Сколько тебе лет? Чем ты увлекаешься? Кем работаешь?
Мэл быстро посмотрела на Онегина. Тот держался молодцом, несмотря на сыпавшийся на него град вопросов.
Евгений задумчиво допил чай и ответил:
– Я егерь.
– Кто?! – поперхнулась Виолетта.
– Егерь, – чуть менее уверенно ответил он. – У вас в Москве разве нет егерей?
– В самой Москве, очевидно, нет, – медленно проговорила Мэл. Она, впрочем, как и Ви, ничего не знала про то, кто такие егеря, но пыталась поддержать разговор.
– Я занимаюсь животными. Слежу за лесами. За охотниками. Институтов не заканчивал, – небрежно пояснил Онегин.
– Так ты из деревни? – догадалась Виолетта.
– Да. Из деревни, – кивнул парень. – У нас там не было университетов, да и заработка тоже особо нет. Годиков мне двадцать шесть, и засим я откланяюсь, пойду переоденусь в домашнее.
Евгений ушёл, а Ви адресовала подруге ещё один подозрительный взгляд.
Онегин тем временем зашёл в ванную и посмотрелся в зеркало. Светлые волосы слегка потемнели, на щеках стала появляться небольшая щетина. Он почесал щёку и ещё раз присмотрелся. Не подобало аристократу, конечно, носить щетину, но в этом времени другая мода. По крайней мере, молодые люди старались носить бороды и усы, как он заметил. Не стоило слишком выбиваться из толпы. Евгений переоделся в клетчатую рубаху и домашние бриджи, зачесал волосы назад и пришёл в комнату Мэл, где девочки что-то бурно обсуждали.
– И что? – возбуждённо подпрыгивала на кресле Виолетта.
– Ну и мы переписываемся уже столько дней! Я думаю скинуть ему пару своих песен, пусть заценит, – не менее оживлённо рассказывала Мэл.
– Да, слушай, это отличная идея! О, а вот и педобир вернулся! – обрадовалась Ви, поднимая взгляд на Евгения.
– Как ты меня называешь, и что это значит? – не выдержал наконец Онегин.
– Ты серьёзно деревня. – Виолетта откинулась в кресле. – Педобир – ну, это, в общем, такой мем с медведем и лолями.
– С кем? – вытаращился Евгений.
– Так, стоп, – вмешалась Мэл. – Ви, отвали уже от Жени, и давайте что-нибудь посмотрим.
– Обзоры? Или аниме? – воодушевился Онегин, который за последние несколько дней успел проникнуться современной подростковой культурой.
– Врубайте что-нибудь на свой вкус. Я вот не могу тут просто так сидеть! – пробурчала Виолетта и скрылась за дверью.
Через минуту она вернулась с тряпкой и веником и начала по-хозяйски переставлять в комнате вещи, протирать пыль, вешать на вешалки разбросанную одежду и подметать.
– Виолетта, а зачем вы, то есть ты, это делаешь? – через пару минут заинтересовался Евгений.
– Да потому что я не могу три часа смотреть кино в таком сраче! – экспрессивно ответила Ви, взмахивая пыльной тряпкой.
Грозный голос девочки показался забавным Онегину, он залез на кресло и стал с интересом наблюдать, поджав ноги.
– Слушай, вот у тебя дома убирается домработница, а ты сама никогда не убираешься. Так зачем ты это делаешь у меня? – недовольно спросила Мэл.
– У богатых свои причуды, – буркнула Виолетта. – Я, Евгений, так сказать, аристократических кровей, мои предки были дворянами, чудом спаслись во время революции. А до этого балы, поместья… Ну, сейчас без балов, а вместо поместья восемь соток дачи, но не важно…
– О, вы знатного рода, сударыня! И что же, ваши достопочтенные родители для своих крепостных оброк или барщину предпочитают? – на полном серьёзе поинтересовался Онегин.
Ви несколько секунд смотрела на него в немом изумлении, после чего рассмеялась.
– Хрена ты загнул! Историю учил, что ль? Оброк, барщина… но шутка норм, смешная!
Мэл постучала кулаком по лбу, выразительно глядя на Женю.
Вскоре девочки живо обсуждали происходящее на экране, а Онегин, не понявший смысла первых серий мультфильма с названием что-то-там-гелион, захрапел. Виолетта же в тот вечер то и дело отвлекалась от просмотра, переводя взгляд на загадочного «сына маминой подруги».
– Так, это ещё что? – Бендер вскинул бровь.
Девушка, державшая пачку бумаг, переминалась с ноги на ногу.
– Остап Ибрагимович, пришли новые правки к макетам. И я понимаю, вы, наверное, не очень рады, но заседание совета директоров завтра должно продолжиться…
– Ни слова больше, – предостерегающе вскинул ладонь Остап.
– Хорошо, – слегка испуганно кивнула сотрудница.
Остап посмотрел на груду бумаг на своём столе, на фикус, стоявший в углу, и фигуру Иры, исчезающую за дверью его кабинета. Затем взгляд его устремился в высь холодных неоновых ламп и бурчащих кондиционеров. Он откинулся в кресле и завыл. Рабочий день продолжался.
Как настоящий арт-директор проекта, Остап наскоро набросал пару штрихов в фотошопе, написал, что вот теперь-то это «финальная версия логотипа, и смотрите все, насколько же она лучше предыдущей, как переливается красками, какие ровные линии!» (Нет. Нет. Нет). После этого он выключил компьютер, надел пальто, обмотал шею шарфом и по-тихому удалился с работы, умудрившись не попасться на глаза никому из своих подчинённых.
Остап быстро спустился по ступенькам бизнес-центра Шереметьевский и вышел на улицу. Закурив, он направился к выходу с территории, когда краем глаза заметил на дороге, параллельной той, по которой он шёл, огромное черное нечто отдалённо напоминающее мохнатую собаку, только размером с бурого медведя. Собаку, подохшую от бешенства пару недель назад и уже порядком подразложившуюся. Глаза её горели мертвенным фосфорическим огнём, из-под сгнивших губ выступали клыки. Тварь утробно заворчала и шагнула к Остапу.
У великого комбинатора мигом смёрзлись все внутренности, однако внутренний голос подсказывал ему, что от собак, даже (особенно!) инфернальных, бегать нельзя. Бендер перешёл на быстрый шаг. Собака неторопливо последовала за ним. Остап нервно оглянулся и ускорился ещё чуть-чуть: желания умирать от зубов этой твари не было никакого. Собака перешла на неторопливую рысь.
На ходу великий комбинатор быстро прокручивал в голове варианты того, как он может остаться в живых, вступив в бой с этой тварью. Никаких боевых сверхспособностей у него не имелось, как и оружия с собой. Наличествовали только превосходные мозги. Придётся, видимо, и в этот раз положиться на них.
С этими мыслями Бендер добрался до железнодорожного моста. Адская псина размеренно трусила за ним, держась на расстоянии примерно десяти метров, не сокращая дистанцию, но и не отставая. Если бы Остапу не было так жутко, он бы, возможно, задумался, почему псина до сих пор не нападает. Но этого не случилось.
На мосту Бендеру пришла в голову идея о том, как можно с большим шансом на успех попытаться избавиться от этого монстра. Идея не понравилась Остапу, поскольку могла стоить жизни не только псине, но и ему самому. Остап перелез через перила. Невдалеке уже слышался шум приближающейся электрички.
Бендер оглянулся на тварь. Та стояла будто бы в
