Парень их в школе, убежал сегодня на рассвете. Может, до сих пор там, не знаю…
– Спасибо! – крикнула Вета, и дверь молниеносно захлопнулась. А она уже неслась вниз с новой надеждой. В самом деле, если в гимназии нулевой урок, то Арлан мог уйти туда очень рано. Только бы школа оказалась на том же месте.
Город оживал понемногу, но выглядел в глазах Громовой все хуже и хуже. Темный, неприбранный, люди какие-то унылые, тихие и согбенные. Никто не болтает бодро по мобильнику, и бегунов привычных не видать, нет даже велосипедистов.
Гимназия тоже неприятно поразила внешним видом. Здание-то было старинное, вот и выглядело на свои двести лет без намека на ремонт. Двор пустынный, повсюду лужи, исчезли бегущие во все стороны от порога плиточные дорожки. Внутрь Вета попала свободно, не пришлось даже объясняться с охранником на входе по поводу того, где сейчас ее ученический билет. И первым делом подошла к расписанию.
Десятые классы теперь учились на втором этаже, и у ашек в самом деле был нулевой урок начальной военной подготовки – НВП. Вета не сразу расшифровала три буквы, прежде у них в школе такого предмета не было, только от родителей о нем и слышала. Не важно, в любом случае нулевой урок уже закончился, через десять минут начнется другой – литература. Значит, нужно бежать на второй этаж к кабинету с портретами классиков, тут не ошибешься. И Вета влилась в общий поток идущих от раздевалок к лестницам.
Вот дверь кабинета, она выходит в просторную рекреацию, и ученики в основном сгрудились у стены, где на постаменте белеет чей-то бюст с гордо вздернутым подбородком. А еще у окон с видом на спортивную площадку за школой. Кого-то из бывших одноклассников Вета узнавала, другие казались совсем незнакомыми. И тут она увидела Арлана.
Он сидел на широком подоконнике и в этот момент беззаботно над чем-то хохотал, даже пополам сложился от смеха. В непривычной, совсем не похожей на прежнюю гимназическую, мешковатой темно-синей форме, волосы коротко стрижены, на макушке топорщатся ежиком. Рядом с ним какая-то девчонка в платье и переднике роется в коричневом портфеле, то ли прячет там что-то, то ли собирается достать и показать. Сама же с легкой улыбкой на приоткрытых губах неотрывно смотрит Арлану в лицо. В следующий момент Вета узнала Тею.
Или это Тая Фролова? Они ведь в самом деле очень похожи. Но нет, Тая младше и учится в другой школе. Значит, это в самом деле Тея, только живая, румяная и веселая, волосы заплетены в длинную тугую косу, на конце грубо стянуты черной резинкой. Вета вздохнула-выдохнула – и направилась к парочке на подоконнике.
А эти двое так увлеклись друг другом, что и внимания на нее не обратили. Пришлось окликнуть:
– Арлан!
Парень стремглав вскинул голову, глянул на нее, нахмурился. Глаза стали какие-то колючие, настороженные, свободной рукой он не глядя стянул портфель с коленей Теи и спрятал себе за спину. Спросил, словно выплюнул:
– Чего тебе?
– Арлан, – только и смогла повторить Вета, так растерялась от недоброго приема. Он не должен был забыть ее, ведь Арлан воспитанник троллей и не подвержен иллюзиям. Они же много раз об этом говорили!
– Если это имя, то не мое, – сердито сообщил парень, оглянулся тревожно по сторонам. Девушка рядом с ним сидела неподвижно и выглядела испуганной. – Меня зовут Борис. У тебя ко мне дело?
– Нет… да. Ты разве не помнишь меня?
– А разве должен?
Ответа долго не находилось, а тут и звонок прозвенел. Арлан разом спрыгнул с подоконника, протянул руку Тее. Она эту руку не сразу заметила, потому что смотрела на Вету своими огромными жемчужно-серыми глазищами и шевелила губами, словно тоже готовилась задать вопрос.
– Инга, ну давай, пошли уже! – поторопил ее Арлан. И почти стянул на паркетный пол рекреации.
Они обогнули Вету с двух сторон, а крепко сжатые руки пронесли над ее головой. И скрылись в классе. Громова без сил оперлась о еще теплый подоконник. Только теперь она в полной мере сумела осознать, в какой оказалась беде: ни Арлан, ни Тея никогда не были в Донном мире, не воспитывались троллями. Что-то сломалось в этом мире и, само собой, по ее вине. И теперь она тут совсем одна-единственная, которая знает, что все должно быть иначе.
Ждать перемены не имело смысла, и Вета пошла к лестнице по скрипучему полу – вот же странно, почему он на переменах не скрипит, а только когда идешь один? Нужно было отыскать место, чтобы отдохнуть, хоть немного успокоиться. Раздобыть какой-то еды. Взять себя в руки и хорошенько все обдумать.
Сзади чуть слышно стукнула дверь, послышались торопливые шаги, и Вета интуитивно отпрянула к стене. Оглянулась – к ней спешила Тея, налегке, без портфеля.
– Вот хорошо, что ты еще не ушла!
На миг Вете подумалось, что сейчас все прояснится: Тея помнит ее, просто почему-то не захотела сразу в этом признаться. Вот сейчас…
– Я подумала, что ты нуждаешься в помощи. У тебя такой потерянный вид.
Тея была ниже Веты и сейчас, стоя рядом, вскидывала подбородок, чтобы вглядеться в ее лицо. Глаза широко распахнуты, губы тревожно закушены, на скулах бледно-розовый румянец. Она была очень красива, эта Тея. И, похоже, очень добра.
– Тебя Инга зовут, верно? – спросила Громова, чтобы прояснить все раз и навсегда.
– Да.
– И ты всегда жила в этом городе со своим отцом?
– Всегда, с отцом и мамой, – уточнила девушка. – Странные ты вопросы задаешь…
– Не пугайся, мне просто надо знать.
Вета хотела уйти, но стоять рядом с Теей было хорошо, уютно и не так страшно. Не хватало душевных сил шагнуть от нее в пустоту одиночества. Тут она вспомнила, что должна задать еще один вопрос:
– Ты не знаешь, что у Ар., то есть что у Бори дома случилось?
Румянец стек с лица Теи, будто она разом вновь обратилась в призрака, какой Вета ее прежде и знала. Девушка прошептала:
– Почему ты спрашиваешь? И откуда вообще знаешь Бориса?
– Не важно, общались в детстве, он меня не узнал, – скороговоркой ответила Вета. – А спрашиваю, потому что утром заходила к нему домой, никто не открыл, а соседка или сосед – я даже не поняла, кто, только нос и видела – в общем, этот с носом сказал, что у Шварцев неприятности.
Тея вжалась спиной в стену, закрыла глаза. Дышала тяжело, с присвистом, словно ей не хватало воздуха.
– Эй, чего ты? – вконец перепугалась Громова. Тея вроде бы справилась
