class="p1">Тьма в груди невыносимо давит, жжёт, её зов становится оглушительным:
РАЗОРВАТЬ!
ПОГЛОТИТЬ!
УБИТЬ!
Крылья больше не держат, и я падаю на обломки города, подняв столб пыли.
Миг темноты, и сознание возвращается рывком. Окровавленный, поломанный, я поднимаюсь, надрывая жилы, опираясь на осколок меча. Во рту металлический привкус, воздух воняет горелой плотью.
Я вижу, что меня окружили низшие демоны – всего трое, мужчина и две женщины, выжившие обитатели разрушенного города.
Серокожие, худые, полуголые, дрожащие от холода, не знающие ничего кроме голода и боли. Чешуйки на лицах содраны, кожа кровоточит, волосы седые до серебра, у них обломаны когти, истерзаны тела, глаза светятся ярко-рыжим, из-за чего они похожи на диких неразумных падальщиков, что водятся в подземельях Дуарна.
Это они ударили магией с земли? Ирония – погибнуть из-за атаки низшего. Но я не чувствую к ним ненависти. Я вообще ничего не чувствую.
Ко мне приближается Дагон. Доспехи смяты, правая половина лица обожжена, но всё же он держится на ногах, а эфира в нём хватит на несколько сильных атак – достаточных, чтобы добить меня.
– Вот и пришёл конец непобедимому ледяному дьяволу, – самодовольно объявляет он, ухмыляясь разбитыми губами. – Даже жаль… Но я милостив и дальновиден. Я предлагаю тебе сделку. Ты будешь жить, но в качестве моего раба. Согласен?
– Засунь “милостивое предложение” себе в огненный зад! – хрипло смеюсь я, и тут же закашливаюсь кровью.
– Разве ты хочешь умереть, князь?! Подумай хорошенько!
– Наша разница в том, что ты боишься смерти, Дагон. А я не боюсь ничего.
Враг смотрит с насмешкой, он не верит мне – я читаю это в его непроглядных чёрных глазах, таких же как у всех в его роду.
– Лишь Боги отрицают страх. И глупцы.
– Значит, я бог. А ты – глупец, Дагон. Ведь только глупец напал бы на мой замок. Но я даже рад…
– Чему ты рад, безумец?!
– Свободе. Мне больше не за что цепляться в этой пепельной яме. В этом треклятом мире, где все мы заживо гниём и пожираем друг друга, словно трупные черви.
– Какая чушь! Ты лишился ума? Даже черви хотят жить! И ты тоже хочешь! И как все, трясёшься от страха… боишься боли и смерти! Все боятся!
– Кого ты убеждаешь? Меня или себя? – хрипло хохочу я.
Дагон кривит губы, а потом призывает молнию и резким движением рубит ею, отсекая мою руку. Упав на колени, я так клацаю зубами, что откусываю себе кончик языка, но не кричу, а надсадно безумно смеюсь, заставляя Дагона затрястись от бешенства.
Он надеялся напоследок напитаться эфиром моего страха и отчаяния. Он злится, что я не боюсь его – жалкого, мелкого демона, который пусть и куда старше меня, вызывает лишь насмешку и презрение.
– Бравада смертника тебе не поможет, Хэлгар. Я чую, ты практически мертвец, ещё несколько мгновений и твоя тьма вырвется и сожрёт тебя! Ты её не победишь!
– Я и не ссстану ссс ней дратьссся, – с трудом ворочая раненым языком, шиплю я. – Пусть она сссожрёт и меня, и тебя, и весссь проклятый мир.
Он усмехается – не верит и вновь взмахивает оружием, отрубая вторую руку.
Боль накатывает ослепляющей вспышкой.
УНИЧТОЖИТЬ! УТОПИТЬ В БОЛИ! В НЕНАВИСТИ! УБИТЬ ВСЕХ! – стучит в висках. Тьма рвётся наружу. Боль, ненависть, гнев – затапливают, окончательно заглушая разум.
Все демоны боятся своей слепой неразумной тьмы, прячутся от неё, сражаются с ней. Но я не боюсь ничего. Мне не за что бороться и не за что жить. Поэтому я сам открываю незримую внутреннюю дверь.
Тьма выплёскивается наружу океаном безумия, какого ещё не видел этот мир.
Ледяная колючая мгла – внутри и снаружи, полыхает чёрным огнём. Земля под ногами обращается в пепел, плоть сгорает в муках, а надежда становится ядовитой ненавистью.
Моё тело сшивается заново… раны залечиваются, а боль уходит. Сознание засыпает и видит прекрасный сон.
…
Легион Дагона, который уже подошёл, захлёбывается кровью.
…
Враги кричат, молят, бегут, но смерть настигает их, вгрызаясь в горло, рвёт на куски.
…
Моя тьма настолько велика и бесстрашна, что трещит сама ткань реальности.
…
Воздух ползёт швами, образуя разрывы, и Дагон неожиданно ускользает, трусливо сбегая через прореху в другой мир.
…
Тьма, которой я стал, хватается за ткань реальности и с рёвом разрывает её, словно лист бумаги. И проходит в мир людей… А там с лёгкостью находит Дагона, завершая месть…
…
Тем временем прореха в реальности продолжает увеличиваться, запустив цепную реакцию. По всему земному шару начинают появляться громадные бреши, сквозь которые в человеческий мир рвутся голодные монстры. Так начинается десятилетие войны между людьми и демонами.
Войны, которую начал я.
…
Тогда, много лет назад, когда сознание вернулось ко мне, первое, что я увидел было бескрайнее голубое небо. Оно раскинулось насколько хватало глаз. Безоблачное, прекрасное и чистое. Я прежде не видел такого невероятного цвета, не знал, что так бывает… чтобы не холодно и не больно.
Я протянул вперёд руки, пытаясь схватить его, но оно было далеко – оно было для меня и для всех. Такое небо ни один демон не смог бы даже вообразить. Неба, в которое хочется упасть. Под которым хочется жить!
Вот только кругом были руины незнакомого города – пустынного, обезображенного, безжизненного. В очертаниях разрушений угадывалось, что тут прошёлся огромный монстр – он крушил, ломал и уничтожал, желая заразить этот чистый мир своей ненавистью, болью и гневом. Уподобить его себе.
Оказалось, что с момента прорыва на Землю прошло уже восемь лет…
Восемь лет бесчинств…
Восемь лет, за которые никто не сумел меня остановить…
Именно тогда, лёжа на сочной зелёной траве под незнакомым небом, вдыхая свежий упоительно сладкий воздух, какого не могло быть в Дуарне, согретый лучами чужого солнца… я решил, что больше никогда не открою тёмную дверь внутри себя.
Никогда не стану подкармливать внутреннего монстра и не поддамся ему. Ведь я – демон тьмы и льда – до упоения остро захотел остаться тут, в этом светлом и тёплом мире…
А тьме тут было не место.
Но в итоге я не сумел сдержать обещание. Дверь всё-таки открылась, и тьма вырвалась. И прямо сейчас всё повторяется.
Ткань реальности трещит и рвётся.
Ледяная колючая мгла – внутри и снаружи, полыхает чёрным огнём. Земля под ногами обращается в пепел, плоть сгорает в муках, а надежда становится ядовитой ненавистью.
В сердце и в чёрной душе бушует хаос из демонических эмоций, таких же как тогда… Но
