вздохом произнес Майор. — Выкрутится он не смог, хотя и сохранял молчание. Уже не плохо.
— Мне, Игорь, другое интересно. Я ему тут пытками угрожать начал, а он даже не дрогнул. Это вообще нормально? — Спросил Вронский у Даматова, при этом оба смотрели на меня, как на диковинную зверушку.
— Пятьдесят на пятьдесят. — Ответил ему наш инструктор и почесав пальцем переносицу пояснил. — Не все могу разглашать, но… в общем этим его не запугать уже видимо.
— Вот даже как? — Вскинул брови Егор Ефимович. — Сильно. Да такого, расколоть не просто. Ты видел, даже под прямыми доказательствами, молчал. Хотя вначале наоборот был излишне болтлив. — Он почесал свою переносицу, после чего, к моему облегчению сказал. — Ладно, освобождай его и пусть дует в лазарет. Тест он прошел, с таким материалом можно работать. — Задумчиво сказал Вронский, поднимаясь со стола и направляясь на выход из кабинета. У самой двери он остановился и обернувшись ко мне, произнес. — Евпатий, на будущее, никогда не выдавай свою стойкость к боли на допросе.
После этого он ушел, оставив нас с инструктором наедине. Тот недовольно смотрел на меня, но молчал, правда и снимать блокиратор с наручниками тоже не спешил.
— Молодец, кадет. Сдюжил, хотя прошел и по самому краю. — Устало массируя переносицу похвалил меня Даматов. — Можешь расслабиться, никто дело заводить не будет. Капитан Вронский изъявил желание посмотреть на вашу группу. В следующем учебном году он будет читать у вас курс проведения и поведения на допросе.
— А что он вообще хотел увидеть? — Спросил я своего учителя.
— Есть ли вообще смысл тратить его время на вас. — С усмешкой ответил мне Игорь Дмитриевич. — Ладно, дуй в лазарет, все же его ученик тебя нехило приложил.
— Так он будет у нас преподавать? — Удивился я. — Насколько я понимаю, с нашим контингентом он не работает, скорее напротив. А зачем все это, — я обвел глазами кабинет, — учебная постановка? Одним махом двух зайцев?
— Не забивай себе мозги. — Отмахнулся Майор.
«Я понял, что ни хрена я не понял» — констатировал я тогда.
После допроса, меня и правда отпустили в лазарет, где симпатичная медсестричка, тщательно меня осмотрела. Особенно тщательно она осматривала мой торс, прикасаясь к синякам, оставленным подопечным капитана, и спрашивая больно ли мне. В то что она просто меня клеит я не верил, подозревая очередную уловку Игоря Дмитриевича, а потому получив причитающееся мне лечение, вернулся в нашу халупу, где просто завалился на свою кровать.
Минут через пятнадцать пришли и парни. Все были мрачными, со следами легких побоев на лице. После коротких расспросов я узнал, что никто из них не сознался ни в чем, точно так же как и я, они просто молчали, отрешенно смотря в стену перед собой. Камеру, что вела наблюдение за происходящим они все видели, да и то, что допрос учебный все понимали. И вот тот факт, что мы первым делом подозревали подвох от преподавателей, заставлял нас напрягаться и опасаться, как бы не поехала наша кукуха и не развилась стойкая паранойя заставляющая видеть во всем подвох.
Следующая неделя для нас пролетела, как один день. Мы занимались тактикой боя, проводили регулярные тренировки за стеной, устраивая короткие рейды и охотясь на небольшие группы тварей. Нашей задачей была отработка новых знаний, наработка рефлексов и естественно получение боевого опыта. Все вылазки мы совершали без экзо-скелетов.
Думаю за эти чудо костюмы стоит немного пояснить. Дело в том, что ввели их в силовые органы и войска лет пять назад. В самом училище, нас естественно учили ими пользоваться, и даже намекали, что скоро начнет даже появляться классификация. Но это уже со второго поколения. Пока же заканчивалось тестирование первой серийной версии.
Да, из важного — на следующий день, Майор, когда мы все писали очередной отчет о прошедшем дне, поведал нам занятные факты о нашем будущем преподавателе. По словам Игоря Дмитриевича, у таких людей как Егор Ефимович, работа превратилась в любимое хобби и иногда он заигрывается, что не совсем хорошо может сказываться на будущей карьере его учеников. По словам Игоря Дмитриевича, около десяти учеников Капитана уже отправились отбывать свое наказание в колониях строгого режима. Так, что нужно быть очень внимательными на его занятиях.
Стоит наверное так же упомянуть и само ВСБ. Эта служба напрямую подчиняется народу Империи Равных. То есть, ежемесячно они отчитываются перед специальной комиссией состоящей из более чем десяти тысяч представителей разных княжеств. Ну если по-простому, то министерств. Грубо говоря — металлурги, врачи, полиция, торговая сфера (здесь имеется ввиду те кто управляют магазинами, а в них, напомню, товары бесплатны), добывающая, учителя и т.д.
И естественно, каждый сотрудник ВСБ ежемесячно проходит аппарат правды. Так, что самому капитану, его подстава своих же учеников, однажды может и аукнуться, если она конечно не будет иметь под собой железной, доказательной базы. А как аукнется, тут уже будет решать та самая комиссия, естественно в рамках закона и голосования. Сможет ли капитан, иметь на них компромат? Нет. По одной простой причине — если такое случиться, его дело уже будет рассматривать прокуратура, а там будет все строго по закону. Нарушил — есть доказательство, есть признание на местном полиграфе — виновен, статья такая-то, степень такая-то, наказание такое-то. Ну, как-то так, выходит.
А вот через неделю, после этих событий, когда мы сидели все в том же конференц-зале и писали очередной отчет о проведенном на заставе дне, к нам зашел, полковник рубежников и о чем-то переговорил с нашим Майором.
— Две слаженные четверки говоришь? — Задумчиво протянул Даматов, смотря при этом на нас. Мы же усиленно делали вид, что никто уши не греет, хотя внимание было приковано к этим двоим офицерам. — А что мне с остальными делать? У меня останется три четверки и две пятерки. Куда их я дену? Они ведь тоже хотят.
— Ну, не знаю. — Пожал плечами полковник. — Так выделишь? Там делов-то на пару дней.
— Вот если придумаешь, чем мне остальных занять, то выделю! — С довольной улыбкой ответил ему Игорь Дмитриевич.
— Ладно, что-нибудь придумаем. — Протянул ему руку для пожатия рубежник.
Даматов довольный заключенной сделкой пожал ее, а после того, как полковник ушел, осмотрел наши любопытствующие мордашки и тут же с издевкой улыбнулся.
— Дорогие мои обезьянки, для
