Ознакомительная версия.
Однако прежде, чем окончательно отречься от суеты, я все-таки послал зов Кофе. И спросил: «Как вы думаете, этот собачий порошок, который унюхал Нумминорих, очень сложно добыть?»
«Да не особо. Наверняка он есть у доброй половины окрестных фермеров. И на Сумеречном рынке крутится пара-тройка торговцев, у которых всегда найдется «Шиффинский шлафф». А он тебе понадобился? Тогда нет проблем, в кладовых Городской Полиции до сих пор хранятся остатки запасов, которые когда-то делал я сам».
«В кладовых Городской Полиции? Слушайте, ну тогда совсем просто».
«Тебе правда нужно это зелье? Но зачем?!»
«Нет, – сказал я, – мне не нужно. Просто думал, где, интересно, Карвен его раздобыл? А оказывается, просто у нас в кладовой…»
«Кто раздобыл?»
«Карвен Йолли. Ассистент сэра Скалдуара Ван Дуфунбуха. Это он побывал в особняке незадолго до нас, предусмотрительно позаботившись, чтобы Нумминорих его не опознал».
«Рассказывай!» – потребовал Кофа.
«Коротко говоря, Карвен хотел защитить самовольно поселившуюся в доме подружку, Таниту Ашури. Вынес оттуда музыкальный инструмент, по которому ее якобы легко опознать. Удивительно, кстати, что остальные вещи он при этом оставил на месте. И даже «Шиффинским шлаффом» не полил, хотя прекрасно знает, что Нумминорих может отыскать их хозяйку по запаху – себя-то он от его носа предусмотрительно обезопасил. Это мне кажется самым странным моментом, потому что на дурака Карвен совсем не похож. И на рассеянного гения тоже не очень. Надеюсь, он как-то объяснит свое нелепое поведение – вам или Мелифаро, уж не знаю, как вы будете делить добычу…»
«А что, Мелифаро уже в курсе этой истории?» – спросил Кофа.
Довольно сердито, надо сказать, спросил. Это же только мне все равно, узнаю я важную новость первым или прочитаю о ней в каких-нибудь «Хрониках первых лет изменения Кодекса» три тысячи лет спустя, когда выйду в отставку и стану завсегдатаем всех библиотечных архивов. А Кофа человек старой школы, ему важно, чтобы со всеми новостями сперва бежали к нему, а уже потом оповещали остальных. Я стараюсь это учитывать, но конечно часто забываю. А Кофа честно старается учитывать мой пофигизм, но конечно все равно сердится.
Но сейчас моя совесть была чиста.
«Если он что-то знает, то не от меня, а от самого Карвена. Мелифаро еще полчаса назад собирался его разыскать, как только выяснил, что парень сам напросился дежурить возле дома своей подружки на улице Мрачных Дверей. Но при мне так и не смог с ним связаться; мы решили, что Карвен как раз забрел на очередной участок без магии – он же до сих пор в патруле».
«Надеюсь, так оно и есть, – отозвался Кофа. – Хотя ни о каких новых участках после улицы Тихих Дней нам пока не сообщали. Заснул он там, что ли? Или с девчонкой какой-нибудь познакомился и сразу забыл, зачем на самом деле пришел?»
«Ну или решил провести самостоятельное расследование, – оптимистически предположил я. – Главное, когда он найдется, не рассказывайте, что Танита его заложила. Не со зла, конечно: у девочки голова в небесах, не сообразила, что излишняя откровенность со мной может повлечь неприятности. Думает, я – добрый друг. И в общем даже не то чтобы ошибается. Просто не понимает в какую серьезную историю их обоих нечаянно занесло. Так что пусть Карвен считает, что его подвело собачье зелье, утащенное из полицейской кладовой».
«А почему ты сам не хочешь с ним побеседовать? – спросил Кофа. – По идее, кто в курсе дела, тот и должен вести допрос».
«Я – наихудший вариант. Во-первых, Карвен мне нравится. Поэтому я сразу возьму дружеский тон и вряд ли буду достаточно убедителен, объясняя, что нельзя скрывать важную информацию от коллег, если уж какие-то вурдалаки занесли тебя на службу в Дом у Моста. И тем более, обстряпывать личные дела, прикрываясь патрулированием опасного района… Вообще-то я считаю, что иногда очень даже можно, но ему пока лучше об этом не знать. Целее будет».
«Разумно, – согласился Кофа. – А что во-вторых?»
«А во-вторых, я сейчас очень занят. И это как минимум еще на пару часов».
Все-таки иногда Безмолвная речь – отличная штука. Глядя Кофе в глаза, я бы вряд ли решился так нахально соврать, стоя на пороге собственного дома, где все взывало к неге – насколько возможна нега на таком пронзительном сквозняке.
* * *
Кроме сквозняка в гостиной никого не было. Даже Друппи, великого любителя ронять меня на ковер, а потом с восторгом выслушивать новые ругательства, которые я успел узнать за день. И на столе шаром покати. То есть, вообще ни крошки, ни грязной кружки, ни даже скомканной салфетки. Чистота и порядок. Постапокалиптический пейзаж, под стать моему настроению.
«У Дримарондо вечерние лекции в Университете, Друппи его охраняет, а ко мне пришел сэр Умара Камалкони! – отрапортовала Базилио, которой я немедленно послал зов. – Принес в подарок коробку куанкурохских головоломок, которые вошли в моду при Королевском Дворе. Такие трудные! Сидим в моем кабинете, разгадываем. Хочешь с нами?»
«Ну уж нет», – решительно отказался я.
До сих пор все мои попытки подступиться к головоломкам, которые Базилио называла «довольно простыми» терпели сокрушительный провал. Сердце подсказывало, что к трудным мне лучше не приближаться даже на дюжину метров. Особенно в присутствии Короля, который по какой-то загадочной причине считает меня существом, обладающим зачатками разума. Не хотелось бы лишать Его Величество этой лестной для меня иллюзии. Во всяком случае, не прямо сейчас.
Таким образом, мой замечательный план засесть за игру и забыть обо всем на свете, рухнул. Можно было, конечно, пойти к соседям, которые, собственно, и заразили нас всех пагубной страстью к «Злик-и-злаку». Но, во-первых, в это время в их трактире обычно аншлаг: завсегдатаи собираются на ужин, так что особо не поиграешь. А во-вторых, там в любой момент может объявиться сэр Кофа Йох. Его роман с хозяйкой все еще находится в той восхитительной стадии, когда никакие дела не могут помешать полудюжине свиданий в день. И не хотелось бы, чтобы он застукал «очень занятого» меня в соседском трактире. Я дорожу своей репутацией человека, так толком и не научившегося врать по мелочам. Когда меня раскусят, жизнь сразу станет гораздо более сложной штукой. А к этому я пока интеллектуально не готов.
– Ну и кто, интересно, будет отвлекать меня от скорбных размышлений о работе? – возмущенно спросил я, уставившись в потолок?
Потолок укоризненно молчал, полагая мой вопрос бестактным. Хочешь, чтобы стены в доме заговорили с тобой голосами друзей – будь добр, потрудись соответствующим образом заколдовать помещение. Оно не обязано делать это само.
Ковер, на котором минувшей ночью – по моим ощущениям, примерно полгода назад – сидел сэр Шурф, заговорщически подмигивал мне всеми своими узорами – дескать, давай, тащи сюда этого гостя, мне очень понравилось, как он на мне расположился, больше никто так не умеет, хочу еще! В глубине души я был с ним совершенно согласен, но по здравому размышлению решил пока оставить так называемого Великого Магистра Ордена Семилистника в покое. Мало ли, что еще сегодня стрясется такого ужасного, что без него хоть ложись и помирай, а Шурф в это время будет спешно заканчивать дела, от которых я его сейчас оторву. Нет уж. Настолько незаменимого человека следует экономить. Солить и запасать впрок.
– Солить и запасать впрок, – с каким-то нехарактерным для меня людоедским удовольствием повторил я вслух. И улегся – думал, что на ковер, а на самом деле на теплый, еще не успевший остыть песок.
* * *
Я лежал на берегу Ариморанского моря, на окраине суммонийского города Ачинадды и думал, что есть еще один отличный вариант: отправиться на берег Ариморанского моря, навестить Иллайуни. Вот уж кто отвлечет меня от всех мыслей сразу. А потом догонит и еще раз отвлечет.
Признав идею годной, я с удивлением обнаружил, что уже нахожусь там, куда только собирался пойти. С некоторыми идеями так бывает – сперва она реализуется, а уже потом приходит в голову. По крайней мере, если эта голова моя.
Пока я раздумывал, вежливо ли будет слать зов Иллайуни – как, интересно, отреагирует на мою Безмолвную речь человек, для которого сам факт моего существования почти невыносимый грохот и лязг? – или лучше связаться с Менке, Иллайуни появился сам. Издалека его силуэт выглядел довольно нелепо – кудрявая копна отросших почти до земли волос превращала таинственного бессмертного кейифайя из рода хранителей Харумбы в этакий самодвижущийся стог сена на тоненьких ножках. Но по мере приближения он обретал все больше очарования. Забавно. Обычно бывает наоборот.
Когда Иллайуни подошел достаточно близко и оказался приветливым благообразным старцем, я вежливо спросил:
– Я не очень противно звенел и грохотал?
Он отрицательно помотал головой.
– Сегодня все в порядке. Похоже, ты был не слишком взволнован предстоящей встречей. Это хорошо для приятного течения беседы, но довольно обидно для любителя производить впечатление вроде меня.
Ознакомительная версия.
