прервала меня Лиза. — Долго думаете над ответом, Ваше Высочество. Ну а я не имею права его с вас требовать. Особенно когда на носу у вас спасение сестры и коронация. Ну и разрушение потенциального брака девушки, что вам не безразлична. Нате лучше попробуйте, анжурийсианскую хурму. Я сама её сушила. И тоже кое-что добавила.
Лиза мило улыбнулась и пододвинула мне пакет с закусками.
Я достал оттуда кусочек и укусил.
Сладко и сухо… Вкус раскрывается медленно с каждым последующим укусом.
Стоп! Я знаю, как сделать этот вкус ярче.
Улыбнувшись, я запил аномальную сушёную хурму глинтвейном.
И едва не улетел в космос от наслаждения.
— Рада, что ты разгадал мою кулинарную загадку, — счастливо улыбнулась Лиза. — Хотя это было легко.
Она тихо захихикала.
«Оппа, как я посмотрю, самка номер один отлично готовит. Бери ты её уже в стаю, а! Будет твоих кухарок гонять!»
«Угу, в те моменты, когда отдыхает от тяжёлой работы главы СБ императорского рода и императорской семьи».
«Вот! Верно мыслишь, оппа! Я тут одну дораму смотрела, так там сказали, что кулинария — лучшее хобби из всех, что можно придумать! Правда, там так главная героиня думала о главном герое. Мол удобно это когда самец сам добычу добыл, сам её и приготовил. Ура Матриархату!»
Незаметно для Фаи я чуть приглушил её, чтобы не лезла в мои мысли.
— Не скажу, что сильно волновался, Лизи, или же что чувствовал себя опустошённым, однако благодаря тебе мне стало полегче, — улыбнулся я княжне.
— Пф! — выдала она. — Звучит как-то странно. Типа: «Спасибо, конечно, за старания, но мы и без вас бы справились».
— Не бузи, я правда тебя благодарю.
— Уже и побузить нельзя!
Лиза замолчала с вызовом глядя на меня, а затем мило улыбнулась.
— Ты говорил, что тебе нравится, что с тобой я искренняя, — проговорила она в сторону. — Вот и наслаждайся. Или не нравится?
— Нравится, — признался я.
— С тобой я могу позволить себе расслабиться, — изрекла она, серьёзно глядя на меня. — Но мне не хочется сильно грузить тебя, Максим. У тебя и так забот хватает.
Глядя на неё, я тяжело вздохнул, а затем медленно потянул ладонь к лицу девушки. Лиза не отпрянула, лишь удивлённо уставилась на мою руку.
Я мягко двумя пальцами ущипнул её щеку.
Лиза ещё больше вылупила глаза, будто ожидала чего-то другого.
— Ну тогда скажи мне прямо, — проникновенно произнёс я. — «Макс, я волнуюсь из-за того, что произойдёт завтра». Ну? Говори.
— Я волнуюсь, — пробурчала она. — На кону слишком многое. И мне не хочется отвлекать тебя своим волнением. Так что зачем ты из меня выдавливаешь эти слова?
— Если выдавить гной, рана быстрее заживёт, — хохотнул я, отпустив её.
Я зажевал ещё несколько чипсов из аномальной хурмы и отпил глинтвейна.
Лиза молчала, ожидая от меня ещё каких-то слов.
Что ж… Не будем её разочаровывать.
— Знаешь, Золотце, — тепло улыбнулся я Волконской, — когда высказался, тебе становится легче. Но, чтобы вновь не возвращаться к терзающей тебя теме в духе «как же все пройдёт завтра», лучше подумать о чём-то отвлечённом. Например, подумай вот о чём. Давай вернёмся в начало нашего с тобой разговора, если ты говоришь «да», что остаётся делать мне? Ответ очевиден — мне остаётся думать, что если я всё-таки решу, что одной жены мне мало, то я обязательно сделаю тебе предложение'.
Я подмигнул опешившей Лизе и протянул ей термос.
Она вцепилась в него двумя руками и залпом допила остатки.
«Ура! Непрямой поцелуй!» — захохотала Фая.
— Спокойной ночи! Приятных снов! — выпалила Волконская и рванула обратно в дом.
Глядя на её красивый зад в обтягивающих утеплённых легинсах, я подумал, что сам до сих пор не ответил на предложение от другой девушки. Той, что озвучила свою позицию несколько раньше, чем Лиза.
* * *
Десятое февраля две тысячи двадцать четвёртого года — какая же любопытная всё-таки сегодня дата. Интересно, скрыт ли в ней тайный смысл? Послание? Или всё это лишь совпадение?
Если разложить эту дату по цифрам, что мы получим?
Десять… Ну здесь всё ясно — десять лет дал отец на то, чтобы найти достойнейшего. И достойнейшего выбирали из десяти принцев. То, что в самом конце один из десяти принцев оказался принцессой — ситуации не меняет.
Далее возьмём цифры, которые используются, чтобы обозначить текущий год. Два, ноль, два, четыре. Сложим их, и что мы получим?
Правильно, цифру восемь.
Я восьмой — принц. Восьмой царевич. Тот, кто в итоге и станет Императором Всероссийским. Это мой год. Год Дракона.
Ну а то, что по факту я оказался седьмым царевичем, мы учитывать тоже не будем. В историю все царевичи вошли под своими изначальными номерами. Просто в дальнейшем дети в школе так и будут изучать — седьмой царевич, оказался царевной и сошёл с дистанции.
И кто-нибудь обязательно пошутит, что лучше уж оказаться царевной и из-за этого окончательно выйти из гонки за трон, чем умереть от потери головы.
И что же остаётся в дате?
Цифра два.
Интересно, к чему её привязать? К Михаилу? Он же второй царевич.
«А может к тому, что в финале противостоять друг другу должны лишь две стороны? — усмехнулась Фая, читавшая мои мысли. — Ну, когда все остальные стороны отвалятся».
Я улыбнулся.
Разумеется, улыбки моей никто не заметил, ибо я был «Растворен в мире». И вообще, сидел на ветви одной из вековых елей, что росла за внешним кольцом Кремлёвских стен. Ведь именно здесь собирал людей Михаил на своё мероприятие.
Народу уже столпилось немерено. Считай всё пространство до сцены, которая примыкала ко второму кольцу стен, было заполнено зрителями. Все
