не стану возобновлять с ними знакомство.
– Кто эта древняя старуха в черных очках? – спросила Ирина, кивнув в сторону пожилой дамы в черном платье, сидевшей в первом ряду.
– Мадам Анаит?! – изумленно вскинула брови Феофания. – Самая настоящая ведьма. Я слышала, она почти не покидает свой особняк в Новом Ингершаме. Видно, информация не совсем соответствует действительности.
Она начала называть Ирине имена тех, кто подходил к месту будущих торгов. В основном это были потомки древних аристократических родов, кичившиеся своим происхождением, владельцы оккультных салонов, среди которых оказалось много бывших членов Клуба Калиостро. Ипполит Бестужев и правда пригласил всех. Интересно, для чего он хочет снова собрать этот дьявольский кружок воедино?
Пока Феофания выискивала в толпе гостей знакомые лица, Ирина Клепцова заметила странного типа в серебристом камзоле, увешанном серебряными цепочками, и чуть не выронила телефон.
– Это же Казеин! – испуганно прошептала она. – Фокусник-маньяк, недавно сбежавший из психушки! Про него еще недавно по телевизору говорили. Он похищал людей, творил всякие гнусные вещи. Его вся городская полиция ищет, а он так спокойно сюда заявился?
На всякий случай Ирина сфотографировала и клоуна. Феофания проследила за ее взглядом. Действительно, это был Казеин. Преступник, сбежавший из-под стражи во время пожара вместе с Алисой, Чеширом и еще бог знает кем. Жуткого вида альбинос в расшитом стразами и блестками цирковом костюме и высоком цилиндре, из-под которого торчали длинные седые патлы, опирался на тяжелую трость с хрустальным набалдашником в виде человеческого черепа. Его кожа имела мертвенно-бледный цвет, под красными глазами залегли темные тени. Когда Казеин улыбался, становились видны его жуткие заостренные зубы, сточенные на манер акульих. Альбинос плюхнулся на стул в первом ряду, и вокруг него сразу образовалось много свободного места. Никто не хотел сидеть рядом с таким жутким соседом.
– Почему же никто не вызывает полицию? – недоумевала Ирина. – Убийца разгуливает среди гостей!
– А кому это нужно? – шепотом ответила ей Феофания. – В зале сейчас остались сплошь преступники и головорезы. Все приличные люди уже ушли. В таком окружении Казеину, да и другим собравшимся, совершенно нечего опасаться.
Вскоре на помост поднялся ведущий аукциона – глубокий старик с белоснежными волосами, облаченный в черный бархатный костюм. Он поприветствовал участников аукциона, и торги начались.
Простому обывателю лоты, представленные на аукционе, показались бы очень странным набором никому не нужных предметов. Но знающие люди не скупились, отчаянно торгуясь за тот или иной товар. Языческие идолы, старинные книги, свитки и рукописи, наборы игл и ножей, – торг шел очень резво. Все вырученные средства предполагалось направить на нужды дворянского собрания, то есть самого Клуба Калиостро.
Ирина следила за происходящим во все глаза. Таблички с номерами поднимались и опускались, лоты таяли, как весенний снег. Старик в черном бархате вел аукцион очень энергично, – видимо, не первый раз приходилось проводить подобное мероприятие.
– Дамы и господа, наконец, наш последний лот, – торжественно объявил он, помахивая деревянным молоточком. – Черный ритуальный клинок из набора знаменитых сестер Ягужинских!
Ирина Клепцова потрясенно вытаращила глаза. Феофания тихо охнула.
– Один из трех ножей, попавший в коллекцию дворянского собрания! – вещал старик. – Найден на месте неудачно проведенного ритуала! Ритуала, за который печально известные сестры-ведьмы поплатились своими жизнями!
Его помощники сорвали завесу с ближайшей витрины. Под стеклом на красной бархатной подушке красовался длинный блестящий нож с широким лезвием угольно-черного цвета. По толпе покупателей прокатился возбужденный вздох.
– За такое и поторговаться можно, – удовлетворенно заявил Казеин.
– Этим ножам приписывают удивительные способности! – говорил ведущий аукциона. – Особая роль в проведении черных ритуалов! Разъединение того, что нельзя разъединить обычными клинками! Особая мощь при кровавых жертвоприношениях, особая сила для того, кто проводит ритуал! Очень скоро вы сами сумеете убедиться в том, что все это правда!
– Но где два другие ножа? – снова подал голос жуткий фокусник-альбинос.
– К сожалению, в данный момент их местонахождение неизвестно!
– Весь набор представлял бы для меня куда больший интерес, – разочарованно процедил Казеин.
Сидевшая неподалеку от него мадам Анаит холодно усмехнулась.
– Дело ваше, – пожал плечами ведущий аукциона. – Но пока мы продаем лишь один клинок. Итак, дамы и господа, начальная цена сто тысяч. Кто даст больше?
И торги возобновились.
Ипполит Германович закончил давать интервью и направился в глубь зала. Он был сильно раздосадован. Журналистов пригласили, чтобы они рассказали об открытии новой выставки и благотворительной деятельности дворянского собрания, но как раз эти темы проклятых писак мало интересовали.
– Почему ваше имя часто упоминается в связи с различными преступлениями?! – подобные вопросы посыпались один за другим. – Вы в курсе, что вас подозревают в сотрудничестве с криминальным миром? Это правда, что ваши телохранители имеют судимости?
– Черт, а это-то они откуда взяли? – шепотом спросил Ипполит у Туза, но тот лишь пожал широкими плечами.
– Правда ли, что старый офис дворянского собрания сгорел в результате криминальных разборок? – выкрикнула молоденькая журналистка, которая была отчаяннее всех остальных репортеров.
– Довольно! – рявкнул Ипполит Германович. – Мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать досужие слухи и сплетни!
Разговор на какое-то время вернулся к освещению мероприятия, но вскоре снова перетек в прежнее русло. Кончилось все тем, что Бестужев разнервничался и ушел. У него была еще назначена встреча с Феофанией, а с этими наглыми выскочками он уже довольно пообщался.
Некоторые особо упорные журналисты еще выкрикивали какие-то вопросы ему вдогонку, но он не обращал на них внимания. А тех, кто попытался пойти за ним, остановили Туз и Лола. Мимо этих двоих не сумел бы пройти никто, ни один самый настырный папарацци.
Ипполит Германович толкнул дверь тринадцатого кабинета и вошел. Это помещение часто использовали для различных переговоров и деловых встреч. Здесь была отличная шумоизоляция – как только Бестужев закрыл за собой дверь, гомон толпы и звуки музыки моментально стихли. В кабинете стоял легкий полумрак. Бестужев увидел большой письменный стол, два кресла и диван, обитый черной кожей. В одном из кресел кто-то сидел.
– Феофания, – широко улыбнулся Ипполит Германович. – Как я рад, что ты пришла! Как видишь, дворянское собрание Санкт-Эринбурга возвращает себе былое величие. Это лишь первое громкое мероприятие из целой серии запланированных. Мы привлечем немалые средства к нашему проекту…
Кресло развернулось. В нем сидела вовсе не Феофания. Это был тот мальчишка в белой толстовке, которого он недавно видел вместе с гадалкой.
– А ты еще кто такой? – нахмурил редкие брови Бестужев.
– О, скоро узнаешь, – заверил его парень, проворно вскочив с кресла.
Первым желанием Ипполита Германовича было
