от меня вчерашнего очень много. Настолько, что впору согласиться с Нифонтовым: я уже, наверное, не совсем и человек в определенном смысле. Только если я это признаю, то некто Александр Смолин окончательно перестанет существовать, а вместо него появится кто-то другой. Похожий на него, но другой. Потому — не стоит спешить. Вот выберусь из переделки с колдуном, а после окончательно в себе разберусь. Там дело к осени пойдет, самое время для раздумий и жизненной переоценки.
И вот, опять же, как тут не припомнить поганца Николая, если его слова вновь подтвердились. Стоило мне ступить на землю кладбища, как в душе словно лампочку зажгли. Все тягостные раздумья, всю усталость как ветром унесло, в теле легкость появилась. Ну и кто я после этого?
Хотя, конечно, кладбище тут роскошное, что греха таить. Не чета тому, которое я потихоньку начинаю считать родным, как бы это глупо ни звучало. И речь идет не о памятниках и надгробиях, которые, впрочем, тоже внушают немалое уважение. Тут атмосфера другая, тут ушедшее время ощущается куда сильней, чем там. И то, сколько людей за века легло в эту черную и жирную почву, чтобы еще сильнее удобрить ее своей плотью, — тоже.
Погулять бы тут несколько часов, подышать, посмотреть. Но нет у меня такой возможности, потому что никто мне подобного не разрешал. Это чужой дом, в который я пришел хоть и с разрешения хозяина, но зарываться все равно не стоит.
Несколько призраков, ошивавшихся прямо на аллеях, раскланялись со мной.
— Не в курсе, где можно Самсона Орепьева-третьего найти? — спросил я у них. — Нет? Жаль.
Хорошо, что я сразу в телефон записал, как звали нашего с Женькой тогдашнего проводника, а то ведь так с ходу и не вспомнишь. Впрочем, он наверняка напомнил бы свое имя при встрече, которая неизбежна, но лишнее внимание живых призракам всегда приятно. А мне несложно оказать им эту услугу.
— Господин ведьмак. — Орепьев-третий появился передо мной, когда я свернул на очередную тропинку. Дорогу к местному Хозяину я не помнил, потому просто топал прямо, время от времени меняя направление движения. — Рад снова вас видеть. И приятно, что вы меня запомнили.
— Самсон, наша радость взаимна, — поправил лямку рюкзака я. — Надеюсь, вы не откажетесь и в этот раз стать моим провожатым?
— С тем и послан. — Призрак поклонился. — Следуйте за мной, господин ведьмак, Повелитель ожидает вас.
— Одну минуту, — остановил его я. — Мне бы сразу подношение к дереву отнести. И тяжело, и протекать фарш может начать. Я порядки знаю, с пустыми руками в гости не хожу.
Хоть призраки и бесплотны, но живую кровь они чуют, это мне отлично известно. Фарш же нынче я купил свежий, только-только прокрученный, да мне его еще и не очень хорошо упаковали. Не стоит лишний раз искушать как мертвых, так и того, кто ими правит.
Местный Хозяин кладбища, как и в прошлый раз, сидел близ старинного склепа, в дверном проеме которого клубилась черная непроглядная тьма. Причем я снова поразился его неестественно высокому росту, подумав о том, что если он поднимется с кресла, то я почувствую себя Гулливером, попавшим в страну великанов.
— Ведьмак, — громыхнул его голос. — Надумал все-таки податься в мои слуги? Или пренебрег предложением? Если так, то зачем пришел?
— Мое почтение, повелитель мертвых. — Я отвесил поясной поклон. — И почему сразу «пренебрег»? Ничего подобного.
— Значит, согласен? — довольно рокотнул бас из-под непроницаемо-черного капюшона. — Это славно. Хороший выбор, ведьмак.
— Не согласен, — твердо и с достоинством ответил ему я. — Я не могу служить никому, кроме одной-единственной хозяйки. Выбери я тебя, и она меня не простит.
— Ты о Моране? — уточнил умрун. — Пфе! Кому она хозяйка? Когда-то, возможно… Да нет, и тогда она была не так сильна, как сама о себе думала. Нынче же о ней не помнят даже камни под твоей ногой. Что уж говорить о тенях или смертных?
— О как! — опешил я, растерянно заморгав. — А про Морану-то ты откуда узнал?
— Учуял, — равнодушно ответил Костяной царь. — В прошлый раз твоя душа была пуста, а теперь от нее просто смердит Навью. Пойми, ведьмак, мои владения очень стары. Думаю, они самые древние в этом поселении, которое вы именуете Москвой. Да тут никакими городскими стенами еще и не пахло, а я уже творил суд и расправу над теми, кто покинул жизнь и ушел во мрак. То, что ты сейчас видишь вокруг, — это только преддверье моей вотчины, не более того. Сами чертоги лежат под землей, там скрыты от света тысячи тысяч тех, кто покинул этот мир за ту бездну времени, что я сижу на своем престоле. И даже Хозяин подземелий не рискует переходить границы мест, на которые распространяется моя власть.
Красиво сказано. Но до чего он тщеславен — офигеть можно. Интересно, а кто такой Хозяин подземелий? Надо будет у Нифонтова спросить, он всю эту публику отлично знает. Или у своего умруна.
Бред какой. «Своего умруна». Брр…
— Так что я помню и Морану, и Велеса, и прочую их родню. А раз помню, то и чую, — небрежно продолжал вещать умрун. — И скажу тебе так — все они были не сильно могучи. Больше говорили, чем делали, да еще и постоянно грызлись друг с другом, потому в урочный час сгинули без следа. Туда им и дорога. А ты, ведьмак, глуп, если выбрал себе покровительницу, у которой нет славного прошлого и великого будущего. Я уж не упоминаю о том, как лихо она предавала тех, кто был ей верен.
А вот это интересно. С радостью послушал бы пару историй о Моране, тем более рассказанных очевидцем событий. Но сколько же этому монстру веков? Вернее, тысячелетий?
— Вообще-то я имел в виду не ее, а Смерть, — отложив свои желания на потом, объяснил умруну я. — Сам же знаешь, как называется тот путь, который я выбрал.
Замолчал Костяной царь. Замолчал, задумался, начал постукивать длиннющими когтями с синевато-стальным оттенком по подлокотнику кресла.
Молчал и я, ждал ответа. Надеюсь, он сейчас не мою судьбу решает? В сотый раз себя корю за то, что опять пошел у кого-то на поводу. Не ведьмак я, а калоша дырявая. Собака, которой крутит хвост.
— Неверно сказано. Не ты выбрал путь, а она избрала тебя, — поправил меня Хозяин кладбища. — И мне про то ведомо. Зачем, для чего — не понимаю. Как по мне — ты ей совершенно не нужен ни как слуга, ни как помощник, но… Ответ хорош, ведьмак. Я прощаю тебе твой
