она может и дальше жить как обыкновенный человек. Ей не обязательно знать подоплеку своего дара. Во всяком случае, я на это надеюсь. Так или иначе, я сделаю все, чтобы она могла продолжать жить нормальной жизнью.
– А ты можешь… рассказать мне что-нибудь о богинях судьбы?
Ноа не сводит с меня взгляда, и по его глазам я вижу, что он колеблется. Ему что-то о них известно, это факт. Однако он отрицательно качает головой.
– Не сейчас, – произносит он и поднимает голову.
В этот момент я замечаю, как из больницы выходят несколько человек. Но они слишком далеко, чтобы понять, есть ли с ними еще кто-то.
– Мне пора. – Ноа достает свой ключ и открывает врата. – Будь осторожна, Тереза, – добавляет он хрипло, в последний раз встревоженно смотрит на меня и исчезает.
Я устало тру глаза и пытаюсь сосредоточиться на уроке мистера Кляйна. Непосильная затея, потому что я не спала полночи. Бо́льшую часть вчерашнего дня я посвятила поиску информации о богинях судьбы. Так как к моему возвращению уже началась тренировка, а меня не было на занятиях весь день, появляться на ней уже не стоило – даже чтобы поговорить с подругами. Поэтому я отправилась на поиски в интернет, а затем в библиотеку охотников. Поскольку школьники тоже имеют к ней доступ, наверное, нет смысла удивляться, что в библиотеке ничего не нашлось. Потом я надеялась встретить Эйдена, чтобы узнать, как прошла миссия. Напрасно – он не вернулся.
– Да что с тобой сегодня такое? – спрашивает Люсия, осторожно подталкивая меня локтем. – Не выспалась?
Просто кивнув, я опять кладу голову на руки – настолько я устала.
В обеденный перерыв снова высматриваю Эйдена в толпе, что также не укрывается от моих подруг.
– Ищешь кого-то? – любопытствует Макс.
– Мне нужно поговорить с Эйденом, – объясняю я, на что Макс изумленно выгибает брови.
– И зачем? Вы опять поцапались?
– Нет, это скорее связано с учебой, – уклончиво отвечаю я и сама слышу, насколько неубедительно это звучит.
Подруги обмениваются подозрительными взглядами.
– Может, мы могли бы тебе с этим помочь? – говорит Макс.
Я не знаю, что сказать.
– Вы когда-нибудь увлекались мифологией? – спрашиваю я, полагаясь на то, что вчера прочла в интернете.
– Ну, нет. Зачем нам это? – откликается Люсия.
– Я подумала, что могла бы написать эссе по истории об иммигрантах. Их религия и прежние убеждения, разумеется, тоже играют в этом определенную роль. Разные мифологии во многом похожи. Вы знали, что так называемые богини судьбы есть в греческой, римской, германской, славянской и этрусской мифологиях?
– Ладно, – после минутного колебания говорит Люсия и в полном недоумении смотрит на меня. Очевидно, ждет дальнейших объяснений. А поняв, что они не последуют, уточняет: – Но ты же не собираешься писать эссе по мифологии? – Они с Макс опять обмениваются растерянными взглядами. – Это ведь будет далековато от темы Сан-Франциско. Тебе так не кажется?
– Конечно, ты права. Мне просто стало интересно, и я задалась вопросом, не слышали ли вы что-то о таком аспекте мифологии. Все-таки речь о богах, бессмертных, богинях судьбы, сверхъестественных способностях…
Рассмеявшись, Макс откидывается на спинку стула:
– Ах вот как, теперь ясно. Так как здесь много сверхъестественного, ты задумалась, откуда это взялось и не могут ли некоторые древние легенды оказаться реальными.
Я киваю, и Люсия успокаивающе обнимает меня за плечи.
– В одном можешь мне поверить. Наша жизнь и наш мир не имеют ничего общего ни с какими легендами и уж точно не оттуда берут свое начало.
Взгляд, с которым она на меня смотрит, полон жалости, и я с трудом его выдерживаю. Зато теперь у меня появилась уверенность. Ни одна из них никогда ничего не слышала о богинях судьбы. Судя по всему, школьникам не рассказывают об их существовании точно так же, как замалчивают сражения охотников.
– А что именно ты собиралась спросить у Эйдена по этой теме? – не отстает Макс. – Очень сомневаюсь, что он эксперт в области мифологии.
В этот момент я вижу фигуру, которая переступает порог столовой, и тут же вскакиваю. Не говоря ни слова, бегу вперед и устремляюсь к Эйдену. Тот даже не успевает встать в очередь за едой, потому что я сразу хватаю его за руку и вытаскиваю за собой из кафетерия. Затем сворачиваю в один из коридоров и еще раз внимательно осматриваюсь, но мы здесь одни.
– Где ты вчера так долго пропадал? Я полночи тебя ждала.
– Вот как, – удивленно протягивает Эйден.
Я закатываю глаза:
– А теперь скажи, наконец, что вчера произошло. Вам удалось найти Хлою?
Он скрещивает руки на груди и меряет меня этим своим холодным взглядом, который я терпеть не могу.
– Можешь больше о ней не беспокоиться.
Я теряюсь.
– И что это значит? Ты не можешь говорить открытым текстом?
– Говоря открытым текстом – тебя все это не касается. Ты вообще не должна была оказаться втянутой в это. Школьники не должны знать о подобных существах. И разбираться с ними – не их задача. Этим занимаемся мы. Мы знаем, что делать и как с ними обращаться. И нам не нужны посторонние, которые вмешиваются в наши дела.
У меня челюсть отвисла. Какого черта? Почему он пытается списать меня со счетов?
– Это я нашла Хлою. Без меня вы бы даже о ней не узнали. Поэтому я тоже имею полное право знать, что случилось и что вы планируете с ней делать.
Взгляд Эйдена впивается в меня. Его глаза кажутся холодными и чужими. Он вздыхает.
– Она у нас. Больше тебе ничего знать не нужно. – На этом он разворачивается и уходит.
А я не в состоянии пошевелиться. Хлоя у них. Что это означает и как они теперь с ней поступят? Я чувствую, как грудь сковывает крепкий обруч страха и не дает мне вздохнуть. Что они задумали?
Остаток дня я провожу главным образом в размышлениях и ломаю голову над тем, как поступить. На тренировке у меня не получается сосредоточиться настолько, что я даже одеон отправляю Йору с трудом, поэтому решаю ограничиться бегом и тренажерами. Меня охватывает огромное облегчение, когда урок заканчивается и можно принять душ и вернуться в свою комнату.
А пока я абсолютно уверена только в одном: необходимо что-то предпринять. Не могу я жить в этой неопределенности дальше. Кто-то должен со мной поговорить, рассказать правду. И мне надо увидеть Хлою. От Эйдена едва ли стоит ожидать помощи. Впрочем, мне на ум приходит другой человек, к которому
