дичь.
Ему попался молодой олень. Отрезав от жертвы увесистые задние ноги, Марк оставил тушку хищникам — им тоже нужно чем-то питаться, а всего оленя, как бы он ни был голоден, не увезти. И так приходилось тратить больше маны на магию ветра.
Почти у подножия гор, он решил сделать привал и отдохнуть перед восхождением. Альпинистского снаряжения для этого не требовалось — большими прыжками он вполне себе доберётся куда надо. Главное — раздобыть подходящую палку для точки опоры при восхождении.
Взяв нож, он пошёл искать прямое древко и, срубив его магией, стоял там же и обстругивал покрасневшими на холоде руками ствол. Неподалёку раздался шорох и затем с неба спикировал орёл. Он подбил лапами свою жертву и снова взмыл вверх. Сел на ветку и приготовился к очередному броску.
Однако Марк нечаянно спугнул его и тот, растопырив было крылья, снова их сложил и, ворочая головой, гневно моргал на него.
«Ну, ты и злюка,» — восхищённо подумал он, любуясь оперением гордой птицы. Красавец.
Марк предпологал, что жертва орла умерла, однако снова раздался писк и он решил подобраться поближе — если что просто уйдёт. Круговорот природы, все дела.
Но его планы сменились, когда он увидел мохнатую рожу кромуша.
«Так-так», — сказал себе Марк и присел возле смертельно раненного зверька, «опылителя» растений и почвы, разносящего ману. Тем самым эти пушистики обогащали всю округу.
Марку давно хотелось изучить их феномен, а тут прямо-таки кстати пришлась эта встреча.
— Прости дружище, но сегодня в круговороте природы победил я, без обид.
Оставшись без ужина, птица гневно на него крикнула и улетела. Взяв зверька в руки, Марк понёс его к костру. Жизнь в нём ещё билась. Сердце бешено стучало, а живот часто-часто поднимался и опускался.
Размером кромуш оказался примерно с ладонь, хотя длинная шерсть, будто наэлектризованная, топорщилась в стороны. Вот значит как. Сейчас она была примята и свисала безжизненным комком вниз, словно обычные человеческие волосы, только гораздо толще.
Марк мог его вылечить, но раз уж случай подвернулся, то решил поступить по-другому. Это тоже спасёт зверушке жизнь и вдобавок избавит от давнишней «проблемы».
Дело в том, что хранилище душ у Марка сейчас было переполнено незнакомыми лицами — это позволяло ему быть хладнокровным и не думать об умерших. Однако там сейчас двое родных сердцу людей, по которым он очень скучал и, заглянув ненароком внутрь, мог некстати поймать на себе их взгляд.
Это не воспринимается как фотография или видео. Он словно чувствует их, ну или у него так разыгрывается воображение. В общем, они были напоминанием его поступка, и Марк никак не мог себе этого простить. Память о них и так у него сохранилась. В любой момент он мог открыть воспоминания и погрузиться в атмосферу старых деньков или оцифровать их так, что можно было ходить в своих погружениях и смотреть их как фильм.
Дисторты Муримия и Лоры причиняли ему боль. Он хотел избавиться от них, точнее, отпустить на волю. Незачем им ютиться среди другой кучки убитых незнакомцев. Может, это было суеверие, а может, и нет. Для себя он решил, что с него не убудет «потерять» два дисторта.
По данным Альтэндо, для воскрешения одного слуги, хавори, ему нужно сто штук.
Он мог так и поступить, но сто — это слишком много. Существенная потеря в силе. Ведь тогда он проиграет по времени. Борьбу за автономность никто не отменял — чем раньше соберёт четыреста дистортов для красного кристалла, тем лучше.
В случае с кромушем он хотел сделать следующую вещь — даст зверьку ненадолго соприкоснуться со смертью и «сольёт» в него эти два дисторта.
Он чувствовал руками и запущенной диагностической сеткой, что момент скоро настанет.
«Ты, если что, дружище, прости меня».
Сказал он мысленно грызуну. Наконец, тельце в последний раз сделало вдох и замерло. Марк использовал сотню дистортов на само заклинание, но отдал лишь два.
Фиолетовое свечение вырвалось из рук и два круглых чёрных отблеска, словно огоньки на короткий миг слетели с ладони и вошли в глаза зверька. Потом всё погасло. Красный счётчик в голове изменился на цифру триста десять.
Марк положил безжизненное тело кромуша и почувствовал, как на него нахлынули эмоции. Словно это произошло во второй раз. Руки сами собой сжались, где-то в груди потеплело, а к горлу подступил ком.
«Прощайте».
Его подавленное настроение прервал писк. Он вытер быстро рукой глаза и повернулся к костру. Кромуш по-хозяйски высушивал шёрстку, подставляя то один, то другой бок. Не веря своим глазам, Марк присел и протянул руку. Раздражённый писк и такой укоряющий взгляд, что он улыбнулся и сказал.
— Ладно, ладно не буду тебе мешать, — если честно он думал, что отражения душ не приживутся в зверином теле и тут же его покинут.
Оно предназначалось лишь как временный сосуд, но, похоже, кое-кто иначе поступил.
— Ты понимаешь меня? — спросил Марк грызуна.
Тот повернулся к нему и, встав на задние лапы, кивнул.
«Е**чий случай», — пронеслось в голове. То есть — невероятно. Похоже, Праст и остальные тоже втянули его в касту матерщинников. Поддался, так сказать, влиянию. Он не видел в этом чего-то плохого. Как говорил один из его преподов: мат — выразительное средство экспрессии языка.
Правда, он отсидел десять лет ещё при другом режиме, но об этом история умалчивает. Дед прожил богатую событиями жизнь.
— То есть, ты разумен? — ещё один кивок. — Иди сюда.
Марк это сказал без протягивания ладони, просто чтобы удостовериться поймёт его кромуш или нет. Он понял. Умные глаза зверушки смотрели на него. Целитель поднял грызуна и обследовал его раны. Подзатянулись, но недостаточно. Зверёк был довольно вялым.
Марк запустил лечение, но оно не подействовало.
— Что за… — нахмурил он брови и использовал среднее заклинание, потом высшее. — Ну ладно, держи.
Зелёный свет и опять ничего. Странно.
— Как же тебя вылечить? — спросил сам себя вслух.
Не ожидая ответа, он ещё раз удивился, когда кромуш взял в лапку клок своей длинной шерсти, и помотал из стороны в сторону. Марк быстро сообразил и поднёс руку к его телу. Тёмно-синий поток маны как электрошокер ударил по кромушу и тот аж подскочил.
Шерсть распушилась в стороны как многочисленные антенны, а глаза выпучились, словно он обожрался.
— Извини, пожалуйста, — Марк захохотал, глядя на этого колобка.
Похоже, он переборщил с вливанием маны, привыкнув, что Игорь жрёт её тележками. Но это оккапури, а здесь — простой мелкий кромуш. Его волосы стали такими толстыми, что он укатился на них, смешно передвигая лапами, будто находился в пузыре.
Побежал сливать излишки, подумал Марк и вернулся к прожарке мяса. Две аппетитные ноги шкворчали на костре, дожидаясь своего часа.
Лечение не подействовало на зверька потому, что технически он мёртв. Точно. Тот использовал ману в качестве строительного материала для тела. Похоже, это уникальный случай, когда магическое животное осознанно могло так делать. Другая живность слабо впитывала в себя ману, и то лишь в кристалл. На это способны только оккапури и кромуши.
Конечно, можно было напитать миллионом маны случайную зверюгу, но выхлоп будет мизерный. Ещё и столько ресурсов фиг, где достанешь.
Через часок он обгладывал уже кости и выкидывал их в снег. Что-то кромуш долго не возвращается, забеспокоился Марк. Неужто опять встрял в передрягу?
Он уже начал представлять, как пушистая тушка парит в небе в лапах орла. Смачно отрыгнув, Марк похлопал себя по животу и закрыл от удовольствия глаза. Ужин на природе это нечто. Ну, пора бы и делом заняться. Уже темнело, но зрение у него острое.
Марк включил суперслух и, идя по мелким следам, быстро нашёл своего нового друга. Это заставило его нахмуриться. Кромуш не издавал звуков. А ещё там был кто-то ещё и это не орёл.
Едва слышным шагом Марк крался по занесённому снегом лесу и слушал, как суетливо точит нож незнакомый человек. Чирк-чирк. Вздох. Кашель. Чирк-чирк.
Хоть Марк ещё и не успел прикипеть к питомцу, но ему очень не понравились намерения этого охотника или кем он там был. Жрать Лору и Мура он не позволит!
Подкравшись
