нерита – широкую, устойчивую у основания и завивающуюся сужающейся спиралью кверху, где каждый виток был дополнительно украшен кружевными вертикальными линиями. В целом, дворец был похож на кремовый торт, представляя собой величайшее творение королевства.
Я дошла только до середины моста, как мне навстречу выступил отец в сопровождении всей своей придворной свиты, среди которой я не увидела ни одного знакомого лица. Женщин, одетых слишком откровенно даже для придворных, было больше, чем мужчин. И последние так же не стеснялись демонстрировать свои тела.
Я отвела взгляд от гладкой мужской груди и взглянула на отца. В памяти мгновенно всплыло воспоминание о ночи, проведенной в клубе Макса. Неужели папаша настолько ненасытный, что ему уже недостаточно дворцовых прелестниц, и захотелось… кого попало!
Внутри начала закипать злость. Отец долгие годы жил прекрасной свободной жизнью, меняя девиц даже чаще, чем украшения, удовлетворяя все свои желания и воплощая самые развращенные фантазии.
Интересно, он хотя бы раз задумался о маме?
Подавив желание заорать, я стиснула кулаки и постаралась успокоиться.
Отец и его делегация шли намеренно медленно, я же наоборот – почти летела, а потому встретились мы почти у самого начала моста.
– Дочь, – холодно кивнул мне папаша.
– Здорова! – выпалила я, отчего пара барышень, вырезы на платьях которых были такой глубины, что я почти видела их тазовые кости, нервно вздрогнули и возмущенно покосились в мою сторону. Я в ответ широко улыбнулась, подошла, девиц растолкала и потопала ко дворцу. Не дожидаясь, пока отец начнет меня воспитывать, что и в былые годы удавалось до ужаса плохо, ведь начинать всегда надо с себя.
Быстро пройдя в парадный зал для торжественных приемов, я жестом подозвала к себе прислужницу и приказала принести мне вина. У отца был огромный погреб, который он заполнял усилиями отправляемых к людям гонцов. В его личной коллекции присутствовали настолько редкие экземпляры, что на суше их не найти даже у самых богатых ценителей.
– Но…, – услышав мой приказ, начала было сопротивляться девушка.
– Неси! – рыкнув, распорядилась я.
И она умчалась испуганной ланью.
Когда отец влетел в зал, я прохаживалась туда-сюда перед троном.
– Что ты себе позволяешь?! – провопил он, срывая с себя подбитую мехом накидку и оставаясь в одной только тонкой, почти прозрачной тунике.
Я изо всех сил отводила взгляд, стараясь не натыкаться на тот самый орган, которым, собственно, и была зачата. Но отец, как и многие в королевстве, своей наготы и откровенности не стеснялся, а потому достоинство прятать не пытался, несмотря на то, что видел, как мне некомфортно.
– Ты, моя дочь, кровь от крови моей, плоть от плоти моей, стесняешься смотреть на меня?! – возмущенно проревел он, расправляя плечи.
– Есть вещи, о которых лучше не знать и на которые лучше не смотреть, – отворачиваясь, заявила я, с радостью перехватывая у прислужницы поднос с кубками, наполненными добротным алкоголем.
Другой здесь не наливали.
– Ты слишком долго жила среди людей, – разочарованно проговорил отец, прошел и рухнул на трон, вольготно развалившись. – Зачем ты здесь?
– Я не могу вернуться домой? – вскинула я бровь с вызовом.
– Можешь, – кивнул отец, жестом показывая прислужнице подойти.
Едва только девушка приблизилась, как отец с треском расходящейся по швам ткани сорвал с неё простое длинное платье. Прислужница даже не пикнула, лишь зажмурила глаза, сжимаясь всем телом и замирая. Не считая подноса, которым она даже не попыталась прикрыться, девушка теперь стояла перед нами абсолютно голая.
– Так и ходи, – приказал отец, а после указал кивком головы: – Иди.
– И зачем это было нужно? – спросил я, когда девушка, мелко семеня ногами, торопливо исчезла за высокой дверью, стараясь быть как можно меньше ростом и незаметнее.
– Чтобы ты не тешила себя надеждами, будто здесь что-то изменилось, – прищурившись, ответил король. – Ты сбежала, потому что тебе, якобы, было здесь плохо. Так вот, не думай, что твое возвращение заставит меня что-то изменить в собственном королевстве. Я здесь закон! И ты либо принимаешь свой дом и свою семью такими, какие есть, либо возвращаешься в мир, на который ты нас променяла!
– Хорошо, вернусь, – легко согласилась я, делая большой глоток вина. Оно было горьковатым, терпким, выдержанным. Еще чуть больше танинов – и его невозможно было бы пить. А так, весьма терпимо. – Но только после того, как ты сделаешь то, ради чего я вернулась.
– И что же это? – безразлично откликнулся отец, откидывая за спину прядь волос.
В зал вошел Лорс и застыл у дверей, будто опасаясь что я начну вытворять всякие безумства.
Я решила не обманывать возложенных на меня ожиданий и начала вытворять.
– Подними усыпальницу матери, – не просила, я требовала.
– Что? – выпрямился отец, перестав разглядывать вино в своем кубке.
– Что слышал, – грубо откликнулась я и сделала еще глоток. – Я знаю. Я всё знаю: про усыпальницу, про месть жрицы, про планы двух братьев. И то, что ты всегда был в курсе всех событий. Что они тебе пообещали за помощь? Пожизненный свободный вход в клуб секс-игрищ Макса?
Отец вздрогнул, будто хлыстом ударили, и резко сел, перестав изображать фривольную утомленность.
– Откуда ты знаешь?
– Я видела тебя там, – честность всегда была лучшим оружием.
– Ты…? – отец изумленно приподнялся. – Ты была в «Шанхае»?
– Ага, заглянула на огонек, – злобной гиеной улыбнулась я. – Вернее, Макс силой затащил, предварительно помариновав в подвале и отработав на мне навык метания ножа. Это у него забота такая, – я отогнула край платья и продемонстрировала затянувшуюся красной кожей рану, которая будет таковой еще долго. Серебро ведь. – Пытался защитить. Думаю, Макс не верит в верность моей подруги и считает, что она представляет для меня опасность. Знал бы он, кто на самом деле здесь самый опасный…
Я мрачно хихикнула.
– Ты был в курсе этого?
– Что? Нет…, – быстро замахал руками король. – Нет, я не знал об этом! Я бы ему не позволил!
– Ага, сейчас бы не позволил, а через год вручишь меня ему как трофей. И он сможет делать всё, что захочет. И он, и Лозовский! – последнее я выкрикнула отцу в лицо, ненавидя за все.
За то, что он такой и за то, что сделал меня такой же, как он сам.
Потому что…
Потому что я действительно была дочерью своего отца.
Я осознанно делала зло и шла дальше, не оборачиваясь.
– Мне уже наплевать, что будет со мной. Хочешь, чтобы я вышла замуж за Макса? Или за Лозовского? Или за обоих сразу? Хорошо, пусть будет так. Но взамен я хочу, чтобы ты поднял
