и стремительно приближающаяся к нам.
И тут меня словно током прошибло. Потому что я все понял. Вурдалак не был оружием, чтобы убить бедового рубежника. Лишь инструментом для его поиска. Я вновь ощутил запах чего-то затхлого, дух больного человека и стоялой воды. А слова Митьки лишь все подтвердили.
— Рубежник, дяденька.
Тот, с кем у меня установилась связь после гибели спиритуса. Тот, кто искренне желал мне смерти. Тот, кто должен был нагнать меня раньше, но ему помешал дождь.
Огромный ворон, такой большой, каких я никогда прежде не видел, медленно облетел нас. Он будто проверял, все ли прошло именно так, как и задумывалось. А после приземлился позади вурдалака, обратившись в человека. Голый, худощавый, с легкой проседью в иссиня черных волосах. Мой давний враг, с которым я наконец встретился.
Врановой не сказал ни слова. Чухонец был чужд долгих рассуждений и речей, которыми так славились все злодеи в конце фильмов. Я лишь почувствовал, как натянутый поводок на шее вурдалак пропал. И нежить тут же помчалась ко мне.
Самое лучшее в жизни происходит случайно. Мимоходом. По крайней мере, мне всегда так казалось. Нет, конечно можно себя сильно мотивировать и прилагать какие-то невероятные усилия, чтобы добиться результата. А потом узнать, что какой-то рандомный китаец давно сделал уже такое же, почти не напрягаясь.
Так произошло и сейчас. Не с китайцем — с нежитью. Вот что я мог сделать с несколькими сотнями кило мертвого мяса? Разве что попытаться насадить на вертел и приготовить шашлык для упырей.
А с тем ножичком, который был в руке — решительно ничего вменяемого. Поэтому я вытянул свободную ладонь перед собой и… вурдалак отлетел назад, чуть не придавив Вранового. Какого-то метра не хватило.
Я же удивленно смотрел на руку. Это же почти также круто, как знак Ард в «Ведьмаке». В смысле, что-то вроде телекинеза или ударной магии. Я что, так умею? Может, еще и по воде ходить и в небе летать? Ясно лишь, что сделал это все хистом, просто резко выплеснув его из себя.
Помечтать удалось совсем недолго. Как выяснилось, не только у меня есть удивительные способности в непонятных заклинаниях. Врановой даже руки не поднимал, разве что сжал кулаки и открыл свой рот в безмолвной злобе. И огромная невидимая глыба рухнула на меня, опрокинув на землю. Перед глазами все поплыло, а легкие отчаянно пытались втолкнуть в себя хоть немного воздуха. Тщетно. Будто дыхалочку перебили. В рукопашке такое сплошь и часто бывало.
Митя попытался броситься на Вранового, однако тот лишь мельком взглянул на черта. И нечисть сразу повалилась на землю.
— Что ты знаешь про Спешницу? — спросил наконец рубежник с легким акцентом.
И давление немного ослабло.
— Дружище, я ничего не знаю. Давай договоримся. Я понимаю, я убил твоего спиритуса. Но это же случайно.
— Спешница.
Вообще, это походило на сюрреалистичную картину. Голый мужик, который медленно достал из ниоткуда нечто похожее на жезл, просто вертел руками. А одетому, и на первый взгляд вполне адекватному человеку перед ним становилось все хуже.
— Что она тебе оставила?
— Деньги… Портсигар для беса… Нож и тетрадь. Больше ничего!
— Где тетрадь⁈ На слове?
Вся беда в том, что я знал, что не жилец. Как только Врановой получит свое, то я ему буду не нужен. Но что делать? Юлить, когда тебе разрывает грудь невидимая громадина? Или играть в героя и не говорить ни слова? Как-то не особо получалось. Да и непонятно было, ради чего все это.
— В машине. В рюкзаке!
Что забавно, конечно не для меня, Врановой просто отвернулся, но действие его заклятия или заклинания (не знаю, как правильно), осталось. Он без труда нашел черную тетрадь. Вот только не открыл. Вдохнул ее запах, а после пролистнул всю сразу. Явно не читая, а точно сканируя.
— Не узнал, — коротко сказал он.
Что конкретно — не объяснил. Вот была у моего врага такая дурацкая привычка — говорить загадками. Однако новость, про то, что я что-то не знаю, невероятно развеселила рубежника.
— Все они охотятся на тебя, а ты ведь действительно сошка. А еще говорят, что все тайное становится ясным.
— Явным, — на автомате поправил я.
Ну да, вот был у меня такой существенный недостаток. Я не мог промолчать, если кто-то говорил «зво́нит», «торты́» и «ложит». В кого — непонятно? У меня бабушка училище на швею заканчивала, в никаких филологических баттлах и лингвистических диспутах замечена не была. Это все мерзкое окружение из института. Причем, я сам не читал, просто возле библиотеки стоял, где мальчишки читали. Вот правильными словами и пропах.
Но конкретно сейчас я поправил Вранового зря. В груди что-то щелкнуло и создалось ощущение, что на меня надели корсет. Именно надели, а не одели, будь оно неладно (запомнить просто — надеть одежду, одеть Надежду). Правда корсет оказался на несколько размеров меньше, чем следовало.
Тут бы Матвею Зорину и пришел конец. Да помощь явилась откуда не ждали. Крохотный комок метнулся из-под машины. По всей видимости, бес рассчитывал добраться до ближайшего леска, а там уже начать новую жизнь. Свободную от того, где твоего хозяина убивают.
Да вот только на его беду, Врановой как раз шагнул ко мне. Бог знает с какой мыслью. Но явно с не очень хорошей. Ничего замечательного ожидать от голого мужика, который направляется к почти обездвиженному молодому человеку, не приходится. К тому же, когда у вынужденного нудиста в руках странный жезл. Хорошо хоть без резинового набалдашника.
А еще все мои траты на питание неожиданно оправдались. Потому что Гриша, для которого не существовало никаких преград, когда он шел к цели, легко сбил с ног тощего Вранового. Последний еще как-то неудачно упал на бок и из него вырвался удивленный хриплый возглас. Мол, меня-то за что?
И давление сразу рухнуло. Если честно, хотелось лежать, ничего не делать и немного прийти в себя. А лучше, чтобы кто-нибудь принес попить что-нибудь освежающее и расставил рядом шезлонг. Но оказалось, что у мертвой собачки Вранового была другая установка. Сожрать обидчика, который крепко ее приложил, как только представится возможность.
Все, что я успел — лишь подставить свободную руку, которую тут же пронзила острая боль. Впрочем, не такая острая, как зубы вурдалака. Это мне еще, наверное, повезло, что процесс трансформации до конца не завершился. Иначе бы вышло вообще
