ты уже забыл об этом?
Может быть, князь ждал, чтобы я сама подтвердила, что я действительно его, а может, на него так подействовала фраза «не надо останавливаться». В любом случае, чтобы то ни было, он подлетел ко мне так стремительно, что я даже не успела глазом моргнуть. Меньше мгновения назад он стоял посреди комнаты, и вот уже совсем рядом, вожделенно смотрит на меня абсолютно черными глазами, в которых плещется нескрываемое желание.
— Даю тебе последний шанс, — произнес он низким голосом, гипнотизируя меня своим пронзительным взглядом.
— Я остаюсь, — прошептала я.
Последний бартер рухнул, и князь накинулся на меня со страстным поцелуем. Я обвила руками его шею и запустила пальцы в его мягкие шелковые волосы, к которым уже давно мечтала притронуться.
С непривычки мне не хватало воздуха, и я немного отстранилась и приоткрыла рот, чтобы сделать глубокий вдох. Однако князю не понравилось то, что я прервала поцелуй по такой несерьезной причине. Он снова потянулся ко мне и провел языком по моей нижней губе, заставив все мое тело трепетать одновременно от восхищения и на время задремавшего смущения.
Наши губы снов слились в поцелуе, еще более страстном и глубоком. Я и подумать не могла, насколько это может быть чувственно и желанно. Насколько вообще может физически и эмоционально тянуть к другому человеку. То, что было между мной и Димой — не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас между мной и князем. Односторонних чувств всегда будет недостаточно для полноты ощущений. Одни должны быть взаимными — только тогда в полной мере получится ощутить их ошеломляющую силу.
— Окна… — побормотала я, внезапно вспомнив, что скоро рассвет. — Они…
— Зашторены, — пробормотал князь мне в губы. — Не переживай…
Облегченно выдохнув, я крепко схватила его за плечи и снова потянулась к его губам, будто они были прохладной родниковой водой оазиса посреди жаркой пустыни. Я никак не могла ими напиться, мне хотелось еще и еще.
На князе все еще был фрак, а под ним жилет и рубашка. На мне же не было ничего, кроме распахнутого халата и ночной рубашки. Эта несправедливость разозлила меня, и я потянула за рукава фрака, пытаясь неловко стащить его с плеч князя.
— Какая нетерпеливая, — весело произнес он.
— Он мешается, — недовольно сказала я, имея в виду фрак. Хочу коснуться его плеч, на которых нет ни слоя одежды…
— И что ты сделаешь, если я его сниму?
— Все, что попросишь…
Хитрая улыбка заиграла на губах князя. На мгновение он отстранился от меня, чтобы снять так сильно мешающий мне фрак и откинуть его в сторону.
— Жилет тоже! — требовательно объявила я.
Князь послушно выполнил то, что я просила — жилет полетел на пол, к фраку.
Прекрасно! С рубашкой же я разберусь сама…
Однако не успела я притронуться к ней, как князь снова прижал меня к себе и обжог мою шею поцелуем. Его руки огладили мою спину и начали спускаться ниже, замерев на бедрах. Ловко захватив пальцами подол ночной рубашки, князь потянул его вверх. Легкий сквозняк коснулся моих бедер, словно это были прикосновения князя. Я тихо охнула и положила ладони на плечи князя, которые стали куда приятнее без двух слоев одежды.
Внезапно до меня дошло, что сквозняк, который легко коснулся своей прохладой моих бедер, вовсе не сквозняк, а руки князя. Из-за их прохлады и лёгкого прикосновения я спутала их со сквозняком, но теперь они стали теплыми, а их прикосновения более реалистичными.
Пальцы князя скользнули к внутренней стороне бедер и поднялись чуть выше. Волна жара нахлынула на меня, а в животе будто кто-то завязал тугой узел и теперь медленно тянул за него, пытаясь развязать.
— О, боже… — прошептала я, впиваясь пальцами в плечи князя.
— Мне очень приятно, что ты так меня называешь, — усмехнулся князь мне в шею, — но хотелось бы услышать свое имя из твоих сладких уст…
Он помог мне развернуться и осторожно приблизиться к кровати. Резким движением одной руки князь сдернул с нее покрывало и опустил меня на чистые белые простыни.
С этого момента часть происходящего будто бы канула в Лету. Князь снова жадно целовал мои губы, и в какой — то момент я поняла, что на мне уже нет халата, а не нем — рубашки.
— Я сама хотела избавиться от нее, — захныкала я и слегка ударила князя кулаком в грудь. Невероятно красивую рельефную грудь, которую тут же принялась с восхищением гладить кончиками пальцев.
— Это тебе за то, что не хочешь называть меня по имени, — коварно произнес князь, оторвав мои ладони от себя.
Вытянув мои руки вдоль моей головы, он переплел свои пальцы с моими и, прижав меня к постели, принялся покрывать поцелуями мое лицо, шею, ключицы.
Вскоре и ночная рубашка оказалась на полу, а я уже лежала перед князем совершенно обнаженной, однако никакого смущения больше не испытывала. Оно будто бы уснуло навсегда, усыпленное нашими бурлящими чувствами.
— Я буду очень осторожен, — шепнул князь, ласково погладив меня по голове.
Я кивнула, полностью доверяя ему. В его воспоминаниях я видела немного женщин, с которыми он проводил ночи. В отличие от своего брата, который не пропускал ни одной юбки, князь был более разборчивым, однако длительных связей никогда не заводил. Однако теперь, с моим появлением, все изменилось.
Когда князь прижимался ко мне в коридоре, мне казалось, что быть ближе уже нельзя, но теперь я понимала, как ошибалась. Вот почему мужчины готовы платить за ночь любви любые деньги — ничего более чувственного и прекрасного я еще не испытывала. Хотя, возможно, такие ощущения были у меня лишь потому, что я была с тем, кого любила каждой клеточкой своего тела.
В момент, когда мне казалось, что лучше уже быть не может, мое тело содрогнулось в невероятных ощущениях, от которых закружилась голова. Я крепко сжала спину князя, впившись ногтями в его кожу, и на выдохе прошептала:
— Я люблю тебя… Глеб.
Он замер. Приподнялся на локтях. Дрожащей рукой убрал с моего влажного лица прилипшую прядь волос. На его лице застыло недоверие.
— Как ты меня назвала? — хрипло спросил он.
Я улыбнулась. Вытянула руку и коснулась его лица.
— Твоим именем. Глеб.
— Можешь еще раз повторить? — умоляюще произнес он.
— Я призналась тебе в любви, а ты просишь, чтобы я еще раз назвала тебя по имени? — рассмеялась я.
— Ты не подумай, для меня очень важно твое признание, — поспешил оправдаться князь — причем очень даже искренне. — И от
