губы в тонкую нитку. Ужик, кажется, вздохнул.
— Едем в Рябиновку! Покажем всем, как надо своих держаться!
Руслан наконец тоже вскочил и сказал:
— Нет, так нельзя! Кому покажем? Бабке?! Она же человек! Она старая женщина!
От разлитого в воздухе напряжения онемели скулы и разболелась голова. Губы будто замёрзли, а левый глаз предательски слезился, придавая Руслану жалкий и глупый вид.
— И что? Если человек — значит, сразу хороший?! — Полоз недобро усмехнулся. — Ты дурак, Руслан, или только притворяешься? Едем!
Он вышел из комнаты. За Полозом молча проследовал Ужик.
Руслан поспешил следом, повторяя:
— Так нельзя! Вам она ничего плохого не сделала! И мне не сделала! Стойте!
За ним шли Кобра и Аспид, и Руслан чувствовал, что все они согласны с Полозом.
— У нас полно других врагов, настоящих. Тварей всяких!
— Люди хуже тварей бывают, — прогудел Ужик.
— Или заодно с ними, — добавил Аспид.
В прихожей Змеи накинули куртки и обулись, не слушая Руслана.
Полоз вытянул из стойки за вешалкой биту. Достал биту и Ужик.
— Вы что, — задохнулся Руслан, — избить её хотите?!
— Да нет, — мрачно усмехнулся Полоз. — Проучим. Тепличку побьём. Заборчик. Нельзя оставлять безнаказанными тех, кто причинил тебе вред. Или пытался причинить. Хочешь оставаться бесхребетным и за спиной учителя прятаться — дело твоё. А мы — другие.
Руслан понял, что убеждать его бесполезно, он не хочет слушать. Злая холодная ярость захлестнула Полоза и через него передалась остальным Змеям.
На улице Змеи вывели мотоциклы. В другой раз Руслан с удовольствием взялся бы рассматривать “железных коней”: чёрный у Полоза, чёрный с синим и серебром у Ужика, а там, в полутьме гаража, видимо, Кобрин — чёрный с красным.
За спиной и у Полоза, и у Ужика торчали рукоятки деревянных бит.
— Кобра, едешь?
Она шагнула к друзьям, потом оглянулась на Руслана. Несколько бесконечно долгих секунд смотрела ему в глаза, потом сказала:
— Я останусь.
— А я поеду! — встрял Аспид. — Ты ж не против?
Кобра покачала головой. Младший Змей проскользнул к дверям, по пути толкнув Руслана в бок.
— Я твой байк возьму? — обернулся Аспид. — И биту?
— Байк — нет, — Кобра покачала головой. — Биту бери.
Руслан понимал, что она очень хочет ехать со своими. Но не менее отчётливо он понимал, что это неправильно.
— Со мной поедешь, — отозвался Полоз, сев на байк.
Аспид радостно подпрыгнул. Тут же сморщился, поджав ногу, и захромал к угольно-чёрному мотоциклу. С полдороги вернулся, сунулся в дом и вскоре пришёл с чёрной битой, украшенной нарисованными молниями.
— Береги себя, — сказала Кобра ему в спину.
Когда Аспид устроился за спиной Полоза, тот спросил:
— Уверена, что остаёшься?
Руслан коснулся её пальцев: пожалуйста!
— Да. Прости.
— Как хочешь, — дёрнул плечом Полоз. — Решай сама, что тебе действительно надо.
Уже выезжая со двора, крикнул:
— Ворота закройте и идите в дом. А то простудитесь, неженки!
За чёрным мотоциклом выехал чёрно-синий, увозя мрачного Ужика. И Руслан с Коброй остались одни.
Кобра пошла закрывать ворота. Руслан помог ей. Неловкое молчание становилось всё более тягостным.
— Я знаю, что ты хотела поехать, но это неправильно, — не выдержал Руслан.
Девушка тут же повернулась к нему, посмотрела мрачно и недоверчиво:
— Почему?
— Та бабка не сделала мне ничего плохого. Да, хотела, но не сделала. И потом: её же мои родители попросили. Что ж, им тоже теперь мстить?
Кобра открыла рот, но тут же закрыла, сдерживая вертящиеся на языке слова.
— И биты... Кобра, они что — правда собираются избить старую женщину?!
— Старухи, знаешь, тоже разные бывают, — процедила Кобра. — Предлагаешь из-за возраста им скидку делать? Пусть творят, что хотят?
— Конечно, нет! Если старуха или старик, например, нарушает закон, то ответственность будет нести так же, как молодой! Если человек в возрасте мерзко себя ведёт, то его не должны прощать только из-за возраста. Но ехать в другой город, чтобы запугать старую женщину... Нет, так нельзя!
— Полоз же сказал: её бить не будут.
— Кобра, а вы уже били людей? — не спросить Руслан не мог, хоть и не хотел знать ответ.
Она долго смотрела на Руслана, прищурившись, словно решала, надо ли вообще отвечать. Потом сказала:
— Били. Иногда выжить можно только так.
У Руслана сжалось сердце.
— Мне жаль...
— Да ты-то тут причём? — пожала плечами Кобра.
Налетевший порыв ветра заставил их обоих поёжиться. Погода испортилась: по темнеющему небу ползли тяжёлые тучи, предвещающие дождь в ночи.
Они не сговариваясь зашли в дом.
— Знаешь, — после продолжительного молчания сказала Кобра, — ты ведь мне тем и понравился, что на нас не похож. Такой другой. Такой странный. В хорошем смысле. Я всё удивлялась: как ты можешь быть таким? А ты как будто реально вырос в другом мире.
Руслану очень не понравился её тон. В голосе Кобры было сожаление, горечь и совсем немного угасающего тепла. Он неожиданно подумал, что Кобра сейчас похожа на небо за окном: тёмное, сильное, полное непогоды.
— Не знаю, как в твоём мире, но в моём, я уверена, Полоз прав.
Она не смотрела на Руслана, а он смотрел на неё во все глаза. И впервые видел её такой, какой, наверное, она кажется случайным прохожим. Злой, беспощадной и опасной. Или она не кажется такой? Может, он просто не замечал раньше?
Молчание становилось всё тягостнее.
— Я позвоню Бьёрну. Надо предупредить... не знаю, спецотдел, или бабку эту! Нельзя просто сидеть тут и ждать.
Наставник ответил сразу.
Выслушав сбивчивый рассказ ученика, Бьёрн хмыкнул:
— К бабке в Рябиновку поехали? Я б на твоём месте не за бабку переживал. Уж она-то за себя постоять сможет! Ладно, я как освобожусь тут — съезжу, посмотрю что там к чему.
Он отключился.
Кобра напряжённо спросила:
— Он же не шутит? По поводу того, что бабка такая сильная?
— Нет, не похоже, — покачал головой Руслан. — Я как-то к ней послал ночную падь. Бабка справилась.
— Ну, если знаки нужные есть, это несложно.
— Она и без знаков может...
Кобра встала:
— И ты молчал?! Я еду туда!
— Я с тобой.
Дорога до Рябиновки слилась в единый поток скорости, страха,
