докладывать о каждом своем нелепом подозрении инспектору по контролю. Выдох. Вдох. Шпатц осторожно снизил скорость, чтобы вписаться в плавный поворот. Авария точно не входила в его планы.
Шпатц остановил мобиль в конце длинного ряда ластвагенов, вышел и огляделся. В прошлый раз у него не было возможности внимательно осмотреть это место. Тренировочный лагерь фолкскриг был возведен на месте старого аэродрома — ограду кое-где пришлось подновить, на месте летного поля растянули несколько рядов брезентовых шатров — полевые казармы, кухня, тренировочный госпиталь. На некоторых шатрах не было никаких обозначений. Над воротами натянут баннер с надписью: «ТАПФЕРКАЙТ. Тренировочный лагерь фолкскриг». Чуть ниже — еще один баннер, поменьше: «Потеряешь мужество — потеряешь все».
На ящике рядом с воротами сидел скучающий фельдфебель и разглядывал Шпатца.
— Поздновато приехали, уважаемый, — фельдфебель поднялся и приосанился. — Утренние тренировки уже заканчиваются, а вечерние еще нескоро.
— Хорошего дня, герр фельдфебель! — Шпатц приветливо махнул рукой и направился к воротам. — Я ищу одного человека. Мне нужен Эбнер штамм Эйхендорф.
— Ах этот... — лицо фельдфебеля на мгновение презрительно скривилось. — Он наверняка у себя в шатре. Или у полосы препятствий пялится на каких-нибудь фройляйн.
— О, вам он, как я смотрю, тоже не нравится, — Шпатц подошел поближе, достал из кармана портсигар и протянул фельдфебелю. Тот взял одну из двух оставшихся сигарет, сунул ее в зубы, чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся. — Кстати, я не очень понимаю, какую должность он здесь занимает? На его форме нет знаков отличия...
— Да никакой должности у него нет, просто так болтается, сыночка бестолковый, — фельдфебель пригладил пальцами седеющие волосы. — Числится гражданским инспектором. Говорят, его из армии турнули за бестолковость. А на содержание папенька денег не выделил, вот он и сидит здесь, щеки надувает.
— Так в каком он, говорите, шатре штаны просиживает, герр фельдфебель?
Эбнер штамм Эйхендорф сидел на походном стуле, сложив на стол ноги в начищенных до зеркального блеска сапогах. В одной руке он держал жестяную кружку, другой — листал журнал, лежавший у него на коленях. Кроме него в шатре никого не было.
— Герр штамм Эйхендорф? — Шпатц шагнул к столу. Эбнер встрепенулся от неожиданности, журнал упал, раскрывшись на странице с обнаженной пышнотелой фройляйн, изогнувшейся в вызывающей позе.
— Вы кто? Что вам здесь нужно? — Эбнер вскочил, жидкость из его кружки расплескалась. Судя по запаху, герр штамм Эйхендорф пил крепленое вино.
— Вы меня не узнали? Я Шпатц Грессель. Мы беседовали с вами и вашей сестрой именно здесь несколько дней назад.
— Ах да, Грессель! — Эйхендорф уселся обратно на стул, поднял журнал, закрыл фривольную иллюстрацию, щеки его порозовели. — Так что вам нужно?
— В прошлый раз вы пообещали, что если я добуду вам информацию об... одном человеке, то взамен вы кое-что мне расскажете. Этот договор в силе? Вы готовы ознакомиться с первыми результатами моего расследования?
— А почему вы пришли ко мне, а не к Дагмар? — Эйхендорф снова сложил ноги на стол. Шпатц взял из стопки складной стул, поставил его напротив стула Эбнера и сел. Поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Разумеется, у него это не получилось.
— Не хочу ничего плохого сказать о вашей сестре, герр штамм Эйхендорф, но вы мне показались более серьезным человеком.
«Никогда не льсти умному, всегда льсти дураку, — говорил Крамм. — Если не знаешь, дурак перед тобой или умный, польсти ему. Если скривится, значит умный».
Эбнер самодовольно улыбнулся.
— Я вас понимаю, герр Шпатц, моя сестрица — особа взбалмошная. Я рад, что вы оказались достаточно умны, чтобы обратиться напрямую ко мне. Так что вам удалось узнать.
Шпатц щелкнул пряжкой портфеля и извлек неподписанную папку и положил ее на стол перед Эйхендорфом. Тот погрузился в чтение. Шпатц смотрел, как он шевелит губами и водит пальцем по странице. Подавил в себе желание усмехнуться. В конце концов, этого Эбнера он видит второй раз в жизни, нет ничего проще, чем наклеить ярлык «дурак», а потом попасть в идиотскую ситуацию, потому что недооценил противника. Он все-таки вервант, хоть и из таких, про которых даже престарелый фельдфебель на воротах готов сплетничать с первым встречным.
— То есть, вы утверждаете, что ни в каких политических заговорах он не замешан, я правильно понял?
Шпатц кивнул. Потом подумал и добавил:
— Я бы не стал на это ставить, герр штамм Эйхендорф, мое расследование еще не закончено. Не далее, как сегодня я беседовал с герром редактором, и он пригласил меня составить ему компанию в загородной поездке. Но это состоится только на следующей неделе. Сегодня же я оказался поблизости от лагеря фолкскриг и счел, что можно воспользоваться оказией и передать вам те сведения, которые мне уже удалось узнать.
— Вот же хитрый жук, — Эйхендорф взял одну из фотокарточек. Потом пролистал еще раз страницы в папке.
— Это вы обо мне, герр штамм Эйхендорф?
— Нет-нет, герр Грессель, — Эбнер хохотнул. — Ну что ж, вы выполнили часть работы, думаю, будет справедливо, если я поделюсь с вами некоторой частью интересующей вас информации.
— Я весь внимание...
Из сбивчивого и путаного рассказа Эбнера Шпатцу удалось понять не так много, как хотелось бы. Несколько лет назад Дедрик штамм Фогельзанг был уличен в очень серьезном преступлении, за которое его по вейсладнским законам должны были казнить. Но в дело вмешался кайзер и приговор отменили, отправив его под домашний арест. Подробностей дела Эбнер не знал. Семья Фогельзангов разговоры о Дедрике старательно пресекает и делает вид, что старика не существует вовсе. Как, впрочем, и остальные верванты. Впрочем, сам он нисколько не скучает по чопорной родне и их окружению, живет в настоящем дворце с огромным штатом прислуги и продолжает заниматься всяческими темными делами. Поговаривают про наемные убийства и торговлю людьми. В ответ на уточняющие вопросы Шпатца, Эбнер сделал значительное лицо и туманно сообщил, что приберег подробности для следующей недели.
— Давайте оставим самое вкусное на следующую встречу, герр Грессель, — Эбнер закрыл папку Лангермана. — Надеюсь, у вас тоже получится меня порадовать настоящим компроматом на нашего скользкого редактора.
Шпатц остановил мобиль рядом с конторой и привычно окинул взглядом площадь. Было многолюдно, как, впрочем и всегда в этот час. Если ранним утром большинство местных обитателей спешили на
