обходя кривое дерево.
– Большой, – пожала плечами Руся. – Я же говорила, у неё везде есть свои люди.
– И как скоро?
– Не знаю, – Руся, казалось, старалась отвечать честно. – Может, уже знает. А может, еще нет.
– Хотелось бы услышать конкретику, а не невнятный бубнёж, – идя позади и прикрывая наши тылы отреагировала Ниса, которая пребывала в паршивом настроении и ни капли этого не скрывала.
– Чего ты хочешь от меня? – огрызнулась через плечо муза. – Пророчеств? Я не гадалка и не ясновидящая!
– Ты – одна из тех, кто заварил эту кашу, – рыкнула Ниса, прикладывая усилие, чтобы не повышать голос. – Надо было послать к чертям и сестру, и Совет, вместо того, чтобы плясать под дудку умалишенных стариков!
– Ей было двенадцать лет, – напомнила я. – Ты много, кого могла послать в двенадцать?
– Да я любого могла послать в двенадцать! – яростно зашипела нам в спины Ниса.
Муза не выдержала, остановившись, крутанулась на месте и встретилась с претензиями банши лицом к лицу:
– Но не в том случае, когда за каждую ошибку расплачивается твоя семья, – с холодным спокойствием произнесла Руся. – Круговая порука. За одного наказывают всех. На этом Совет и стоит. И поверь, он умеет наказывать.
Банши и муза уставились друг на друга подобно двум большим хищным кошкам, вырвавшимся из клетки. У одной было много претензий, а другой… не было ничего, кроме оправданий. И всё же, мы должны были держаться вместе. Мы прошли долгий путь втроем. Втроем и должны были его завершить.
– Хватит в гляделки играть, – одернула я подруг, чем вынудила вздрогнуть и отвести взгляды. – Еще успеете насмотреться. Идем.
И мы пошли дальше, продвигаясь вглубь лиственного леса. Постепенно тропа, которая служила нашим ориентиром, становилась всё более крутой, резче уходя вниз по склону. Пришлось прекратить даже незначительные разговоры и сосредоточить внимание на дороге, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.
Но как бы мы не старались быть незаметными, большую часть шума здесь создавали именно мы.
– Что-то мне всё меньше и меньше нравится эта затея, – проворчала Ниса, останавливаясь и задирая голову. Солнце стояло высоко в небе, однако из-за густой листы над нашими головами в роще сохранялась приятная прохлада и тень.
– Она тебе изначально не нравилась, – напомнила я. – Получается, сейчас ты в минусе, но это всё равно ничего не меняет.
Прищурившись, банши присела на корточки и начала пристально рассматривать утоптанную землю. Потыкав во что-то, видимое только ей пальцем, она выпрямилась, быстро преодолела несколько метров, замерла и заявила:
– Слушайте, там дальше, кажется, овраг, – она покосилась на нас. – Если эти змееподобные сущности всё еще здесь, то разбить лагерь в овраге вполне логично.
– Но не безопасно, – подвергла я сомнению такой вывод. – Легко окружить и напасть.
– На такой случай выставляют дозорных, – решила поспорить подруга.
– Только что-то мы пока ни одного не встретили, – ехидно заметила муза.
Очень вовремя.
Стоило ей договорить, как сверху послышался тихий свист, потом шелест листы и нам на головы рухнуло что-то тяжелое.
Я рефлекторно припала к земле, прикрыла голову руками и попыталась осмотреться, но едва пошевелилась, как что-то вцепилось мне в волосы и вздернуло на ноги, едва не сделав лысой. Я в полной мере насладилась хрустом в собственной шее, а когда боль чуть стихла, поняла, что болтаюсь в воздухе, словно тряпичная кукла, висящая на чем-то, что не желало отпускать.
– А-а-а-й! – заорала где-то рядом муза. Чуть впереди грозно материлась Ниса.
Извиваясь и дергая ногами, я закинула руки за голову и нащупала… лапу. На ощупь она была жесткой и бугристой, покрытой чешуйчатым панцирем. Каждая из чешуек имела острый, как лезвие, край и неплотно прилегала к коже, топорщась наподобие щетины. Едва прикоснувшись, я порезалась. Вскрикнув, отдернула руку и прижала к груди.
Сбоку появилась другая, похожая на первую чешуйчатая лапа с четырьмя пальцами вместо привычных пяти, каждый из которых заканчивался острым длинным загнутым когтем. Цапнув за ладонь, лапа вывернула мою пораненную руку и длинный раздвоенный язык коснулся кровоточащего пореза, исчезнув также стремительно, как и появившись.
Перестав бесполезно дергаться, я застыла в воздухе.
Муза больше не орала, а сдавленно мычала. Кажется, ей принудительно закрыли рот. А вот Нисе пока материться не мешали, наоборот, позволили даже увеличить громкость.
– Ниса! – выкрикнула я.
Подруга на секунду заткнулась, а после вполне спокойно и осознанно спросила:
– Чего тебе?
– Заткнись, – приказала я. Ниса подчинилась, муза тоже решила быть тихой – то ли в знак солидарности, то ли просто устала.
Все мы как по команде стали предельно покорными.
И это сработало.
Как только свалившиеся нам на голову чудовища сообразили, что мы признаем их верховенство над собой, то сразу изменили подход.
Тот, который держал меня, подбросил мою тушку в воздух, легко, словно пушинку поймал, перехватил поперек талии, закинул себе на плечо и направился вниз по склону.
Приподняв голову, я с трудом удержала вопль.
У несущего меня существа не было ног. Вместо них имелся извивающийся и приминающий собой редкую траву длинный мясистый хвост. Существо ползло, балансируя на этот самом хвосте, кончик которого был вытянутым, острым, периодически раздраженно ударяющим о землю. Выше пояса хвост перерастал во вполне себе человекоподобное туловище, которое было покрыто точно такими же крупными плотными чешуйками, что и руки. Однако страшнее всего была голова на короткой шее. Шея росла из узких плеч и когда существо оглянулось в ответ на мой вскрик, я узрела лицо, рассмотрев его во всех деталях. Своим строением оно напоминало человеческое. Но только в том случае, если человеку отрезать уши, нос, губы и веки, выдрать волосы, сделать горизонтальные надрезы в уголках глаз и рта, а кожу заменить на змеиную, которая, когда на неё падали редкие солнечные лучи, переливалась всеми оттенками синего и зеленого.
Змеелюди, которых мы искали и нашли, двигались почти бесшумно, лишь едва слышно хрустели обломанные сучки и перекатывались мелкие камушки под тяжелыми хвостами.
За существом, которое несло меня, ловко петляя между деревьями полз второй змеелюд, везущий на своем плече Нису. Подруга находилась в точно такой же позе, что и я, то есть, ехала попой вперед. Третье существо с музой на руках было замыкающим. Руську не потрудились куда-то закидывать, а просто подхватили на руки. Я со своей позиции видела её лицо. Подружка была бледной, потной и как никогда близкой к истерике. Кажется, тесное знакомство с представителем племени змеиных окончательно выбило её из колеи. Это, а еще периодически вылетающий из безгубой пасти розовый раздвоенный язык, который касался кожи Фирусы,
