волковым и мастером Самохваловым был только один свидетель, который мог признать сделку ничтожной, — ответил я. — И чтобы выиграть в суде, мне пришлось пригласить его на заседание.
— Но вы должны были оценивать риски и расставить приоритеты, не так ли? — строго уточнила Муравьева.
— Я не знал всех подробностей данного дела. Только эпизоды, которые были не страшны моему нанимателю в виду исковой давности. Но мастер Волков смог воспользоваться моей оплошностью.
— Опытный адвокат… — начала Муравьева.
Но Машуков с улыбкой ее перебил:
— Позвольте внести поправку: несмотря на множество закрытых заявок, Павел Филиппович не опытный адвокат, а стажер, который совсем недавно получил статус. При всем уважении, его нельзя ставить в один ряд с опытными адвокатами, Инна Михайловна.
Женщина строго взглянула на куратора и твердо произнесла:
— Стажер должен работать в тесном содействии с куратором. Кажется, вы являетесь его наставником, Руслан Константинович?
— Все верно, Инна Михайловна, — спокойно подтвердил Машуков. — Этот просчет — моя вина, и я ее с себя не снимаю.
Тонкие губы Муравьевой снова растянулись в усмешке:
— То есть, мы можем за одно заседание решить вопрос о двух лишениях статуса?
Машуков кивнул:
— При условии, что вы сможете доказать вину, Инна Михайловна, — холодно ответил он. — Потому что, если ваш вердикт не будет обоснован на фактах, я обжалую его в Министерство. А если мне покажется, что задета моя честь и деловая репутация — дело может обернуться куда более серьезным разбирательством.
Это возымело успех. Улыбка моментально сползла с лица Муравьевой.
— Вы мне угрожаете? — севшим голосом уточнила она.
Руслан Константинович покачал головой:
— Ну что вы, Инна Михайловна? Просто рассуждаю, как могут развиваться события. Знаете, эти истории из разряда «если бы»… Но, кажется, мы отошли от темы! Мы же собрались в этом зале в этот чудесный день не для того, чтобы рассуждать на отвлеченные темы, не так ли?
Женщина резко кивнула:
— Вы правы. Итак, Павел Филиппович?
— Как правильно сказал Руслан Константинович, я не опытный адвокат с многолетним стажем, — ответил я. — И не отказываюсь от допущенной мной ошибки. Но! Я не обладал достаточной информацией. Если бы мой наниматель рассказал мне обо всех обстоятельствах дела — я бы не стал вызывать на допрос данного свидетеля. И пытался бы выйти на сделку с мастером Волковым. Так что моя вина является косвенной. Я не знал, какие подробности могут вскрыться на заседании.
Боковым зрением я отметил, как довольно переглянулись Васильев и Суворов. Женщина, наоборот, замялась. Я же продолжил:
— Вся информация, полученная в кабинете, попадала бы под адвокатскую тайну и не могла быть разглашена мной.
— Учитывая этот факт и множество закрытых заявок… — начал было Васильев
Но Муравьева его перебила:
— Заседание назначается через неделю, — холодно произнесла она. — Вы можете быть свободны, Павел Филиппович. О новом заседании вас уведомят письмом.
Глава 16 Повышение по службе
Я вышел из кабинета, прикрыл за собой дверь. Глубоко вздохнул, пытаясь понять, что сейчас произошло.
— Ну? Тебя можно поздравить с восстановлением на работе? — иронично поинтересовался сидевший в кресле отец. — Опять станешь подавать убогим в своем кабинете?
Я покачал головой:
— Заседание назначили через неделю. О дате нового заседания меня уведомят письмом.
Филипп Петрович удивленно поднял бровь:
— Это как?
Я пожал плечами:
— Как-то так…
— Что ж, значит, нам здесь делать нечего, — Чехов встал с кресла. — Идем…
В этот момент отворилась дверь, и в коридор вышла Муравьева. Она бросила на нас неприязненный взгляд, который почти сразу стал непроницаемым.
— Здравы будьте, Инна Михайловна, — коротко поприветствовал ее отец.
— Не знала, что вы сопровождаете сына на… различные мероприятия, — поджав тонкие губы отозвалась женщина.
Филипп Петрович развел руками:
— Семейные дела иногда требуют поддержки! Полагаю, вы понимаете, насколько важны близкие. Семья — это главное…
Мне показалось, что на мгновенье женщина перестала дышать, а потом едва ли не скрипнула зубами. Но ничего не сказала, лишь неопределенно пожала плечами и пошла прочь по коридору, в сторону обратную той, куда направились мы с отцом.
— И вам всего хорошего, — пробормотал я рассеянно.
— Интересно выходит… — задумчиво произнёс Чехов, пока мы шли к дверям.
— Очень, — согласился я. — Полагаешь, мастер Муравьева действует в чьих-то интересах?
— Кто знает, — ответил Филипп Петрович. — Ты ведь заметил, как ее перекосило?
— Только слепой бы не обратил внимание на то, что к тебе она особой приязни не испытывает.
— Моя профессия предполагает, что врагов у меня чуть больше, чем много, — отмахнулся князь.
— И как ты с этим живешь?
— Мне не нужно всем нравится, — хмыкнул он. —
