А что инквизиция?.. – Мирон, задумчиво, – они нас в штат не приняли? Не приняли. А вольным полевиком быть, это вообще ни о чем. За гроши шкуру драть. Так что, пусть попы сами по себе работают, а я своего шанса не упущу! Может, и в самом деле, экстрасенсом больше заработаем.
– И что будем делать?
– Надо почитать, поискать и посмотреть отзывы. Если уж учиться, то, желательно, в лучшей школе из возможных. После нее и стартовать легче будет. В общем, собираем информацию, где только можно! А там решим. Все, разбегаемся! Преображенский, говорят, взял за моду башню проверять периодически.
Мы переглянулись и на цыпочках слиняли на другой этаж. Там перевели дух и уселись в первом попавшемся холле. Для маскировки достали конспекты и книги, но обсуждать принялись иное:
– Надо подумать, что и как будем говорить.
– Пф!.. – Нина фыркнула, – школ сотни, если не тысячи! Просто скажем, что ходим в другую, вот и все.
– Я думаю, они не полезут больше.
– Посмотрим.
– Да просто ничего не будем говорить, а отмалчиваться и делать таинственные лица! Тогда, если что, и доказать ничего не смогут, потому что сами себе все, что надо, придумают.
– Точно! Так и сделаем, это даже лучше, чем я предлагала.
Так и случилось: дня через три к нам на обеде непринужденно подсела Дубинина и сообщила, что они вчетвером теперь обучаются в крутой школе экстрасенсов. Мы только вежливо пожали плечами.
– А вы, в какой учитесь? – терпения Ксюше никогда не хватало, как и хитрости, так что вопрос она задала просто в лоб.
– Ни в какой, – сделав честное лицо, тут же ответила Нина.
– Ага, – Дубинина покивала и тут же ушла.
– Не поверила? – с надеждой спросил Василий.
– Ну да. Решила, что просто не хотим говорить.
– Проследим?
– Не думаю. Лучше старательно делаем вид, что не причем. Вась, а ты как-нибудь при Мироне сделай вид, что прячешь Литбиттера в сумку, но так, чтобы он понял, что за книга, и был уверен, что застукал тебя.
– Хорошо. А что это даст?
– Они тогда будут железно уверены, что мы тоже учимся где-нибудь, просто рассказывать не хотим.
– А потом что?
– А там посмотрим.
Следующее событие произошло где-то через неделю. Мы шли от кабинета в кабинет, когда нам навстречу попался Мирон. Под мышкой он держал метлу. Я пожала плечами в ответ на взгляд подруги: мало ли, может, у них внеплановая уборка класса организовалась?
Однако, после занятий троица дурных лошадок рванула в сторону башни с такой скоростью, что Нина категорически потребовала проследить:
– Ни за что себе не прощу, если не узнаю, что они задумали!! Такой цирк – и без зрителей?! Святотатство!
Пришлось идти к горнисту, даже Василия не подождали.
– Если что, то потом ему расскажем. А может, он и сам видел Мирошу и догадался.
Но Василий не пришел. Зато мы успели к самому началу представления.
В комнате у горниста двери были распахнуты настежь, так, что все было видно издалека. Мы остановились в темной части неосвещенной по вечернему времени лестницы и были незаметны, а вот нам было видно (и слышно) все.
Мирон ходил кругами по комнате, старательно мел пол и что-то бормотал, похожее на заговор, а троица баб судорожно уставилась в потрепанные машинописные листки и, наверно следила за текстом – так выразительно у всех троих шевелились губы. На очередном круге Мирон чуть громче выдохнул:
– Аминь! – и отбросил метлу.
Все четверо начали крутить головами.
– Видишь?! – Дубинина не выдержала первой.
– Не-а… – он посмотрел, покрутился, особо внимательно вглядываясь в темные углы.
– Не получилось… – разочарованно протянула Чучундра.
– Но ведь все правильно делали! – Вульф.
– Может, все-таки где-то ошиблись?
– Ну, смотри, – Дубинина взяла листок и начала тыкать пальцем, – метла дворницкая? Да! Комната нежилая? Да! Заговор мы побуквенно сверяли, тоже верный. Тогда почему не получилось?!
– Знаете… – Зимина задумчиво посмотрела на записи, на друзей, – а если эти записи не полные? Сколько раз их переписывали друг у друга? Не счесть! Ошибки неизбежны. Тот неправильно прочел неразборчивый почерк, этот отвлекся и вообще не так записал. Потом кто-нибудь утерял кусок листка и восстанавливал по памяти… дело такое. У меня бабушка так свою семейную книгу рецептов переписывала, а мама теперь половины рецептов или прочесть не может, или откровенный бред записан.
– Хм… – Мирон подумал, но неохотно кивнул, – ну что ж, версия вполне возможная. Надо будет попробовать найти первоисточник этого заклинания. Откуда-то его же взяли?! А там посмотрим.
– Разбегаемся? Говорят, Преображенский взял за моду по вечерам обходить все корпусы, проверять.
– Ладно, разбегаемся. Задача всем ясна?
– Конечно!
Быстренько и бесшумно сбежали и мы. Уже спустившись в метро, Нина задумчиво сказала:
– Значит, они действительно решили заняться магией. Как думаешь, это хорошо?
Я пожала плечами:
– Если у них откроются какие-нибудь способности, то, пожалуй, даже хорошо. Будут работать и людям помогать. А если не откроются, то либо будут вынуждены бросить это дело, либо опустятся до откровенного мошенничества. Мы к ним, в любом случае, отношения не имеем.
– Логично.
Глава 19. Восток – дело тонкое.
Минула неделя, прежде чем нам снова нашлось, о чем посплетничать: ректорат снова решил устроить показательные выступления студентов, привлекая спонсоров и работодателей. Мы состязались в нарезке, скорости и качестве шинковки, в приготовлении различных блюд. Строгие дядьки придирчиво смотрели на нас и делали свои выводы. Наша троица легко вышла в финал и заняла призовые места. Судя по благосклонным взглядам Никаноровой, нам опять могут зачесть кое-что из экзаменов автоматом. Впрочем, поживем – увидим.
Мирон и его курятник честно старались, но… из-за своего увлечения детективами они сильно отстали и растеряли навыки, так что ютились среди середнячков.
– Так им и надо! – безапелляционно заявила Нина, упаковывая очередную грамоту в сумку и пытаясь запихнуть спонсорские подарки в сетку.
– Точно, – Вася в последний раз полюбовался набором ножей из японской стали и закрыл рюкзак.
– Как насчет отметить? – предложила я.
– За!!
Улыбнулась такому единодушию и постановила:
–
