ещё ближе, Марк вздохнул с облегчением — сердце у кромыша всё ещё стучало. Просто хитрюга притворялся мёртвым. Молодец, хороший мальчик… и девочка, добавил Марк.
— Добрый вечер, — окликнул он мужчину.
Тот подпрыгнул от неожиданности и направил на него нож, но, увидев перед собой молодого паренька, расслабился. Навскидку охотнику было лет тридцать пять. Борода клинышком, морщины, сбитые мозолистые руки, на голове пушистая шапка.
— Напугал, — выдохнув, сказал он. — Ты что тут делаешь? В смысле, — он остановился, поподробней разглядывая Марка. — Вроде не вуруждук — всё на месте, — хмуро пробормотал он, не спеша убирать холодное оружие.
— Всё в порядке, — сказал Марк, беспечно подходя к костру. — Немного заблудился, вот.
— Хантер? — отвернулся боком от него мужик, но глазами всё ещё косил.
— Ага, прилетел с братом, да вот что-то не так пошло — замёрзла моя птичка, — он показал большим пальцем себе за плечо, — а маны хоть бы хны, не приютишь?
Марк старался быть максимально добродушным, но внутри у него всё прямо-таки кипело и не только из-за кромуша. Очередной пазл мозаики сложился, когда он увидел рукава этого «охотника». Большие пушистые, чёрные — такие же были у старцев, когда его спасли из реки.
Он тогда ещё думал — какова вообще вероятность такой встречи? Подозрительно легко они его нашли. С учётом их нечастых путешествий по стране — это прямо подарок судьбы. Только вот Марк в судьбу не верил. Больше как-то в логику и в научный подход.
— Принесло же вашего брата, — недовольно сказал старец. — Всё гоняетесь за деньгами.
— Ну а как же быть, дядь? — улыбнулся Марк. — Кушать-то хочется. Денежка нужна.
— Знаю я ваше «кушать», — пробурчал мужик. — На шлюх, да на азартные игры всё тратите. На вас и рады заработать дельцы.
— Я не такой, — с уверенностью кивнул Марк и проследил глазами как «правильный» дядя взял за глотку кромуша, и хотел было свернуть голову зверьку.
Какого же было его удивление, когда Марк толкнул себя ветром, молниеносно вытаскивая меч.
— Что за… — только и успел сказать маг.
Клинок вошёл внутрь, повредив внутренние органы, и чирканул обо что-то твёрдое. Движение назад. Эф-слой. От давления воздушной наковальни костёр погас, и хворост со снегом разлетелся в стороны.
Кромуш выскочил из руки и припустил в кусты, спасаясь от последствий драки. Понял, что запахло жареным.
Усиленная дистортами рука Марка вошла в тёплое тело старца. От удара сломались два пальца, но он смог ухватиться оставшимися за кристалл и резко выдернул его на себя.
Маг прекратил кастовать разрушительные заклинания огня и земли. Округа была выжжена метров на десять. Растаявший снег водицей впитался в мокрый грунт. Тело грузно упало вниз.
Высшее исцеление и пальцы встали как надо. Затем он приложил руку к шее старца и активировал диагностику. Через пять минут мужик уже лежал с новым органом и живой.
— Очнулся? — спросил его Марк.
На земле валялось человеческое сердце, а к нему симбиотически примыкал красный кристалл. На всякий случай старец был связан.
— Ты что делаешь? Жить надоело? — с этими словами он подёргался немного, но, заметив, что ничего не получается, быстро замолчал.
— Что по мане? — насмешливо спросил его Марк.
— Как ты это сделал? — присев на пятую точку поинтересовался пленник.
Телодвижение далось ему с трудом, но не похоже было, что он боится. Марк ткнул палкой в вырванный орган на земле. Сердце потихоньку твердело на морозе. Кромуш сидел на поваленном бревне и презрительно цыкал на связанного. Мол, знай наших.
— Твоя зверушка?
— Понимаешь, — Марк переворачивал меч старца, потихоньку накаливая его. — Вопросы сегодня буду задавать я. Так что у нас будет очень долгая беседа, — с наслаждением растягивая это «О», сказал он пленнику.
В ответ смех.
— Ну, давай, посмотрим, — самоуверенная улыбочка говорила, что мужик не боится юнца.
Что ж тем сильнее будет разочарование. Сегодня ему, откровенно говоря, не повезло — не на того нарвался.
Как Марк и ожидал, ожог не принёс страданий старцу. Запахло жареной кожей. Мужчина улыбался и ждал от него растерянной реакции.
«Нет уж, сейчас ты запоёшь петушком», — подумал со злостью Марк.
На короткий миг он поднёс ладонь тыльной стороной к щеке пленника. Этого было достаточно, чтобы выкрутить болевые рецепторы умника на максимум. То, что у тебя есть ген орков, не равнозначно полному отсутствию боли — ведь без неё не выживет ни один организм. Выходит, эти ребята просто могли контролировать процесс включения и выключения ноцицепторов.
Марк же насильно заставил старца расстаться с этой «суперспособностью». Крик ужаса подтвердил догадку. Всё просто — логика и холодный расчёт. Через полчаса, от былого хвастовства не осталось и следа.
Весь в соплях и слезах мужик ползал червяком и умолял пощадить его. Ага, как же. Мразь.
— За что? Что я тебе сделал? — шмыгая сломанным носом, бубнил пленник.
— Давай-ка дружно вспоминать, — Марк присел на колени возле него, вертя лезвие ножа у своих глаз. — Кто же убил патрулирующие отряды Ваабиса перед нашествием тварей? Ну-ка, напряжём извилины.
В ответ лишь паническое сопенье.
— Говори, мразь! — Марк прописал ему торцом ножа меж глаз. — Это же ваших рук дело, чёртовы святоши. Все из себя правильные. Сволочи.
Он колошматил этого ублюдка, пока на лице не осталось одно мясо. Потом вылечил его.
— Повторим?
— Нет-нет, я всё скажу, да это были мы, только не надо…
— Ну, ещё бы это были не вы, — презрительно процедил сквозь зубы Марк.
По вине этого служки Альтэндо погибла его приёмная мать. Лавия, Аста, жители Альгуса — все полегли из-за кровожадности старцев.
Ещё тогда он не понимал, кому вообще надо было убивать отряды защиты? Имперцам?
Они не могли забраться так глубоко внутрь страны — морские границы хорошо охранялись, несмотря даже на нашествия. Высадка исключена.
А вот когда они с Найшей и Коррусом разобрались насчёт омна, всё сразу же встало на свои места — старцы разносили омны по той причине, что Алю нужен приток маны в его хранилище. Кого можно заставить этим заниматься?
Простые фанатики подведут — их нужно подпитывать постоянным присутствием «божества». А вот рабы с кристаллами — пожалуйста.
Аль всегда следил за ним. Присматривал, так сказать. Потому Марк и не умер той ночью в лесу. В теле Мио маг быстро нашёл своих прихвостней поблизости. Услышал или послал в кристалл сигнал — неважно. Они отреагировали и пришли на зов.
Спасибо, конечно, но это не отменяет кровавого проступка.
«Попался же ты мне голубчик. Всё теперь расскажешь».
— Вы жрёте кромушей? — поинтересовался он на отвлечённую тему.
— Д-да, но не только! — пленный поспешил «отменить» новую порцию боли, заинтересовывая Марка.
— Так-так, и что же вы ещё с ними делаете?
— М-мех, — он взглядом показал на свои нарукавники.
Марк безразлично схватился за один из них и оторвал от куртки.
— Мех как мех и что с ним… — он не успел закончить фразу, как брови взметнулись наверх.
— Понял, да?
Чего уж тут непонятного. Только что ему восстановилась единичка маны. Но как? Кромуши умирали повсеместно по Рилгану. Простые жители бы заметили, что их шерсть восстанавливает ману. Пусть даже на единицу. Это стало бы ценным ресурсом и грызунов ждало бы истребление.
— Каким образом? — задумчиво спросил Марк, но так, чтобы было видно ножичек — это способствует разговорчивости.
— Ш-шерсть впитывает ману…
— Это я понял — как вы её заряжаете?
— Горы, — облизнув губы, сказал старец. — В г-горах в воздухе много маны, она оседает на ш-шерсть.
— А если просто влить в неё поток? — Марк тут же опробовал этот способ, подставляя под синюю струю маны.
— Нет, только та м-мана, что в воздухе.
— Понятно, — коротко ответил Марк и встал.
Тело позади него поднялось в воздух.
— Сейчас ты мне расскажешь, всё что знаешь.
И он действительно рассказал. Глубоко в горах была деревенька с теми самыми старцами. Из-за высокого уровня маны они могли спокойно там обитать. Забраться в каменные дебри непросто — нужно много заклинаний воздуха. Это и позволяло им не пересекаться с чернью.
А вот следующие сведения были крайне полезные. Оказывается, в той глуши они не только онанировали на шкурки кромушей, но и держали целую ферму с карликовыми оккапури. Причём это не тот случай с семьёй Соммула, где несколько самок и куча самцов. Скорее наоборот — всё напоминало курятник. Много самок и пара самцов.
«Бинго», — Марк
