еще и закричать, позвать на помощь… Кого? Лешего?
Волк все приближался, а моя надежда на то, что моя короткая жизнь не оборвется прямо сейчас, в этом лесу, стремительно таяла. Успокаивали слова матери о том, что рано или поздно я снова вернусь к жизни с таким же телом — а оно у меня было красивым: фигура стройная и гибкая, лицо точеное, волосы светлые и пышные.
Я схватилась за огневик, что висел на моей шее — оберег, который подарила мне матушка перед самой своей смертью, — зажмурилась и зашептала молитву:
— Лесные духи, смилуйтесь, пошлите мне спасение. Не дайте умереть здесь и сейчас от зубов и когтей животного…
Что-то просвистело рядом со мной. Послышался скулеж волка и быстрые шаги. Я осторожно приоткрыла глаза и увидела валяющегося на боку волка, из глаза которого торчала длинная стрела. Рядом с волком стоял молодой мужчина и трогал его носком сапога, проверяя, окончательно ли тот испустил дух.
— Ты как? Цела? — раздался надо мной приятный мужской голос.
Я обернулась и увидела возвышающегося надо мной невероятно красивого юношу. Высокий, черноволосый с правильными чертами лица. На вид он был года на два старше меня и одет был в богатые охотничьи одеяния. Но самое главное — его дух был точно такого же цвета как у меня, только гораздо ярче, аж глаза слепило. Интересно, он тоже обладает каким-то даром?
Юноша ласково мне улыбнулся и протягивал руку.
— Все хорошо, не бойся. Он мертв.
Я бросила взгляд на волка, будто бы не доверяя словам юноши. Стоящий рядом с мертвым животным молодой человек крикнул:
— Мертва! Это была волчица, кормящая.
Они с юношей были похожи — видимо, братья. Оба статные, красивые и черноволосые. Тот, что стоял у мертвого волка был несколько старше второго, и дух у него он был ярко-желтым, как цветок одуванчика или как теплое ясное солнце.
Юноша с серебристым духом подошел ко мне с другой стороны и опустился передом мной на корточки.
— С тобой все хорошо? — спросил он, обеспокоенный, видимо, моими молчанием.
Я кивнула, любуясь его красивым лицом. Его длинные черные волосы были собраны в небрежный хвост, и у меня мелькнула мысль, что если их распустить, он будет похож на девицу — настолько красивым было его лицо.
— Меня зовут Глеб. А тебя? — предпринял новую попытку юноша.
— Ве… — робко начала я, но меня перебили.
— Борис! — донеслось издалека. — Глеб!
Юноша с желтым духом — судя по всему Борис — закатил глаза к небу.
— Ну вот, нельзя уже на несколько минуток затеряться! Сразу искать кидаются.
Глеб резко подскочил на ноги и произнес, обращаясь ко мне:
— Лучше тебе уйти…
Не задавая вопросов, я кивнула. В последний раз взглянула на красивое лицо Глеба, схватила корзинку с травами и, подобрав подол, побежала в сторону, откуда пришла.
Когда братья скрылись из виду, я остановилась и перевела дыхание. Перед мысленным взором встал статный Глеб, и мое сердце резво забилось, а на губах появилась мечтательная улыбка. Опустив взгляд, я с удивлением отметила, что дух мой стал ярким — почти как у Глеба. Матушка однажды упоминала, что дух может засиять, когда человек почувствует счастье. Значит ли это, что счастье мое в Глебе?
Надо же, у нас такие редкие души, и вдруг мы встретились. Наверняка это судьба, и если она хочет свести нас, то мы непременно еще увидимся. По крайне мере я буду надеяться на это.
* * *
— Тебе замуж пора, а ты все в лес бегаешь, да материны бестолковые книжки листаешь. — Отец скептически осмотрел завешенный сушеными травами сарай, который когда-то облюбовала матушка, а теперь и я.
— Они вовсе не бестолковые, — недовольно заметила я, ожидая, когда он, наконец, уйдет и оставит меня одну.
Мы с отцом мало общались. Он вообще до маминой смерти не видел во мне никакой пользы. Мое присутствие он стал замечать, только когда я взяла на себя обязанности по дому. Потом, когда бытовые дела полностью перешли к невесткам, а я смогла заниматься тем, чем хочу, я снова перестала для него существовать. Так бы и продолжалось, если бы не умер старый князь, который благоволил своему бывшему воеводе, который лишился ноги, сражаясь за его княжество.
Почувствовав, что его достаток теперь резко сократился, отец начал размышлять, как ему пополнить свой кошелек, и на глаза ему попалась я — девица на выданье, а единственный сын зажиточного купца как раз искал себе невесту, и ни одна девица ему еще не приглянулась. Вот отец и решил сосватать нас.
Однако я была против такого брака. Мечтала выти замуж по любви и только за одного единственного человека — Глеба.
Вот уже пять лет минуло с нашей встречи, а я все никак не могла забыть его красоты, добродушной улыбки и чарующих темно-карих глаз, что смотрели на меня так пристально, что будто бы пытались заглянуть в саму душу.
— Захар богат и статен. Будешь счастлива с ним в браке. Самые красивые и дорогие одежды и украшения будет тебе покупать. Что тебе не нравится-то, не пойму, — бормотал отец.
— Так не люблю я его, — раздраженно ответила я, сорвав с потолка пучок шалфея. — И он меня не любит. Да он даже не видел меня!
Прознав, что я переняла дело матушки, жители деревни снова потянулись к нашему дому за советами и снадобьями. Вот только Захара среди них никогда не было. То ли он боялся меня, то ли просто не было надобности.
— Видел. Я тебя ему показал, когда ты в свой проклятый лес пошла. Ты ему очень даже приглянулась.
Я устало вздохнула и, кинув пучок шалфея в ступку, принялась с остервенением толочь его, представляя, что это вовсе не сухая трава, а отец со своим намерением женить меня. И еще Захар в придачу.
— Чего дуешься? — не дождавшись моего ответа, спросил отец. — Что скажешь насчет Захара?
— А что я могу сказать? Не люб он мне ни сколько!
— А кто люб? — поинтересовался отец.
Я перестала толочь траву, оставила ступу в сторону и, убрав выбившиеся из косы светлые пряди за уши, спросила:
— Коли скажу, женишь нас?
— Так ежели жених богатый, отчего бы не женить!
— Богатый, — уверенно кивнула я. — Только я о нем мало что знаю. Что Глебом зовут и что красив он, как бог! Ах, да! И что брат у него старший есть, Борис! Оба одеты богато, аки королевичи, волосы черные, как вороново крыло, смоляные брови вразлет. Но Глеб красивее брата будет. Лицо
