вышел на след того, кто отправил этих двоих за обскурумом, – сообщил Грановский. – И сегодня вечером заставлю его рассказать мне о том, что он замышляет. Позже свяжусь с тобой.
– Мое зеркало у тебя всегда под рукой?
– Конечно! Разве я могу ослушаться твоего приказа?
На самом деле Алекс давно забыл, что у него на дне рюкзака валяется зеркало.
– Вот и славно, – сурово кивнул Корнелиус. – Я жду сообщения от Беркута в любое время. Если он скажет мне, что воры возвращаются на Землю, тут же сообщу тебе. А ты хватай обоих!
– Будет сделано, учитель! – отсалютовал зеркалу Грановский.
– Не ерничай, – строго сказал Корнелиус, и зеркало тут же погасло.
Алекс взглянул на часы. До начала мероприятия в музее оставалось мало времени. Пора было собираться. Оставалось лишь надеяться, что Феофания все-таки выбрала себе подходящее платье.
Глава 30
Преступники и головорезы
В большой галерее Исторического музея яблоку было негде упасть. Основной темой экспозиции стало все, что связано со средневековой инквизицией, колдовством и оккультизмом. Даже персонал музея расхаживал в образах ведьм и колдунов – в черной униформе и остроконечных черных шляпах.
Публика собралась особенная. Влиятельные бизнесмены, известные артисты и музыканты, медийные личности. Все дамы были в роскошных вечерних нарядах, мужчины – в дорогих смокингах. В свете многочисленных хрустальных светильников так и искрились бриллианты, поблескивали золотые украшения посетительниц. Организатором выставки выступило дворянское собрание Санкт-Эринбурга. Его председатель Ипполит Германович Бестужев давал интервью многочисленным журналистам, со всех сторон сверкали вспышки фотокамер.
Приглашенные блогеры, снимая видео для своих каналов, обходили многочисленные стеклянные витрины, в которых были выставлены весьма зловещие экспонаты. Чего здесь только не было – орудия пыток, старинные ритуальные костюмы, древние книги и пергаментные свитки, колдовские принадлежности, украшения из костей и клочков шерсти, деревянные и каменные идолы, посуда и утварь. Отдельную экспозицию посвятили ритуальному оружию. Под стеклом ровными рядами лежали самые разнообразные мечи, ножи, пики, иглы и дротики.
Многочисленные экскурсоводы рассказывали группам, что почти все экспонаты выставки были обнаружены на различных археологических раскопках. Коллекция артефактов принадлежала дворянскому собранию и впервые выставлялась на публике. Именно об этом и говорил журналистам Ипполит Германович, посматривая по сторонам.
Сегодня здесь собрались все члены Клуба Калиостро, бывшие и нынешние. Они степенно прохаживались по выставочному залу с бокалами шампанского в руках, общались со знакомыми и позировали фотографам. Одной из задач Ипполита Бестужева как раз и было показать, что с его Клубом всё в порядке. Он надеялся, что те члены, которые когда-то покинули тайное сообщество, поймут, что бояться больше нечего, и вернутся обратно. Их деньги, обширные связи и возможности очень пригодились бы ему для новых свершений.
Верные телохранители Туз и Лола стояли за спиной Ипполита Германовича, щурясь от ярких фотовспышек. В пестрой толпе затерялись княгиня Щергина и старуха Анаит.
А вскоре Ипполит Германович заметил и гадалку Феофанию. Ну надо же! Она все-таки явилась на его мероприятие, в компании какого-то долговязого юнца. Бестужев довольно ухмыльнулся. Воспользовалась его приглашением – значит, ей все-таки не хватало Клуба, несмотря на ее браваду. Ипполит Германович подумал, что надо подойти поздороваться, но сначала необходимо закончить беседу с этими настырными журналистами.
* * *
Феофания и Алекс, у которого синяк под глазом был заботливо замазан тональным кремом, стояли с бокалами в руках и вертели головами, рассматривая публику. Гадалка выглядела очень привлекательно в длинном черном платье из блестящей ткани. Не зря она так долго подбирала наряд. Грановский заявился на презентацию в чем был – в джинсах, кроссовках и белой толстовке, поэтому некоторые чопорные старушки из приглашенных поглядывали на него с нескрываемым неодобрением.
Но в разномастной толпе гостей затесались и другие представители молодежи, и некоторые из них выглядели ничуть не лучше Алекса, поэтому нельзя было сказать, что он как-то сильно выделялся. Артисты, фотомодели и блогеры плевать хотели на заявленный дресс-код, кое-кто вообще пришел в спортивных штанах. Но их знали миллионы поклонников, поэтому владельцы галереи не могли им ничего сказать. Ради хороших отзывов, рекламы и красивых фотографий в соцсетях они и не такое готовы были стерпеть.
Ирина Клепцова пришла на выставку вместе с Алексом и Феофанией, но быстро оставила их, присоединившись к группе журналистов, атакующих Бестужева. Грановский быстро оценил обстановку, сразу приметил телохранителей Ипполита Германовича и двух рослых парней из службы безопасности галереи, дежуривших у входных дверей. Еще несколько охранников в штатском бродили среди гостей. В дальнем углу зала играл струнный квартет, официанты разносили подносы, заставленные бокалами с напитками.
Пока Алекс осматривался, к Феофании приблизилась крупная светловолосая женщина с короткой стрижкой. Вечернее платье едва не трещало на ее широких, мускулистых плечах.
– Лола? – узнала ее гадалка.
– Добрый вечер, Феофания, – сухо поздоровалась телохранительница Бестужева. – Ипполит Германович просил передать, что через десять минут будет ждать вас в тринадцатом кабинете. Это дверь в дальнем конце зала, не ошибетесь.
– Спасибо, – выдавила из себя Феофания.
Лола, строго кивнув, направилась обратно к шефу, не удостоив Алекса взглядом. Зато он хорошо ее рассмотрел.
– Ну и громила, – выдохнул Грановский. – Но почему она на меня даже не посмотрела? Скажи-ка, как я выгляжу по шкале от восьми до десяти?
– На восемь целых одну десятую, – подумав, ответила Феофания.
– Лучше оставь свое мнение при себе.
– Главное, что Бестужев нас заметил, – сказала гадалка. – Если повезет, в кабинете он будет один.
– Отлично, – с готовностью кивнул Алекс. – Только в тринадцатый кабинет пойду я, а ты пока погуляй тут где-нибудь. Отличный шанс пообщаться с этим толстяком наедине.
– Но это может быть опасно, – забеспокоилась Феофания.
Да, этот балбес иногда доводил ее до белого каления, но она не хотела, чтобы с ним что-то случилось.
– Тогда тебе и правда лучше туда не ходить, – сказал Алекс и, нащупав под толстовкой свернутый кольцами кнут, направился к двери в дальнем конце выставочного зала.
До начала объявленного аукциона оставалось совсем немного времени. Работники музея несколько раз предупредили об этом публику. Покупатели уже рассаживались перед помостом, установленным в центре зала. Другие посетители потянулись к выходу, потеряв интерес к происходящему. Артисты и блогеры ушли первыми, торопясь на другие светские мероприятия, за ними начали уходить журналисты. Но Ирина Клепцова покидать музей не спешила. Она подошла к Феофании, разглядывающей собравшихся у помоста гостей.
– Публика та еще подобралась, – шепотом произнесла Феофания. – Боже, кого тут только нет!
– Твои старые знакомые? – Ирина достала из сумочки телефон и принялась фотографировать.
– Самые мерзкие и гнусные из них. Нет, пожалуй, я
