и зашить его суровой ниткой. И все, он никогда из могилы уже не выберется, ни телом, ни духом.
— Вот! Зря ты все надо мной все время смеешься — поддакнула тете Паше Мезенцева — Дескать, я с пистолетом как дурень с торбой ношусь.
— Наличие пистолета не говорит о том, что у тебя ум есть — хмыкнув, сообщила девушке тетя Паша — Это вещи невзаимосвязанные. Ну, а если тебя, Колюшка, смущает моральный аспект, то забудь о нем. Вина этого лиходея уже оказана, и сюда его тащить смысла нет совершенно никакого. Впрочем, поскольку он ведун, то можно все устроить так, что все останутся довольны. Кроме, разве, него самого.
— Это как? — заинтересовалась Виктория.
— Поверь, в Новодевичьем найдутся те, кто воздаст ему по заслугам. Место старое, непростое, хозяева там имеются. И им наверняка сильно не нравится то, что кто-то стрижет суету наводит в их владениях. Рыжая, скажи мне — он наверняка свои делишки в светлое время суток обделывал? Верно?
— Ну да — неуверенно подтвердила Мезенцева — Двое говорили, что приезжали к башне после занятий, это часа два-три дня. Остальные, наверное, тоже.
— О чем и речь. Задержись этот засранец там чуть подольше, до той поры, когда солнце сядет, мало бы ему не показалось. — уборщица глянула на часы, висящие на стене — Так, до темноты время есть, день сегодня будний, погода не ахти, так что народу за счастьем вряд ли много поедет, так что у вас есть все шансы этого стервеца схомутать. Давайте, давайте, не рассиживайтесь. А то ведь он и в самом деле скоро из города уберется восвояси.
— Вик, слышала? — топнула ногой Женька — Одевайся давай.
— У лесного ведуна сила в голосе и руках — подошла тетя Паша к Николаю — Перво-наперво рот ему заткни, чтобы он на помощь к себе кого не позвал, тех же ворон, например. Он с живыми тварями на «ты», не хуже иного лешака с ними управляется. Что до рук — все ведуны мощь большую имеют, от леса взятую. А в остальном они люди как люди.
— То есть если его жахнуть шокером, то он сомлеет? — уточнила Вика, одевавшая модные сапожки.
— Если в шею, к примеру, и максимальным разрядом, то обязательно — подтвердила тетя Паша и одобрительно кивнула, когда та убрала в сумочку означенный предмет — После руки за спину, в наручники, а в рот — кляп. И сидите до вечера в микроавтобусе, ждите, пока народ шататься не прекратит. А часиков в одиннадцать тащите этого засранца к той же Софьиной башне. Ну, или любой другой, без разницы.
— И? — поторопила ее Евгения.
— А там вас встретят, не сомневайся — усмехнулась уборщица — Вика, ты главное помни — все должно быть по-настоящему. Еще раз — ведуны в лесу живут, который всегда со всеми правдив, потому людское горе, радость и все остальные эмоции чуют будь здоров как, их обмануть очень сложно. Расстарайся, девонька. Надо.
Может, слова старой уборщицы на Викторию так подействовали, может, атмосфера Новодевичьего монастыря, величественного-красивого в зимнем облачении, может, еще что, но от ее хрупкой фигурки, бредущей к Софьиной башне по дорожке между высоких сугробов, так и сквозило отчаяние. Хоть Женька и Николай, притворившиеся влюбленной парочкой и следующие за ней на расстоянии, лесными ведунами не являлись, но и то эти эманации печали уловили.
— Главное, чтобы эта сволочь сегодня уже кого-то не зацепила на крючок — выдохнула Мезенцева — Иначе все наши труды коту под хвост. Мы тут мерзнем, а он сидит сейчас где-то, чай дует. И темнеть вон скоро начнет.
— Ничего — успокоил ее Нифонтов — Если что, завтра сюда еще раз приедем, часикам к одиннадцати.
Виктория подошла к стене, испещренной надписями, постояла около нее, достала из сумочки лист бумаги, сложенный вчетверо, помедлила чуть-чуть, словно раздумывая, и сунула его в щель, где уже лежало много таких же посланий. Мало того — мгновением позже ноги ее подкосились, как подрубленные, и она рухнула на колени, при этом, похоже, крепко приложившись лбом о стену.
— Во дает! — ахнула Мезенцева — Ну актриса!
Нифонтову отчего-то показалось, что Вика, похоже, вполне искренна в своих чувствах, но вслух этого говорить не стал. Тем более, что появилась куда более веская тема для беседы с напарницей.
— Клюнул — шепнул он Женьке, захохотал и коротким движением усадил ее на заснеженную скамейку — Смотри! И ругайся на меня, что ли!
— Дурак! — заорала Мезенцева, тоже, заметим, вполне искренне — У меня теперь вся попа будет мокрая от снега!
При этом она неотрывно следила за рослой мужчиной в пуховике, приблизившемуся к Виктории. Причем пуховик явно был этому человеку мал, чуть ли не трескался в плечах.
— Ему на глазок лет тридцать — шепнула Женька напарнику — Офигеть!
— Верно мы все рассчитали, еще денек — и ищи его, свищи. Так, теперь сидим, целуемся.
— Чего? — выпучила глаза Мезенцева — Офигел?
— А ты как хотела? — удивился Николай — Маскировка! Не по дорожкам же бродить?
— Без языка — буркнула Женька — Ясно? Просто изображаем видимость.
— Так неинтересно — наслаждаясь моментом мести за все ранее перенесенные по вине девушки неудобства, проворковал Нифонтов — Неспортивно! Ну, иди сюда, моя рыжая бестия!
— Вот ты мутант! — закидывая ему руки на шею, прошипела девушка — Все Людке при случае расскажу.
— Она поймет — заверил ее Николай — И простит. К тому же с тобой — это не измена. Мы же коллеги.
Тем временем парочка от стены двинулась как раз в их направлении, мужчина при этом что-то горячо втолковывал Вике, та шла, опустив голову вниз. В результате они устроились на скамейке совсем неподалеку от увлеченно целующихся молодых людей, и тех даже долетали отдельные фразы, вроде «он будет только ваш, обещаю» и «уже завтра все изменится».
Ну, а через несколько минут Женя и Николай услышали треск шокера и увидели, как ведун, взмахнув руками и захрипев, кувыркнулся со скамейки, а после хлопнулся спиной о снег.
— Живее — крикнула Вика и снова ткнула шокером в открытое горло своего недавнего собеседника — Чего ждете?
— Паскуда! — прохрипел мужчина, дергаясь от разряда тока — Вот я тебя!
Ведун силился приподняться, его пальцы вцепились в одежду Вики, но тут в дело вмешалась Мезенцева, которая с силой ударила его по голове рукоятью пистолета. Злодей звучно икнул и опрокинулся на спину, на этот раз уж точно потеряв сознание.
— Говорила же! — торжествующе произнесла девушка — Как без табельного
