добротная, такие трекинговые ботинки стоят прилично. Завершали образ бездомного широкополая фетровая шляпа и шейный платок. По всему выходило, что мой новый знакомый живёт здесь, иначе чем объяснить столь основательную обстановку этой берлоги?
Заметив мой пристальный взгляд, мужик буркнул:
— Ну и чего ты уставился? Говори уже, чего сюда припёрся?
Резкий переход в нашем с бродягой общении мне не понравился, но я решил не обращать внимания на подобные перепады. Кто знает, какие у этого человека тараканы в голове. Я примирительно поднял руки.
— Извини, просто пытаюсь понять, кто ты такой.
— Извиняю, буркнул бродяга и бросил на меня хмурый взгляд из-под косматых бровей.
Наконец, он что-то для себя решил, его лицо приняло более спокойное выражение. Он улыбнулся.
— Зови меня Пётр. Все так зовут. Да садись уже, в ногах правды нет, — бездомный кивнул на засаленное кресло.
В этот момент дверь часовни содрогнулась от мощного удара. Я вопросительно посмотрел на Петра. Тот нахмурился.
— Да чтоб вас. Гнилушки неупокоенные. Угораздило же тебя, парень, разворошить это кудло, — буркнул он и, прихрамывая, направился к стоявшему в углу шкафу.
— Что ты собираешься делать?
— Чего-чего. Пойду напихаю этим поганцам полные задницы соли, — сказал Пётр, заряжая короткую двухстволку. — А то они своим дерьмом мне всю дверь изгваздают.
Я с интересом наблюдал за развитием событий. Пётр подошёл к содрогающейся от ударов двери и пинком распахнул её настежь. Послышался рык и невнятное бормотание.
— А ну свалили отсюда!
Грохнуло. В помещении запахло порохом. Послышался истошный вопль. Пётр выстрелил ещё раз. Снова кто-то обиженно заскулил.
— Захотите добавки — милости просим! — крикнул Пётр и захлопнул дверь. — Всё, можно расслабиться, пару часов они сюда не сунутся.
Бродяга переломил стволы ружья и вытащил гильзы. Принюхавшись, он зажмурился от удовольствия.
— Люблю я запах пороха, — пояснил он, перехватив мой удивлённый взгляд. — Ну, так чего ты припёрся? — резко сменил вектор общения Пётр.
— Да, честно говоря, оно само как-то получилось, — я виновато развёл руками.
— Само, значит. Ну-ну. Ничего, теперь эти сюда до следующей ночи не сунутся. Не жахни я по ним из ружья, хрен бы они нам дали спокойно поговорить, так бы и топтались тут до самого рассвета.
— И часто тут у вас так?
— Когда как, — неопределённо произнёс Пётр.
— И что это сейчас было? — не без интереса спросил я, кивая на ствол в руках собеседника.
— Ты про мою стрельбу по ним? Так это крайнее средство, чтобы напомнить им, как пахнут хозяйские носки. Так-то мертвяки тут смирные и обычно ведут себя куда как тише. Ты когда от них сваливал, щёку расцарапал, вот они и рванули на запах свежей крови.
— Пётр, если не секрет, чем ты их так приложил? Я же лупил мертвяков лопатой, им хоть бы хны. Правда, одного завалил, проломил ему голову своим фонарём.
— Чудак человек, воевал с мертвяками фонариком и лопатой. Дробовик против них самое верное средство. Если не знал, то патроны с солью — отличное средство против нечисти всех мастей, — Пётр снова переломил двухстволку. — А это картечь шесть и два, — произнёс он, заряжая ружьё и направляя его на меня. — Лучшее средство для того, чтобы вытрясти из человека правду.
Пётр жахнул в потолок. На меня посыпалась какая-то труха.
— Ты охренел⁈
— Не дёргайся и давай рассказывай, какого чёрта ты забыл на моём кладбище?
Кто тебя прислал? Отвечай быстро! Иначе твои мозги разлетятся по всей комнате. Давай без глупостей. И не вздумай нести чушь. Я детства терпеть не могу лжецов. У меня на них аллергия, как слышу брехню — так становлюсь нервным. Так что советую проявить благоразумие. Не дай Бог рука дрогнет.
Да и будем честными, не похож ты на заплутавшего туриста.
Я поднял руки, лихорадочно соображая, как мне выйти из сложившейся ситуации. Перепады настроения моего собеседника и направленное оружие не сулят мне ничего хорошего. Пётр видимо понял всё по-своему и, криво усмехнувшись, произнёс:
— Ты уж извини, парень, но чаю тебе не предлагаю. Не люблю я незваных гостей. Обычно вместе с ними приходят проблемы. И не вздумай возмущаться, что я веду себя несправедливо по отношению к тебе. Хватит с тебя и того, что мы с моим маленьким другом спасли твою задницу.
— Ты про кота?
— А про кого же ещё? — хмыкнул Пётр, продолжая удерживать меня на мушке. — Ну так что, будем говорить? или утром на кладбище на одну безымянную могилку станет больше? — поторопил меня собеседник.
— Будем говорить, — вздохнул я и не без опаски покосился на оружие в руках Петра.
— Это хорошо, что ты такой понятливый. Значит мозги у тебя всё-таки на месте. Раз мы теперь хорошо понимаем друг друга, то вот тебе первый вопрос. Ты кто, мать твою, такой? Чернокнижник? Колдун? Ведьмак? Или ещё кто-то из тех, кто может заходить на освящённую землю?
— Экзорцист, приехал из Ватикана, чтобы разгребать потустороннее дерьмо, — раскрыл я перед собеседником карты.
— Экзорцист, да ну? Как по мне, ты наивная христианская девственница из общества по защите белых хомячков. Прийти на кладбище посреди ночи и ещё в канун новолуния, это ж насколько отбитым ублюдком нужно быть? Чего молчишь? Или ты решил таким образом покончить жизнь самоубийством?
Я выждал, давая Петру возможность отсмеяться.
— Ты всегда так общаешься с малознакомыми людьми?
— С людьми? — бродяга бросил на меня настороженный взгляд из-под косматых бровей. С людьми, говоришь… Хм. А это мы сейчас проверим, какой ты человек, — Пётр качнул стволом ружья, указывая на стол. — А ну, давай-ка. Протяни руку к свече.
Я послушно выполнил требование моего нового знакомого. Пламя лизнуло мою ладонь, я поморщился.
— Достаточно. Огня, значит, ты не боишься?
— Почему же? Он доставляет мне боль, как и любому живому человеку.
— Умный, да? Ну, так возьми серебряный нож. Вон там на углу стола.
— Э-нет. Пётр, ты за кого меня держишь? Может, хватит этих дуратских проверок? Ты таким макаром через полчаса свяжешь меня и бросишь в реку, чтобы убедиться, что я не нечисть.
— А что, это неплохая идея. Пожалуй, мне нравится ход твоих мыслей, — как-то нехорошо оживился Пётр.
Я вздохнул. Похоже, мой собеседник не в себе, придётся что-то придумать,
