разве что с местных малых боссов.
— Зараза, — выругался я, выпрямляясь во весь рост.
— Эзо, ты чего? — напрягся Зак.
Я все это время больше опасался, что кто-то может атаковать нас сверху, как поступили мы с гоблинами. Поэтому духи двигались вокруг ущелья, мониторя округу. Но гость пришел именно по ущелью, со стороны ручья. И заметил я его лишь на середине.
— Валите, — дал я команду. — А нет, уже поздно.
Существа Анимы пахнут по-особому. И это не совсем даже запах, скорее нечто инстинктивное, немного потустороннее. Как если бы у призывателей появлялось шестое чувство, способное ощущать Аниму.
Это чувство можно назвать интуицией или инстинктом, но завязанном на некие физические особенности. Запахи, шорохи, вибрацию под ногами, волосы на затылке, встающие дыбом.
Никто еще не видел противника, но все уже ощутили его присутствие и посмотрели в глубину ущелья. Из-за нависших выступов сам петляющий проход был погружен во тьму, и сейчас она колыхалась, пряча в своем нутре нечто опасное. Нечто, несущее смерть.
В темноте зажегся огонек. Обычно их бывает два, но у этого существа остался лишь один. И мы неотрывно смотрели в единственный глаз чудовища. Сначала из тьмы показалась массивная когтистая лапа, следом вторая, через мгновение, обтирая боками узкий проход, в расщелину вышел он.
Матерый Волколак по прозвищу Лютоволк, названный так в честь старшего и более опасного собрата. Тем не менее, я сразу понял, что это не просто существо, призванное разломом. Это один из малых боссов. Элитная версия. Именно поэтому у него были свои отличительные черты, которые никогда не менялись.
В его случае — огромный шрам на морде, пересекающий пустую глазницу.
Глава 19. Если моя тень однажды не заслонит солнце, то на кой хрен это вообще все было надо?
Лютый остановился на краю расщелины, разглядывая нас. Его движения были неспешными и расслабленными, но стоит нам побежать, как смерть настигнет нас в то же мгновение.
Зак умрет первым, просто потому что не способен быстро передвигаться, а тем более карабкаться вверх по пологому склону. Метелица умрет второй, потому что будет пытаться защищаться. Я погибну третьим, просто из-за того, что подготовлен лучше всех и нахожусь в отличной форме.
Айрин проживет очень долго, по сравнению с нами. Может быть даже несколько часов. Лютоволк будет играться с безобидной жертвой, загнанной в угол. Будет пугать ее, заставляя бежать, а когда она практически доберется до края котлована, он в пару прыжков перекроет ей выход и игра повторится заново. И так до тех пор, пока ему не надоест.
Скорей всего раньше девушка просто выбьется из сил и не сможет больше бегать. А сломанная игрушка для такого хищника — это мертвая игрушка.
— Айрин, — голос Зака был на удивление спокойным. — Беги в лагерь и позови помощь, мы его задержим.
— Только не сразу, — проговорила Метелица. — Подожди, когда он отвлечется на нас.
— Ребят… — а вот Айрин не сдержалась, и ее голос задрожал.
Умная девочка, все прекрасно поняла. Некому будет помогать. Элитное существо с пятым потенциалом уничтожения. А у нас почти все карты в откате, у Зака остались крысы в запасе, только вот ему они ничего не сделают.
«Ты можешь уйти тенями, — раздался голос покровителя в голове. — Они все равно умрут и сохранят твой секрет».
— Эзо? — тронула меня за плечо Метелица. — Что с тобой?
А что со мной? Со мной все в порядке, просто улыбаюсь во все лицо. Никогда не мог это контролировать в такие моменты.
Просто у меня в груди начало разгораться пламя предвкушения, и такое очень сложно контролировать. И я поддался пожару внутри меня, как делал много раз до этого. Как сделаю еще не раз, если выживу.
Я сделал шаг, но не побежал, а наоборот, пошел навстречу своему противнику. Медленно, не отрывая взгляда от горящего звериной яростью ока. С каждым шагом огонь внутри разгорался и становился сильнее. На третьем шаге меня начала бить легкая дрожь от предвкушения.
На пятом мне пришлось приложить силы, чтобы сдержать рвущееся вперед тело. Улыбка превратилась в оскал. На седьмом шаге мир вокруг потускнел, померк, сузившись до одной точки. Ярко горящей точки зверя передо мной.
«Еще не поздно», — напомнил голос покровителя. Но теперь в нем слышалась скорее насмешка.
Да, он все видит моими глазами. Видит и наслаждается. Эзотерик был знаменит тем, что закрывал сложные разломы в одиночку. И все пытались узнать у него волшебный секрет, как он это делает. Секрет действительно был, но волшебства в нем примерно нисколько.
Эзотерик собирал информацию, делал пробные рейды, десятки заходов, все под запись, с последующим анализом и выводами. Он мог заходить в один и тот же разлом до полусотни раз, на разное время.
И его финальный заход действительно выглядел как магия, но мало кто мог представить, сколько часов кропотливого труда ему это стоило. Он знал всех противников, место и время их появления. Бил на упреждение самыми неожиданными способами. Но его атаки всегда были эффективны, потому что он бил аспектами, к которым у врагов была уязвимость.
Эзотерик владел сотнями отпечатков и действовал в разломах словно машина. Точно, выверено, эффективно. Каждая потраченная единица маны окупалась с лихвой, каждая ушедшая в откат карта приносила огромную пользу. И когда он доходил до финального босса, у того просто не оставалось шансов.
Но что делать, если нет возможности уйти и подготовиться? Что делать, если ты оказался без маны и карт, зажатым в каменном мешке с противником более сильным и быстрым? Наставник бы сказал, что ты изначально был мертв, раз оказался в подобной ситуации.
Наверное, я плохой ученик.
Теневой Дракон, мой покровитель, тринадцатое существо из Дома Дракона, сказал бы, что невозможно загнать в ловушку того, кто повелевает тенями.
Наверное, я плохой последователь.
Мне вручили довольно сильный артефакт, дали доступ к одному из древнейших мест силы во множестве миров. У меня есть возможность побеждать врагов, многократно превосходящих меня во всем. Лишь бы они заслуживали смерти и их имя было бы высечено в камне.
Наверное, я плохой Именователь.
Со второй дланью — посмертным подарком наставника, с годами обучения за плечами, с отличными потенциалами к моменту инициации, с личными дарами и поддержкой старшей сущности в покровителях, я все равно должен умереть в низкоуровневом разломе, который изучен вдоль и поперек. В разломе, который московские призыватели годами используют для какого-то там фарма осколков и Анимы.
Наверное, я плохой призыватель.
Но ведь существует крохотная вероятность, что в мире что-то сломалось. И это не ты псих. Что на самом деле это ты единственный здравомыслящий человек в круговороте безумия. И если это действительно так, то именно сейчас я все делаю правильно.
Потому что я чертовски хороший человек.
— Последний шанс, — уже вовсю веселился покровитель.
— Эй, Тень, — уже не сдерживал я радости. — Если ты думаешь, что я побегу, то, может, это ты забыл четвертый закон Дома Дракона?
— Дерзишь? — восторгался покровитель. — Помощи от меня ты не дождешься.
— Иначе какой в этом смысл?
— Эзо? — это уже голос Метелицы. — Ты же просто умрешь. Нам надо вместе…
Встревоженный, напуганный, обреченный. Я остановился и обернулся.
— Мастер, не понимаю, — простонал я. — Зачем? Зачем это все?
Шла вторая неделя, как мы пытались закрыть разлом четвертого ранга, рассчитанный на двойной рейд из десяти призывателей. А если учитывать, что я еще даже не инициирован, то от меня в этом разломе вообще никакого толку.
Но нет, каждый раз мне приходится тащиться в него вместе с Эзотериком. Кожа превратилась в один сплошной зудящий комариный укус. А комары там летают размером со слонорога. Моя одежда воняет болотной тиной, сколько бы я ее ни стирал и какие бы цветочные травы ни добавлял в воду.
Волосы давно слиплись и превратились в один сплошной ком, а голова чешется еще сильнее, чем остальная кожа. Во рту стойкий привкус болотной жижи, и что бы я ни ел, все имело вкус болота. Лучший момент дня — это когда я в очередной раз блюю желчью, тогда гадкий привкус на языке хоть немного сбивается.
И даже тот факт, что мы в кои то веки ночуем не под открытым небом, не радует. Да, всего лишь старая деревянная хибара на окраине
