домов, вылетели один за другим, и что-то с оглушительным грохотом рухнуло на землю рядом с главарём бандитов, пробив в мостовой глубокую выемку. Филандер успел увидеть, что от сотрясения Руделькопф не удержался на ногах и свалился на мостовую. Зато задело Хаггинса: его руки и ноги торчали из-под упавшего во двор предмета, напоминавшего огромный якорь.
Телохранители, удерживавшие Филандера, внезапно куда-то подевались. Разодранные полотнища, спускавшиеся сверху, накрыли метавшихся в панике людей, бушевавшего Руделькопфа и горящие огни.
Перед носом юноши с неба упала верёвочная лестница.
– Хватайся! – послышался сверху женский голос.
Уцепившись за ступеньки, Филандер почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Мимо его плеча с лязгом пронеслась вниз стальная якорная цепь. Она угодила Руделькопфу в голову и погребла его под своими звеньями.
Поднимаясь всё быстрее, Филандер видел под собой огненный квадрат двора. Воздушный шар уносил его в вышину, к звёздам.
Спустя не более получаса с тех пор, как он покинул мастерскую торговца временем, Седрик де Астарак устроился за брошенной телегой на берегу Темзы, внимательно вглядываясь в её чёрную блестящую гладь.
В центре Лондона по обоим берегам реки располагались причалы: парусники соседствовали здесь с пароходами, обросшие мхом плоскодонки – с тяжёлыми баркасами, глубоко сидящими в воде. Фрегаты крупных торговых компаний разгружали прямо в больших доках, откуда виски, чай и экзотические пряности немедленно перекочёвывали в просторные пакгаузы. Корабли компаний поменьше были вынуждены причаливать к многочисленным частным пристаням, теснившимся как у северного, так и у южного берега Темзы. Многие из них переживали не лучшие дни: прогнившие доски и ветхие крепежи встречались здесь сплошь и рядом. Сюда причаливали баржи, гружённые углём и сеном, пароходы, доставлявшие в Лондон бочонки пива с пивоварен, а также баркасы, чьи капитаны не гнушались сомнительных сделок с подпольными бойнями и красильнями.
На паре судов горели опознавательные огни, но большинство кораблей было погружено во тьму. По приходе в Лондон большинство матросов получали увольнительную и сейчас, вероятно, кутили в притонах, в изобилии располагавшихся на окрестных улочках. На некоторых судах несли вахту, но таких встречалось немного. Владельцы пристаней похвалялись вооружённой охраной, надзиравшей за кораблями, однако этой охраны обычно было слишком мало, – кроме того, большинство стражников брали взятки.
Возле причала, за которым внимательно наблюдал Седрик, покачивалось с десяток небольших баркасов. Все они, казалось, стояли здесь уже давно. От воды, плескавшейся между корпусами судов, несло нечистотами и гнилой рыбой. Единственный баркас на паровом ходу находился в плачевном состоянии. За ним, ближе к реке, помещались парусные корабли – настоящий лес мачт с провисшим такелажем, практически скрывавший судно в конце пирса. В отблесках огней на противоположном берегу Седрик различал только его силуэт. Сердечная книга юноши укоризненно заворчала и закопошилась в кармане его пальто: по её мнению, именно на этом корабле сейчас находилась вырванная из неё страница.
– Ты никогда меня за это не простишь, верно? – прошептал Седрик.
Ответом ему стала жаркая волна боли, накатившаяся внезапно. Седрик смиренно выдержал её: у его сердечной книги имелись все основания не испытывать к нему добрых чувств. Какой библиомант отважится вырвать страницу из собственной сердечной книги? Седрик и сам неоднократно задавался этим вопросом и в конце концов решил, что он, вероятно, никудышный библиомант, но неплохой агент.
Юноша наблюдал за кораблём уже порядочное время. Бекфорд не показывался. Пригнувшись, Седрик выбрался из своего укрытия; оглянувшись, убедился в том, что поблизости нет охранников, и по мощёной набережной скользнул к узкой каменной лестнице, ведущей к воде и затем на причал. Вот под его ногами закряхтели прогнившие доски причала. Впрочем, корабли и их такелаж издавали достаточно шума, чтобы его манёвр остался незамеченным.
В конце пирса возвышался двухмачтовый корабль – из тех, что часто использовались для прибрежных перевозок, с малой осадкой, но достаточно манёвренный, чтобы лавировать по коварным течениям в устье Темзы. Вероятно, в последний раз корабль пускался в путь бог знает сколько лет назад: слой помёта чаек на его палубе доходил Седрику до щиколотки.
Расщепив страничное сердце, Седрик зажёг в воздухе крошечный шарик, который опустился к самой палубе корабля, осветив юноше путь. Практически на ощупь агент перелез через борт судна, всеми силами стараясь не поскользнуться на обледеневшей палубе. Торговец временем оставил следы, они вели к лестнице в каюты. Дверь, прикрывавшая лестницу, оказалась чуть приоткрытой, однако свет за ней не горел. Воздух, просачивавшийся снизу, был пронизан библиомантикой, словно там, внизу, располагалась целая библиотека.
Держа наготове раскрытую сердечную книгу, Седрик вступил на лестницу. Светящийся шарик юркнул вниз, осветив короткий коридор. С каждой его стороны располагалось по двери, третья дверь находилась в конце коридора. Бегло оглядев помещения за боковыми дверями – оба были пусты, – юноша распахнул третью дверь.
– Больше света! – шепнул он. Шарик увеличился примерно вчетверо, осветив каюту.
Посередине неё, словно пришпиленный сзади невидимой стрелой, покачивался Ричард Бекфорд. Его руки и ноги были раздвинуты, голова наклонена, как будто он с интересом разглядывал что-то перед собой. Ноги торговца временем болтались примерно в тридцати сантиметрах от пола, его тело держалось в воздухе словно само по себе. На самом же деле то была сила смертельной библиомантической ловушки, в которую несчастный старик угодил, торопясь найти помощь.
Убедившись, что Бекфорд мёртв, Седрик вытащил из кармана его сюртука недостающую страницу своей сердечной книги и вложил её обратно.
Большой письменный стол, находившийся в каюте, был пуст, если не считать чернильницы; на книжной полке валялись старые газетные выпуски. Вероятно, Абсолон создал вокруг каюты невидимую защиту, напоминавшую мыльный пузырь и предохранявшую её от проникновения влаги. Оставалось только догадываться, когда именно он покинул это укрытие. Однако, так как внутри каюты воздух всё ещё был гораздо суше, чем снаружи, в коридоре, Седрик предположил, что Абсолон ушёл отсюда всего пару часов назад.
Кто-то предупредил Абсолона, что за ним охотятся. Кто-то, опасавшийся как бы Седрик, блуждавший в потёмках последние несколько месяцев, не напал наконец на след своего заклятого врага.
Союзник Абсолона в рядах Академии. Или союзница.
Пора было снова нанести Цыганке визит.
– Мы не анархисты! – загремел Артур Гилкрист. – Кроме того, я не знаю никого, кто хоть как-то связан с покушением в «Савое»!
Оба одетых в чёрное охранника, надзиравших за ним и Темпест, стояли возле одного из высоких окон комнаты, тихо беседуя.
– И уберите наконец кляп изо рта девочки, чёрт побери! – продолжал старик.
Один из охранников обернулся к нему:
– Сейчас тебе вставим кляп, если немедленно
