нее смотреть на экран монитора ноутбука.
– А пока я восстанавливаю баланс во вселенной, рассказывай, чем дело кончилось. Раз жив-цел, значит, не догнал?
Побочка от зелий у богатырей бывала разной, и многие из них, как и сам Дмитрий, не спешили делиться с окружающими всей полнотой картины. Случалось, что некоторые начинали, подобно лешим, слышать, где им лгут, поэтому он давно уже натренировался говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
– Ну почему же, догнал. Даже поугрожать немного успел, пока не вломилась эта Розовая. Потом была короткая, но красочная потасовка, после которой подозреваемый свалил в закат на местном аналоге Джека-попрыгунчика. Я честно старался не терять Бляблина из виду, но в итоге пришлось.
– М-да-а, – задумчиво протянул старший добрынич, попеременно глядя через лупу то правым, то левым глазом. – Вот вроде как бы и понимаю, что и в прошлые разы ты был прав – доказательство на лице, так сказать, – а все равно ощущение, что бред несешь. Трудно мне с тобой, Тишин, очень трудно. Оружие – и то отобрали, вот и как после этого… Больше, кстати, ничё у тебя потусторонние твари не отбирали?
– Сигареты.
– Что?
– Сигареты, все, сколько с собой было, изъяли, – терпеливо пояснил ДТП.
– Кто?
– Мне он не представился.
Сергей Полканович тяжело вздохнул, повернулся к распечатавшему взыскание принтеру, размашисто расписался на листе и протянул Диме:
– Давай я лучше нормальный бумажный отчет от тебя почитаю, хорошо? Особо можешь не торопиться – после травмирующей для личного состава встречи с этой дамочкой святогорыч дело под свой контроль взял, дальше и без тебя разберутся. Занесешь в бухгалтерию, ладненько?
– Сергей Полканович, мне бы с материалами дела ознакомиться…
На него посмотрели со вселенской скорбью:
– А зачем? Оно теперь в ведении старших, опытных коллег. Тебе, считай, повезло: и прав оказался, и по морде за галантность с дамами не били, так зачем усугублять?
– Как-никак он мой отец, мало ли какие слухи пойдут…
– Ой, я тебя умоляю! Все ж в курсе, что ты приемный и сей подлый индивид тебе никто.
Внезапно появившаяся перед ДТП Лола ухмыльнулась и сдула пыль с ладони прямо ему в лицо. Глаза заслезились. Старший добрынич переполошился.
– Не надо так близко к сердцу принимать мои слова! Дался тебе этот обормот, право слово…
Добрая Лола сыпанула еще, и Дмитрию многого стоило не завопить. Но, кажется, сработало. Сергей Полканыч засуетился пуще обычного:
– Понимаю, понимаю, какой-никакой, а папенька… Тебе еще и перед Радамантом Всеславовичем отчитываться за его сынка… Да уж, оказия. А с чем, собственно, ознакомиться-то хотел?
– Записи бы глянуть… с камер, – кое-как проговорил ДТП, чувствуя, что пыль попала даже в горло.
– О, ну так бы сразу и сказал. Видишь шнурок справа? Да-да, тяни. Мы их тебе с проектора запустим, посмотришь, успокоишься…
– Не хочется вас утомлять, Сергей Полканович. Может, просто перепишу и у себя гляну?
– Нельзя копировать. Очень жаль, но нельзя. Ты присаживайся, присаживайся. О, и свет выключи! Да, спасибо. Садись уже, сейчас и я подойду.
Начальник и вправду уселся рядом с Дмитрием, протянул ему вазочку с конфетами и, когда тот отказался, сам начал уплетать их за обе щеки, со всеми удобствами в высоком разрешении наблюдая, как в парке не происходит ровным счетом ничего. Пока длилась запись, старший добрынич успел сшуршать все конфеты, Дима – понять, что, видимо, старость близка, раз от непрерывного созерцания экрана затекла шея, а Лола – неспешно залить на найденную на столе флешку нужные файлы, аккуратно подкинуть ее в карман своего богатыря и даже поставить пару рекордов в «Сапере».
Ближе к вечеру Богдан Иванович не спеша и как бы нехотя оторвался от ноутбука, взглянул на часы и встал из-за стола. Кивнул встрепенувшемуся Марату:
– Я за кофе.
Тот вернулся к работе.
Глядя в зеркала лифта, патриарх испытывал почти ощутимый дискомфорт. Сколько часов назад они с русалкой расстались? Шесть? Семь? Раньше могли не видеться неделями, а сейчас он чуть ли не подпрыгивал от странного нетерпения. Ну не могла же она убиться за столь короткое время? Хотя последнее, что стоит делать в этой жизни, – недооценивать Татьяну…
Открылась дверь, звякнул колокольчик, и вампира припечатали дежурным «добро пожаловать» и знакомым тяжелым взглядом. О стройных коленях и нежных дамских ручках напоминала только корзинка незабудок, стоявшая неподалеку от кофемашин. А ведь Татьяна согласилась повторить. Желание спасти русалку от смерти любой ценой резко возрастало.
Богдан Иванович традиционно заказал американо. Татьяна, как обычно ничего не ответив, начала готовить, но вдруг спросила, не поворачивая головы:
– И чего это было?
– Простите?
– Утром.
Патриарх мысленно промотал события последнего дня и попытался угадать тему разговора:
– Вы о коленях? Согласен, крайне бестактно с моей стороны. Решился последовать вашему совету и сделать то, что хотелось. Сожалею, если тем самым доставил неудобства. Больше такого…
– Не, норм.
– Простите?
Она все-таки повернула голову. Взгляд был тяжелее, чем обычно, но то ли ему показалось, то ли кончики ушей русалки отдавали несравненно алым?
– Стало понятнее, говорю. Вообще, если чего-то хочешь – не проблема, главное – скажи об этом. Глядишь, сделаем из тебя человека.
Довольно многообещающее заявление для вампира. А ушки и вправду раскраснелись. Интересно, это что-то новенькое или раньше он просто не замечал? Русалка поймала его взгляд, бухнула на стойку чашку кофе и бескомпромиссно приказала:
– Пей!
Богдан Иванович кивнул, но вдруг осторожно взял ее за запястье и заглянул в глаза:
– Простите, но прямо сейчас я бы очень хотел поцеловать вашу руку. Можно?
Татьяна в шоке уставилась на него, но, прежде чем она осознала происходящее, с губ успело слететь предательское: «Делай что хочешь». Преданно глядя в глаза, он слегка коснулся ее пальцев губами. Определенно, ушки русалки покраснели еще больше.
– Благодарю. Разрешите ненадолго побыть с цветами наедине?
Бариста ошарашенно кивнула, не глядя выхватила из-за спины корзинку и чуть ли не отпихнула ею от себя патриарха. Богдан Иванович забрал незабудки, чуть поклонился и, прихватив кофе, отправился за свой столик, попутно пытаясь понять две вещи. Во-первых, почему Татьяна так разнервничалась. Во-вторых, что он вообще творит?
Сев, отпил. На секунду мелькнула мысль: а вдруг через кофе природа пытается сбалансировать Татьянино совершенство, чтобы дама не была вопиюще идеальна? Чуть ухмыльнулся, поскольку следующая же пришедшая в голову мысль оказалась предсказуема: русалка даже в своей неидеальности давно уже стала идеальной. Но этого легко лишиться. Татьяну надо спасать.
Поднеся незабудки к лицу, патриарх тихо прошептал:
– Нужно поговорить с вами без свидетелей. Речь пойдет о жизни дамы. И, возможно, моей.
Дав подопечной вволю нагладить его животик, енот дождался, пока та уснет, и аккуратно выполз из объятий. Не то чтобы ему очень хотелось ее покидать. Смущала даже не столько перспектива нагоняя за попытки спать в постели будущей княгини – в конце концов, настаивая именно на этом облике денщика, Александр Витольдович прямо говорил, мол, главная цель – быть неким «мимими» и понравиться девочке-подростку. Его беспокоила одна мысль, и, старательно дотерпев до ночи, больше ждать верный слуга не мог. Поправил одеяло – почему ж она все время норовит его сбросить, глупенькая? – и шмыгнул в дверь. Аккуратно прикрыл ее за собой и поспешил в мастерскую.
Как и ожидалось, княжич корпел над осовремениванием нарядов Пандоры, при этом чаще оставляя, а порой и пришивая покрепче большую часть рюшей. Денис его понимал: не дай бог девочка, как это свойственно подросткам, внезапно вымахает. Ежели в маму, так там уж хоть на стенку лезь, с такой-то статью. Одна надежда – прикрыть изгибы с глаз долой, да поплотнее.
Козырнув, енот понял, что не продумал, как начать разговор.
– Атаманыч… Я тут…
– Да, Денис? – не отрываясь от швейной машинки, отреагировал Пень.
– Ты ж помнишь слова ее батьки? Мол, где вайфай, там и ребенок? Бабочка ж в школу утечет, только ее и видели.
– Я весь день об этом думаю. Однако, даже заинтересуй ее садоводство, скорее всего, сударыня скоропостижно убьется об первую же попавшуюся фею.
Чертополох задумчиво почесал пузо. В чем-то хозяин был прав.
– Оно, конечно, да, травматизм у нас впечатляющий поселился… А самим ту штуку смастерить нельзя? Ну, вайфай?
Молодой старьевщик крайне печально вздохнул:
– К сожалению, провести интернет вдали от людских поселений стоит очень дорого. А, как вы знаете, деньги – единственное, чего моя семья не может себе позволить.
– М-да-а-а… И шо делать?
– Не давить, быть рядом, не менять намерений и всегда думать о ней?
Енот заволновался:
– Так ежели летом ее почитай дома не будет, зимой…
– Зима придет в любом случае, – оборвал его Александр, властно сверкнув глазами. – А нашей барышне
