Но сегодня пани Марта не произнесла своего привычного – представь что угодно.
– А придумай-ка мне новую посуду к чайнику, – задумчиво проговорила она. – Ты видела его, тот, пузатый. А то как-то все побилось.
Адель немного растерялась, она не привыкла придумывать на заказ. Но старушка выглядела такой уверенной, и Ада покорно прикрыла глаза. Несколько мгновений поелозила, чувствуя себя ужасно глупо, постаралась выкинуть ненужные мысли из головы. Какой можно сделать посуду к чайнику? Во-первых, такой же пузатенькой. Чтобы чашки приятно было обхватывать ладонями. К тому же, раз пани Марта так любит лаванду, нарисуем ее на блюдцах. Значит, узор – фиолетовый.
Картинка появилась внезапно, как обычно и случалось, но в этот раз она была поразительно четкой. Адель увидела перед собой низенький стол пани Марты, клетчатую скатерть, на которой теперь стояли не только чайник и вазочка с печеньем, но и несколько чашек. Маленькие, с выгнутыми боками и фиолетовыми ручками. Адель не удержалась и протянула руку. Пальцы неловко коснулись чашки, и та съехала с блюдца, со звоном ударившись о соседнюю.
Адель распахнула глаза – раньше в ее выдумках не было звуков – и уставилась на сервиз.
– Как вы догадались, пани Марта? – выдохнула она.
– О чем, девочка? – Старушка взяла в руки чашку и принялась ее с интересом разглядывать.
– О том, что я придумала его точно таким.
– А это он и есть, – спокойно сказала Марта. Поставила на место чашку и принялась за блюдце. – О, лаванда, как мило.
– Издеваетесь, да?
– Тебя что-то беспокоит, девочка?
Адель не знала, как ответить на этот вопрос. Меня беспокоит все? Она переводила взгляд со старушки на сервиз и обратно. Как Марта догадалась?
Часы пробили восемь. Ада бросила взгляд на циферблат и подскочила. Сейчас мать позовет ужинать, а это было пострашнее открытия, что пани Марта угадывает мысли. Старушка и сейчас поняла все без слов.
– Ты заглядывай, – только сказала она, открывая окно. – Можно не таким экстравагантным способом. И не переживай насчет сервиза.
«Как же, не переживай», – подумала Ада, но спорить было некогда.
Старушка проследила за тем, как Адель забирается на лестницу, помахала рукой и скрылась в глубине комнаты. Ада начала свое восхождение. Забираться вверх оказалось гораздо сложнее, а может быть, к вечеру приморозило. Так или иначе, ноги соскальзывали через ступеньку, и добралась до родного окна Адель совершенно взмокшая. В дверь стучали, и, судя по настойчивости, уже давно.
– Ты вообще там? – В голосе матери послышались истерические нотки. Ада поспешила открыть.
– Прости, мам, плеер слушала, – виновато сказала она.
– Ох уж мне твои плееры. Только отвлекают. – Мать подозрительно осмотрела комнату. И что она хотела обнаружить?
– Ты что, курила?
Ада мысленно дала себе затрещину – совсем забыла закрыть окно.
– Нет, мам, просто стало душно.
– Я так и знала! – Она обиженно поджала губы. – Не нужно оправдываться, просто иди есть.
Адель покорно поплелась за ней, на ходу придумывая, как бы поскорее вернуться обратно. В конце концов, она просто схватила тарелку и сказала, что поест в комнате.
– Это не избавит тебя от мытья посуды! – крикнула ей вслед мать.
Ада захлопнула дверь, поставила на край стола тарелку и перевела дух. Все-таки нужно начать больше ходить по лестнице, а не лазить в окно. Она откусила кусок курицы и взялась за алгебру – нужно было хотя бы повторить, но мысли уходили совсем в другую сторону. Как она смогла придумать такую же посуду, как у Марты? Может быть, с ней правда что-то не так? Ведь не бывает: придумала – и на тебе, прекрасный готовый сервиз. Наверное, просто совпадение: Адель видела его раньше и невольно представила такой же.
Она быстро запихала в рот остатки курицы и пошла на кухню. Нужно было помыть посуду до того, как у матери кончится сериал. В последнее время Ада старалась встречаться с ней как можно реже – это был единственный способ сохранить мир. Она надела наушники и включила воду.
Конечно, все это глупости, и Ада просто угадала, но что если? Она мотнула головой, но мысль не уходила. В ее жизни уже случались такие моменты, правда, совсем в раннем детстве, и о них рассказывал брат. Но он бы не стал врать, правда?
Да и она сама точно помнила, что клала в карманы фантики, а потом, словно по волшебству, там оказывались конфеты. Или та коробка из Волшебной Страны…
Ада усмехнулась: что ты несешь, дорогая? Мать права, нужно больше учиться и меньше витать в облаках. Мало ли что придумывают себе дети. Кто сказал, что брат или папа не подкладывали сладости, чтобы порадовать ребенка?
Она поставила тарелку в сушку и пошла обратно в комнату. Бросила взгляд на контрабандную картину Марка, лежащую на столе, и подавила желание рассмотреть ее.
– Завтра, – шепнула себе Ада. – Все будет завтра.
Глаза уже слипались, и ей показалось, что в зеркале напротив кровати отразился брат.
– Спокойной ночи, – шепнула она ему.
Утро субботы Ада проводила в подземке. Довольно странное занятие для школьницы в выходной день, как часто отмечала мать. Она бы предпочла, чтобы дочка убралась в квартире, выучила уроки или сходила бы с подружками в кино, на худой конец. Но рано утром Адель собиралась, брала с собой бутерброды и, торжественно пообещав вернуться до темноты, уходила.
Метро было для Ады любимым местом в Городе, ее завораживало все – от огромных массивных колонн на станции в центре и мозаичных сводов до старых, давно позабытых девизов, высеченных на стенах и постаментах.
Там, внизу, в толчее и грохоте движущегося поезда, она никогда не чувствовала себя одинокой, а еще там не нужно было бояться, как выглядишь, как себя ведешь. Там никто ее не знает, она никому не интересна, она невидимка, а значит – свободна.
Она села в подошедший поезд, прислонилась к двери. Иногда ей хотелось ехать вечно, покачиваться в такт вагону, наблюдать за попутчиками: женщинами, мужчинами, детьми, стариками. Впитывать в себя обрывки их разговоров и жизней. Ей казалось, что здорово было бы сесть на кольцевую и кататься так вечно, не возвращаться на поверхность, остаться здесь. Тут нет проблем, нет даже тебя, тут спокойно.
Ада вышла наугад. Она никогда не считала, никогда не смотрела, где выходит. Иногда это были пересадочные станции, иногда просто красивые места, где она ни разу не бывала. И тогда Ада или шла на другую линию, или любовалась потолками и колоннами, которых, как известно, в метро было всегда в избытке.
Но сегодня ей не повезло, видно, вышла слишком рано, слишком близко к родной станции. Эта была довольно тусклой и пустой, и разглядывать ее было совсем неинтересно, так что Ада села ждать следующего поезда, наблюдая исподтишка за стоящими рядом людьми. Может быть, в этом кроется причина, по которой она встречает столько безумцев? Просто нормальным людям Города недосуг пялиться по сторонам, вот они и не замечают многого.
Через несколько секунд Адель поймала себя на том, что не просто обводит взглядом проходящих мимо, а внимательно вглядывается в каждого. Черное пальто у девушки на другой стороне станции, темные волосы, мелькнувшие между спинами двух парней-студентов с тубусами в руках, звенящие браслеты у женщины, стоящей рядом. Конечно, вероятность встретить вчерашнюю незнакомку стремилась к нулю, но все-таки…
И почему она так ее зацепила? Ада не могла ответить на этот вопрос. Но из всех странных личностей та девушка была самая странная и слишком… нормальная. Она не искала потерянную статую, не говорила о конце света, но то, как она себя вела, как легко добывала безделушки… Каким образом девушке это удавалось?
Ада прошлась туда-сюда, от одного выхода со станции к другому, и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение было неприятным и почему-то знакомым, как будто кто-то недавно так на нее смотрел. Адель окинула взором людей неподалеку и наткнулась на напряженное лицо мужчины. На вид – лет пятьдесят, может быть больше, потрепанный плащ, спутанные грязные волосы, чуть тронутые сединой, и черные узкие глаза хищника. Ада поежилась. Этого мужчину она видела в окне, в больнице. Но если он пациент, то как оказался здесь? Сбежал?
От этой мысли стало не по себе, Ада быстро села в подошедший поезд и нервно обернулась – не идет ли мужчина за ней. Но тот был неподвижен, только повернул голову в ее сторону и продолжал смотреть.
Проехав несколько станций, она вышла на поверхность и оказалась почти в самом центре Города. С каждым шагом мужчина из метро забывался, в воздухе витал запах весны, и тяжелые мысли быстро выветривались. Под ногами была слякоть, сверху накрапывал дождик, но это не остановило Адель. Натянув капюшон, она пошла к маленьким боковым улочкам. Шум Города тут же стих. В центре всегда есть такие безлюдные места, где встретить человека – целое событие.
