Поскольку Робин до конца дня так и не вернулся с совещания во дворце, я опасалась, что Озриэль был прав, когда говорил, что на продолжение обследования можно не надеяться.
Пока мы шли, я вспомнила про визит неизвестного в мою комнату и рассказала о нём ифриту, умолчав о пропаже кровеита.
– Значит, ничего не забрали? – удивился он.
– Нет. Возможно, я вспугнула воришку, и он просто не успел ничего взять.
Конечно, это было не так. Судя по всему, неизвестный успел обстоятельно изучить все мои вещи.
– Тогда тебе стоит обратиться к начальнику городской стражи и…
– Нет-нет, я не хочу поднимать шум. Они заявятся в лавку мадам, устроят обыск, а я ведь только устроилась на работу…
– Понимаю. Тогда вот что, – Озриэль порылся в рюкзаке и достал уже знакомый розовый флакончик.
– Базовая смесь?
– Ага.
– Предлагаешь оставить её на видном месте с запиской: «Выпей меня»?
– Не совсем, подержи.
Он отдал мне рюкзак, и мы остановились недалеко от главных ворот, через которые поток студентов покидал территорию академии. Все занятия на сегодня закончились.
Озриэль отвинтил крышку пузырька и что-то шепнул. Жидкость забурлила, а потом резко успокоилась, сделавшись перламутрово-сиреневой. Ифрит понюхал и сморщился.
– Готово!
Смесь пахла просто ужасно – старыми носками и подгоревшей картошкой.
– Побрызгай этим в комнате, и, если кто-то посторонний снова в ней побывает, на нём останутся несмываемые пятна.
– Раньше на мне останется несмываемый запах. С этим нельзя что-то сделать?
Озриэль забрал флакон, снова с ним посекретничал, понюхал и с сомнением вернул мне:
– Сделал что мог.
Теперь всё перебивал запах зубного порошка, сквозь который просачивались-таки околоносковые нотки.
– Спасибо.
Я убрала бутылочку в сумку, и мы вышли за ворота. Подступали сумерки, и вокруг начали зажигать газовые фонари. На улице стало заметно тише: прохожие разговаривали приглушенными голосами, а если кто-то вдруг забывался настолько, что допускал смех или восклицания, на него тут же шикали со всех сторон.
Озриэль резко остановился.
– Ты что? – удивилась я.
– Не могу.
– Что именно не можешь?
Он молча шагнул к гоблину, торгующему шипучкой на углу, купил две виноградных и протянул одну мне.
– О, я их знаю! – обрадовалась я. – У нас в королевстве тоже такие продают. Ну надо же, как приятно встретить их так далеко от…
Я замолчала, глядя на то, как он, не переводя дыхания, осушает свою бутылку.
– Ты бы это, полегче. Они только с виду похожи на лимонад, и многие забывают про веселящие пузырьки…
Озриэль допил и вытер пенные усы:
– Ливи, я должен тебе кое-что сказать, не могу больше молчать.
– Ну хорошо…
Он вскинул ладонь:
– Позволь мне закончить, пока не потерял мысль. Возможно, для тебя это станет неожиданностью… или не станет, потому что твоя подруга Эм… Эмилия могла догадаться и передать тебе… неважно, я всё равно скажу. Ты спросила сегодня, почему я разозлился, а я не разозлился. Это в продолжение нашего утреннего разговора, когда… – Тут он покачнулся, но сразу выпрямился.
– Тебе нехорошо?
– Всё в порядке. О чем я говорил?
– О том, что всё равно скажешь мне то, что может стать, а может и не стать для меня неожиданностью.
– Да, так вот, возвращаясь к теме, которую начал… точнее, собирался начать. Это касается тебя и меня, то есть нас. Но не таких нас, как было эти последние дни… – Озриэль ослабил шейный платок, из носа у него вылетели синие пузырьки. – Подземные Силы, лучше покажу!
Он шагнул ко мне, и свет от фонаря упал на бутылку, которую он всё ещё держал в руках. С яркой этикетки улыбалась я сама. На моей шипучке было то же изображение. Под ним следовал мелкий текст. Я разобрала лишь заголовок «Разыскивается» и ещё крупными буквами «Вознаграждение».
Они напечатали мой портрет на газировке и разослали по всем королевствам! Я выхватила у Озриэля бутылку и вместе со своей отправила в урну.
– Что ты делаешь?
– Мне говорили, что виноградные самые вредные!
Я завертела головой. Дверь «Наглой куропатки» открылась, оттуда вышел студент с факультета ученых мужей. Я подскочила к нему:
– Привет, ты случайно не в жилую башню?
– Ага, туда.
– Можешь захватить и его? – Я указала на Озриэля, отмахивающегося от пузырьков.
Студент вгляделся:
– Ирканийский, ты? Что это с ним?
– Перебрал шипучки. Так отведешь его?
– Без проблем.
– Постой. – Язык у Озриэля заплетался. Он шагнул ко мне и запнулся. – Я должен тебя проводить…
– Не сегодня.
Напиток лишил его возможности сопротивляться. Подождав, пока они скроются за углом, я вернулась к продавцу и скупила всю оставшуюся партию.
– Вы бы аккуратней, барышня, они только с виду похожи на лимонад, а на самом деле…
– Да-да, знаю, – перебила я, запихивая последнюю бутылку в сумку. – Это живущая по соседству бабуля попросила сходить в магазин.
Заметив его пристальный взгляд, я прикрыла лицо волосами и поспешила прочь. Этикетки я отклеила и выкинула, предварительно порвав на мелкие кусочки, а шипучку вылила в канал, заранее извинившись перед местными рыбками. Потом направилась в лавку, стараясь не переходить на бег, чтобы не привлекать внимание. Сердце учащенно билось. Мне казалось, что за мной гонятся. Я вдруг представила, как торговец рассказывает стражникам о подозрительной покупательнице: «Вон та, с хитро бегающими глазками. Ещё и на соседскую бабулю грешила».
Угроза разоблачения подбиралась всё ближе, обвивая кольцами, как змея – свою добычу. Статья в газете, Лига солидарности драконам, сам дракон, парящий над городом, теперь это. На мои поиски не жалели средств. Интересно, папа и Якул Кроверус объединили усилия, или разобиженный повелитель горы Стенаний и Ужасов действует в одиночку? Перед глазами встала картина: папа и дракон за чашечкой кофе в кабинете.
– Ещё раз приношу свои извинения, господин Кроверус. Не знаю, что на неё нашло: прежде Оливия никогда не опаздывала к обеду. А пока мы ждем, не угодно ли принять ванну из крови девственниц? Слышал, это успокаивает нервы…
И как прикажете что-то планировать в такой ситуации? Ведь я в любой момент могу проснуться от требовательного стука в дверь, и пусть уж лучше на пороге окажется священник!
Вспомнив свой же совет Камесинне, я задумалась: может, попробовать изменить внешность? Купить крем, который слегка скорректирует длину носа, и вытягивающие чулки – они прибавят роста… Хотя все эти средства приобретаются на сером рынке и, пользуясь ими, нужно быть готовой к тому, что рискуешь проснуться с деревянной морковкой вместо носа и ногами сатира. Зато дракону наверняка расхочется есть девушку с мохнатыми ляжками, равно как и брать её в жены. Хм, над этим стоит подумать…
* * *
В лавке было тихо, но стук каблучков наверху указывал на то, что хозяйка всё ещё в кабинете, предаётся творческим мукам. Я поднялась на второй этаж и свернула к своей комнате. Услышав за дверью голоса, сперва решила, что Магнусу наконец удалось разговорить свою подружку, но потом узнала голос Эмилии. Когда я вошла, они премило болтали. Девушка поправляла букетик васильков в вазе.
– Думаю, ей понравится, – сказала она.
– Кому понравится? – поинтересовалась я.
– Тебе, конечно! – ответил Магнус слишком уж поспешно. – Кому же ещё.
Он так лучился бодростью, что я тут же вспомнила о собственной бессонной ночи.
– Как прошёл день?
Я рассказала им про занятия и про врачебный консилиум в связи с болезнью короля.
– Да, сегодня на дворцовой башне вывесили серый флаг, – добавила Эмилия. – Как только его величеству станет лучше, его сменят на цветной. Вечером у городского фонтана даже собралась небольшая толпа: жители кидали монетки и желали королю скорейшего избавления от недуга.
– К слову, об избавлении. – Я порылась в сумке и достала спасенный корешок. Он, судя по всему, спал. – Магнус, принимай нового соседа.
– Кто это? – опешил паук.
– Мандрагорыш, и теперь он будет жить с нами.
– Нам и самим негде развернуться! – возмутился паук. – А ты приносишь в дом неизвестно кого.
– Не вредничай, я спасла его. Знал бы ты, как с ним обращались!
Эмилия осторожно взяла корешок в руки:
– Выглядит неважно.
– Их там специально недокармливают, – пояснила я. – Ему можно как-то помочь?
– Правильная диета и положительные эмоции ещё никогда не подводили.
Словно почувствовав, что речь о нём, страдалец проснулся и вяло заворочался. Эмилия рассказала, как за ним лучше ухаживать, а потом мы спустились в лавку, чтобы поискать подходящий горшок. Оказалось, мандрагор полезно время от времени выдергивать из земли – они это любят. Получается своеобразная разминка. Повертев сосуд в форме воющего на луну волчонка, я отставила его и указала глазами наверх:
