серьезных отношений, меня все устраивало, и я не хотел ничего менять. Девушки это чувствовали и предпочитали найти кого-то посговорчивее и с перспективами получше обычного продавца. Как я уже говорил ранее, меня в целом все устраивало, так что жизнь шла своим чередом.
Попадание в другой мир выбило меня из привычного ритма, отчего я откровенно растерялся. Лишь спустя месяц, умудрившись не раз вляпаться в неприятности, я вновь стал нащупывать понимание того, как хочу прожить свою вторую жизнь. И пускай до четкого плана мне еще далеко, но я стал понемногу возвращать свою уверенность в завтрашнем дне.
К чему было столь длинное вступление? Спросите вы? Встречал я немало странных женщин, говоря откровенно, все они немного странные, но об этом им лучше не говорить… так вот, даже среди женщин мать Хельги оказалась довольно эксцентричной особой. Начать стоит с того, что ее дом больше походил на антикварную лавку, совмещенную с библиотекой, заканчивая тем, что встретила она нас одетая в тогу… и с лавровым венком на голове…
— Ты все же его привела? — удивленно замерла женщина в дверях, довольно бесцеремонно меня разглядывая.
В свою очередь я не стал тушеваться и стал рассматривать ее в ответ. Темные волосы, красивое, я бы даже сказал аристократичное лицо, и груди размера так третьего, которые не могла скрыть тога, а по факту белый кусок ткани с ремнем и вышивкой. Было ей на вид лет тридцать — тридцать пять и откровенно говоря она была в моем вкусе. А потому ее странность я воспринял как милую изюминку.
— Мама! — простонала Хельга, увидев в какой одежде она нас встретила.
— Что мама? — всплеснула руками женщина. — Кто мог знать, что ты и вправду приведешь парня? А у меня сроки горят, мой издатель пообещал, лично приехать и приковать меня к батарее, если я хоть на неделю просрочу сроки сдачи! Ты же знаешь, мое вдохновение куда лучше работает, если я окружена предметами интерьера нужной эпохи…
— А о чем вы пишите? — решаю прервать их перепалку.
— Исторические любовные романы, — встает она в стойку, явно ожидая какую-то реакцию от меня.
— Прикольно, — с улыбкой произношу.
Женщина со странным взглядом посмотрела на дочь:
— Ты же не призвала демона, там инкуба какого, чтобы показать своей матери? — неожиданно спрашивает она у Хельги.
— Конечно нет! — возмущенно отвечает юная ведьма.
Я же уже откровенно веселился. Похоже вечер намечается веселым.
— Джон, — представляюсь, — рад с вами познакомиться. И я не демон, наверное!.. — лукаво подмигнув.
На что женщина отреагировала довольно странным образом. Достав из тоги блокнот с карандашом, она стала увлеченно что-то записывать…
***
Хельге хотелось от стыда умереть…
Ее мать была довольно успешной писательницей романов для женщин. Ее истории особо пользовались популярностью среди ведьм, поскольку ее мама довольно правдиво описывала ритуалы и в целом магические способности. Все были уверены, что Бенджамин Бьорк, писательский псевдоним матери, на самом деле ведьма, но это было не так.
Именно из-за работы матери Хельга с раннего детства полюбила чтение, а поскольку в их библиотеке было полно книг про магию, она невольно увлеклась магическими ритуалами. Когда у нее пробудился дар, она восприняла это спокойно, поскольку к тому времени уже не мыслила жизни без магии. Тут скорей возникли бы проблемы, если дар бы так и не пробудился.
Зачастую ее мать была достаточно увлечена написанием своих книг, чтобы не лезть в личную жизнь дочери. Нет, она старалась держать руку на пульсе, но обычно не перегибала с этим палку. В целом же мать Хельги сама порой вела себя как сущий ребенок, отчего ведьме пришлось довольно быстро повзрослеть.
Злоключения Хельги начались три недели назад, когда она вернулась домой, после уничтожения демона. Испытав довольно сильный стресс за дочь, ее мать включила режим гиперопеки. Целых две недели оказаться запертым со взрослым, который проедает тебе мозг, разговорами о твоем будущем? Такого и врагу не пожелаешь!
Полиция попросила не выходить людей из домов без крайней необходимости до завершения следственных работ. Чистильщики исследовали местность на предмет оставленных прорывом проклятых вещей. Так что Хельга не могла даже выйти из дома.
Оказавшись один на один с матерью… юная ведьма уже через пару дней стала мечтать пойти снова в школу. Мама стала нудеть, что ведьма совсем не обращает внимания на мальчиков, что она больше времени уделяет книгам. Это было правдой, но лишь отчасти. Хельга дала себе обещание, до шестнадцати лет даже не думать о мальчиках, поскольку она прекрасно понимала, чем все это может закончиться. Причем понимание это пришло из маминых же книг.
И вот мама целую неделю поласкала Хельгу насчет парня, на что ей пришла «гениальная» идея, подсунуть той фотографию солиста одной молодежной группы. Ворчания стало меньше, а там уже и школа вновь заработала, да и сняли запрет на прогулки. Жизнь казалось начала входить в привычное русло, пока мама вновь не стала нудеть, в этот раз желая уже встретиться с парнем дочери. Хельга уже предвидела еще неделю ворчания, а потому решила действовать решительно. Она обратилась за помощью к Джону. Мальчик умел менять облик, так что с этим проблем не должно было возникнуть.
Джон на удивление сразу согласился, так что они решили этим же вечером заглянуть к ней домой. Хельга и подумать не могла, что ее мать начнет жечь напалмом с самого порога. Она с первых пяти минут общения с Джоном, показала себя довольно странной женщиной, которая к тому же пишет эротику для одиноких дам. К своему ужасу Хельга довольно быстро осознала, что Джон СЛИШКОМ хорошо воспринял информацию, и что он явно понравился ее матери. Одно это не сулило ничего хорошего, а потом начался этот смущающий до глубины души разговор с показом детских фотографий Хельги…
Убейте ее кто-нибудь! Пожалуйста!
***
Сидя за обеденным столом я с удовольствием поедал макароны с томатным соусом, который приготовила Марта, мать Хельги. Я с удовольствием выслушал истории из детства ведьмы, совмещенные с просмотром фотографий. Маленькая Хельга была тем еще ангелочком, который ел свои козюльки и имел выдуманного друга.
Марта оказалась радушной хозяйкой, а ее увлеченность написанием книг, откровенно говоря, уже не казалось мне странным. Увлеченный своей работой человек, что здесь плохого? Куда больше меня забавляло лицо Хельги, оно менялось несколько раз за вечер. От желания стукать, когда дело дошло до ее детских фотографий, до полного безразличия во взгляде, когда мы добрались до приготовленной Мартой еды. Хельга с пустым взглядом ковырялась у себя в тарелке с видом,
