хочешь? — хриплым голосом произнесла она.
— Мне нужна информация.
— Информация? Хорошо, я готова тебе рассказать всё, что мне известно. В обмен ты сохранишь мне жизнь, — женщина облизала губы и заискивающе заглянула мне в глаза.
— Неужели вы торгуетесь, Антонина Ивановна?
Ведьма не ответила.
— Ну, хорошо, будь по-вашему.
Я уселся на поваленное бревно неподалёку. Вытащив зажигалку и очередную сигарету, я закурил. Дождавшись, когда ведьма слегка успокоится, я произнёс:
— Так для чего вам понадобилось убирать вашу предшественницу?
— А ты разве ещё не понял? Мне был нужен прямой доступ в хранилище.
— Допустим, с этим всё ясно, но зачем было убивать остальных, чем они вам мешали?
— Старушка Копп никак не хотела уходить на пенсию, а мне позарез был нужен доверенный человек на её месте.
— Значит, вы подготовили почву для проверенных людей и помогли им занять ключевые должности?
— Да, место покойной старушки Копп заняла Бердышева.
— Дайте угадаю, а Александр Хмеленцов, ваш молоденький любовник, подчищал следы и убирал из базы информацию о наличии в хранилищах редких документов? Переплётчик Гершуни делал потрясающие копии.
— Зачем ты у меня всё это спрашиваешь, если и сам всё знаешь?
— Всё да не всё. Ваша схема работала как часы и приносила прибыль. Все были довольны. Так в чём дело?
Крюгер вздохнула и нехотя пояснила:
— Саша, этот идиот, закрутил Роман с Бердышевой.
Антонина Ивановна скрипнула зубами, её глаза нехорошо блеснули.
— Я подслушала их разговор. Мало того, что он изменил мне с этой потаскушкой, так ещё эти неблагодарные решили выкинуть меня из схемы. А ведь этот канал сбыта организовала я. Я. И схема исключительно моя.
— И вы решили от них избавиться?
Антонина Ивановна бросила в мою сторону злой взгляд.
— А что мне оставалось? Смотреть, как эти двое захватывают то, что я строила столько лет? Знаешь, а я ведь его любила. По-настоящему любила. Угораздило же на склоне лет влюбиться как девчонке. Развесила уши как дура, а он меня просто использовал, а сам…
— А чем вам не угодил старик Гершуни? Или вы решили перестраховаться?
— А тебе-то, какая разница? Ты что, судья или прокурор?
— Не то и не другое, скорее, я палач.
— Брось, ты просто святоша, который боится замарать свои руки. Ты ничего мне не сделаешь. Я навела про тебя справки. Тебя с треском выперли из Ватикана и сослали в эту дыру.
— Дыру? Боюсь, Антонина Ивановна, вы не правы. Этот город — чудесное место, и единственное, что отравляет его атмосферу, это такие люди, как вы.
Впрочем, вы не люди, а нечисть. А я тот, кто разгребает за вами дерьмо.
Крюгер рассмеялась.
— Тоже мне, праведник выискался. Кто дал тебе право решать, что правильно, а что нет? Чем ты лучше меня? Молчишь? Что ты знаешь о жизни? Сопляк.
Женщина зло сплюнула и снова рассмеялась.
— Стесняюсь спросить, чем вызван приступ вашего безудержного веселья?
— Да тем, что с минуты на минуту, моя посылочка достигнет твоей ненаглядной Соболевой. И ты никак не сможешь этому помешать.
— Откуда ты знаешь про Настю? — я подорвался с места.
— С того самого момента, как со мной связался куратор. Дальше всё было просто. Узнать твой круг не составило большого труда.
— Слушай сюда, старая карга, если хоть волос упадет с её головы…
— Что тогда? Посадишь меня в тюрьму? Ты хоть знаешь, какая сила за мной стоит? Святоша, смирись, ты не сможешь ничего изменить. Процесс уже не остановить.
— Какой процесс? Ты о чём?
Крюгер рассмеялась.
— Не важно, скоро ты сам всё узнаешь. Будешь наблюдать за происходящим из первого ряда. Ждать осталось недолго. Слияние начнётся со дня на день.
— Слияние? О чём ты говоришь?
— Не важно. Скоро всё сам поймешь. Как бы всё дальше ни пошло, но я уже победила.
— Я так не думаю.
Ведьма рассмеялась.
— А ты не умеешь проигрывать. Куратор предупреждал, что ты создаёшь проблемы. Жаль я ему не поверила. Решила, что сама справлюсь. Нужно было разобраться с тобой ещё тогда, в моём кабинете. Один укол отравленной иглой, и никаких проблем.
Крюгер снова рассмеялась. Я же стиснул зубы.
— Как зовут куратора? Где его найти? Говори!
— Ты и вправду думаешь, что я назову тебе его имя? Однако, он ближе, чем ты думаешь. Наивный мальчишка. Я ещё не выжила из ума, чтобы раскрыть тебе все карты. Весь наш разговор был нужен лишь для того, чтобы потянуть время и дать возможность моим людям всё подготовить.
— Ах, ты, старая карга, если с Настей что-то случится, ты пожалеешь.
Антонина Ивановна улыбнулась.
— Я не ошиблась, когда решила, что эта девочка тебе очень близка. Если хочешь, я могу позвонить и отменить свой приказ, и тогда она будет жить. А взамен ты позволишь мне уйти. Разойдёмся миром.
— Миром? И жить в ожидании подлого удара в спину?
Я раскрыл портсигар и вытащил очередную сигарету. Щёлкнула зажигалка.
— Решай уже, святоша. При таком раскладе все остаются в выигрыше. Можешь даже забрать все деньги, что лежат в моём чемодане. У меня и без того достаточно на счету. Видишь, я не жадная, и умею делиться. Уйди в сторону. Ну же, решай.
— Уже решил, — сказал я, щелчком отправляя тлеющую сигарету в сторону женщины.
Пыхнуло. Визжащую ведьму охватило пламя. Я не обращая внимания на её крики, развернулся и поспешил к машине.
Я остановил машину в ближайшем кармане. Столб дыма, поднимавшийся над зданием, где располагался отдел Соболевой, не предвещал ничего хорошо.
— Настя. Чёрт, почему ты не взяла трубку?
Рядом с проездом уже собралась внушительная толпа зевак. Я не без труда протолкался вперёд. Показался вход в здание, оттуда наружу уже выбегали взволнованные люди. Из окон первого этажа валил густой чёрный дым.
— Настя! Кто видел Настю⁈
Надсадно кашляющая женщина отрицательно покачала головой.
— Стой, ты куда?
Какой-то мужик попытался, было, мне помешать, но я уже на всех парах спешил к входу в здание. Дым и копоть от начинавшегося пожара мешали мне всё, как следует, рассмотреть. Но мне было плевать. Главное вытащить Соболеву. Надеюсь, она жива. Она должна быть жива, иначе… нет, даже думать о подобном не хочу. Если хоть волос упал с её
