такой, что они жалели, что Мирина жива и здорова. Будто хотели, чтобы в кувшинчике действительно был я.
— А что же там приворот делал? — снова заскрипела свекровь. — Чай, Веленка, боялась ты, что нашему Захару не понравишься?
Ухватившись за эту ниточку, мать Захара добавила:
— Вот имей дело с ведьмами! Надо али не надо, а они все равно свое мерзкое колдовство применят. Тьху! — она смачно плюнула прямо мне под ноги.
— Мать ее подобного не творила, а этой моральные устои побоку, — заметил еще кто-то в толпе зевак.
Многие начали вторить ему, поддакивать.
Я рассеянно взирала на всех этих людей, что ходили ко мне и сердечно благодарили за ту или иную услугу, хвалили мою мать и то, что я унаследовала ее способности. Теперь же они злобно смотрели на меня, плевались и укоризненно качали головой. А все из-за слов противной старухи.
— Да за что ж вы так со мной? — в отчаянии произнесла я, обращаясь к людям. — Вы ведь за помощью ко мне приходили, благодарили меня…
— Да кто к тебе приходил, не выдумывай? — крикнула Антонина — женщина, что чаще всего навещала меня. У нее был болезненный сын и гулящий муж. Для первого она просила отвары, а для второго отвороты от очередной пассии.
— Вот-вот, — вторила ей Ольга — молодая девица, которая тоже часто ходила ко мне, прося погадать на того или иного юношу. — Ходят к тебе одни лишь черти да духи лесные!
— К духам она сама ходит! — раздался уже мужской голос. — В дальний лес, где волков полно. И каждый раз в целости и сохранности возвращается.
— Не иначе, как с чертями договор заключила!
— Душу променяла на безопасность, вот и не трогают ее в том лесу!
Горячие слезы потекли по моим щекам. Ноги мои подкосились, и я крепко схватилась за перилла, чтобы не упасть. Мирина заметила это, и сразу же подбежала ко мне, подхватила под локоть. Отец же внимания на меня не обратил. Лишь стояла, держась за сердце и глядя в толпу. На лице его застыл ужас.
— Так она наверняка уже с бесом согрешила! И чтоб никто не узнал, решила быстро Захара нашего охомутать, — этими словами противная свекровь забила последний гвоздь в крышку моего гроба.
Мои колени дрогнули и подкосились. От падения меня не удержали даже руки Мирины, которые, видимо, ослабли после таких слов.
Больше я не могла разобрать ничего из того, что выкрикивали эти люди. Все голоса смеялись, слова переплелись и потеряли свой смысл. Я слышала, но не понимала ровным счетом ничего. Перед глазами все плыло, в ушах звенело.
В какой-то момент я увидела перед собой четкое лицо Мирины. Она что-то обеспокоенно говорила мне, но я не понимала ее. Кажется, она хотела, чтобы я взяла ее за руку и поднялась, что я и сделала.
Она отвела меня в сарай и закрыла его изнутри. Посадила меня на скамейку, сняла со своих плеч платок и накинула на меня.
— Не люди, а настоящие куры, ей богу, — я, наконец, снова могла понимать человеческую речь. Чудеса… — Бегают по нашему двору и кудахчут, кудахчут. Бедный отец, свалился без сил.
— С ним все хорошо? — всполошилась я, услышав об отце.
— Аркадий с Елисеем подняли его и унесли в дом. Руслана попросила приготовить для него отвар.
— Да, конечно. — Я поднялась и принялась выдергивать из подвешенных к потолку пучков нужные травы.
Мирина села рядом и, после недолгого молчания, тихо пробормотала:
— Ты меня прости, Велен. Это из-за моей глупой идеи все случилось…
Я замерла с травами в руках и посмотрела на невестку.
— Да полно тебе, Миринка. Не твоя это вина. Я же сама на это согласилась…
— Но если бы я не надоумила бы тебя…
— Если-бы да кабы, во рту росли грибы, то был бы не рот…
— … а целый огород, — закончила Мирина и грустно улыбнулась.
— Даже не смей себя винить, поняла? — делано строго произнесла я.
Та кивнула. Я принялась готовить для отца отвар, стараясь не думать о том, что произошло.
Матушка рассказывала мне, что бывают светлые ведьмы, а бывают темные. Первые делают людям добро и черпают силы от природы. Вторые же вредят людям и заключают сделки с нечистью.
— Не при каких обстоятельствах не становись темной ведьмой, поняла? — наставляла меня матушка. — Чтобы не произошло.
— Тогда зачем тебе темные заклятия, матушка? — не понимала я.
— Когда станешь старше, я тебе расскажу.
Лгунья. Так и не рассказала. А ведь я даже не смотрела в их сторону, потому что слушалась матушкиного наказа, и шла только светлым путем. Однако люди решили, что я темная ведьма, якшаюсь с нечистой силой и творю всякие гадости. Смешно, ведь я никогда не помышляла о том, чтобы причинить кому-то вред.
Пока я готовила отвар, Мирина свернулась калачиком на скамейке и уснула. Будить ее я не стала. Укрыла платком и отнесла отвар в дом сама.
Не успела я переступить порог, как дверь открылась, и на меня уставились холодные серо-голубые глаза невестки Русланы.
— Это отвар? — спросила она, взглянув на миску в моих руках.
Я кивнула.
— Давай сюда, — протянула она худую руку с кольцами.
Я послушно протянула ей миску.
— Сегодня домой не приходи, не мучай отца своим присутствием. Он из-за тебя за сегодня натерпелся сполна.
Я снова кивнула, и Руслана бесцеремонно захлопнула дверь моего дома прямо у меня перед носом.
Вернувшись в сарай, я села на скамейку рядом со спящей Мириной и, не долго думая, открыла матушкину книгу там, где были записаны темные заклинания.
Долго сидела я над ними, пока не уснула, а проснулась от жара и непонятного шума. Вокруг все было задымлено, а стены сарая лизали языки пламени. В ужасе я повернулась к Мирине, но ее не было на скамье.
— Мирина… — позвала я, вглядываясь в дым, от которого слезились глаза и щекотало горло.
Подруг не отзывалась.
Огонь со стен быстро перешел на потолок и сухие травы. Горящий пучок упал прямо мне на плечо, и я, взвизгнув, быстро стряхнула его с себя, однако огонь все же успел коснуться щеки и виска, подпалив еще и несколько прядей светлых волос.
— Мирина… — не оставляла я надежды найти подругу. Возможно, она проснулась до пожара и ушла в дом, но если она лежит без сознания где-то здесь…
Добравшись до дверей, я убрала задвижку и толкнула их, но они не поддались. Кто-то закрыл их снаружи, а значит, поджог — не случайность…
Перед глазами встали злые лица женщин семьи Захара. Неужели,
