Ознакомительная версия.
– Ой, прости, не прихватила его сегодня.
Гуляев криво усмехнулся. Я краем глаза отметила, что его приятели обступили меня с двух сторон, и подумала, что стоило малодушничать до конца. Жуть как неприятны мне эти четверо. Ричарда и Италмаза явно никаким боком я не интересовала, они о чём-то негромко переговаривались. Но вот третий… Как его бишь? Тёмненький, кудрявенький. Ах да, Лазарь! Пялился в упор. Я это правым виском чувствовала.
– А ты весёлая, – оценил Славомир.
– Ага, ещё какая, – кивнула я и вознамерилась прошмыгнуть между противником и его внимательным дружком. Лазарь, однако, подался мне навстречу, чем остановил. Я обратила внимание, что Надёжа встала поодаль и наблюдает за нами, открыв рот. Это не Радмилка. Та бы обязательно влезла в гущу событий.
– Скажи ему, – заговорил Гуляев, вальяжно растягивая слова, наслаждаясь моментом. Конечно, сейчас он ощущает себя хозяином положения. Уверенный, самонадеянный. Не то что в тот день, когда без дружков ко мне в комнату заявился. Голосок не дрожит, выдавая испуг.
Кабы не тот маленький эпизод, мы б теперь беседы не вели.
– Передатчик нашёл? – перебила я. – Сам скажи. А мне недосуг.
И втиснулась-таки промеж нападавших. Лазарь отступил. Я услышала вслед наглое:
– Я не закончил.
– Да ты и не начал толком, – и пошла вперёд.
Донёсся смешок. Как я предположила – Лазаря. Гуляев себя больше никак не проявил.
Но ведь проявит ещё.
Надо идти к Владимиру, подумалось мне. Сегодня же. Пусть он и немного должен. Всё в копилку.
Подходя к харчевне, я отмечала перемены. Думала, как давно здесь не бродила. Раньше, когда мы просто выходили с девчонками на прогулку, то не всегда отправлялись в парк. Чаще шли именно сюда. Проходили через дворы, затем сворачивали на набережную, заглядывали в торговый дом поглазеть на витрины. Только поглазеть.
Тут дорогу перекопали. Там любители уличной живописи забор расписали. Возле суда – сборище разинь и репортёров. Случается.
О! Возле харчевни светомобиль дорогой, иноземный отдыхает. На номере указан «18 округ». Лебяжье. Земляки ужинают. На асфальте возле входа некий восхищённый поклонник написал большими буквами: «Цветава! Княжна сердца моего! Я люблю тебя!» Вот хозяин-то ругался, надо думать.
Владимир оказался на месте. Вёл расчёты, записывая какие-то цифры в тетрадку, которая лежала на стойке. Я подошла и села на высокий стул напротив него. Вскоре была награждена недовольным взглядом.
– Соизволила навестить? – вопросил Владимир хмуро.
– И я рада вас видеть.
– Денег поди хочешь?
– Страсть как хочу, – грустно призналась я.
Владимир что-то ещё записал, затем снова поднял на меня глаза.
– А чего сама не могла сразу прийти, поговорить? Посредник понадобился?
Я не нашла, что ответить. Уставилась на напольные часы – Владимирову гордость.
– Вернёшься? – хозяин полез в кассу.
– Надеюсь. Беда у меня.
Если и ожидала доброго слова или сочувствия, то напрасно. Владимир не из тех, кому есть дело до чужих печалей.
Покопавшись и повздыхав, он положил передо мной четыре с половиной гривны. Расщедрился. Я рассчитывала на меньшее.
– Приходи. А то одни полудурки вокруг. И болванки.
И снова упёрся в тетрадку, показывая, что нам нечего больше обсуждать. Я сгребла деньги и поспешила удалиться. Правда, заглянула перед этим на кухню. Старший повар обрадовался. Разговорился. Сообщил, что поменялся почти весь коллектив и вокруг вправду те, кого упомянул хозяин. Предложил накормить. Я сослалась на нехватку времени. Солнце, к сожалению, неминуемо садится каждый вечер. Тогда получила пакет еды на вынос. (Хорошо, что Владимира рядом нет.) Довольная, что сегодня вечером мы с Лучезарой сыты, я поторопилась домой, где…
Какого корня, Верещагина?!
…получила очередной сюрприз.
Теперь на столе стояли две бутылки игривого. А парней нынешним вечером костерили втроём.
Надо же! Радмилка. А я-то гадала, когда это произойдёт.
– Я не хотела, – пробормотала Златка, едва увидела меня. – Само получилось.
– Не поверишь, – сердито прорычала я, – так и подумала.
Радмилка вполуха слушала не умолкающую Лучезару. Кивала. Поддакивала. И бросала на меня насторожённые взгляды. Я прошла в комнату, поставила пакет на стол, схватила лежащую пачку сигарет и выкинула её в открытую створку окна.
– Ты раньше постоянно бухтела, что мусорить нехорошо, – прокомментировала Радмилка.
– Нехорошо курить у меня на нервах, – я зло захлопнула створку. – Вам пора восвояси, девочки. Мне скоро превращаться.
– Да-а-а, – протянула Лучезара, видя, что я закипаю от гнева, – пора бросать курить. Вредно для здоровья.
– Я не хочу бросать, – отозвалась Радмилка. – мне сигареты помогают диету выдерживать. Брошу – жрать начну.
– Ох, нелёгкая это работа – на диете сидеть бегемоту, – продекламировала я с ещё большей злостью.
– Пойдём-ка на два слова, – поднялась со стула Радмилка. Странно не обидевшаяся на «бегемота».
Вне комнаты она принялась шипеть:
– Ну ты отчебучила! Хоть понимаешь, чем грозит укрывательство Лучезары? О чём думаешь?
– Я думаю, почему чайки гадят на проплывающие внизу корабли, – глядя в стену, изрекла я.
Надоело всем объяснять, что меня сподвигает держать рядом бомбу замедленного действия. Милораду, Златке, Лучезаре, да и самой себе.
– Ты дефективная! – Радмилка развела руками и тут же схватилась за голову. – Она тебе угрожала?
– Что-то вроде того, – согласилась я, а потом спохватилась, – впрочем, нет. Скорей купила.
Мимо прошли девчонки из последней левой комнаты с кастрюлями в руках. Кивнули нам. Я перешла на шёпот:
– Ты бы купилась на обещания помощи?
– Не знаю, – резко бросила Радмилка. – Возможно. Да нет же! Ну чем она тебе может помочь? Она… послушай, в случае чего стой на том, что она тебе угрожала. Применяла колдовство. Держала в страхе. Магическую экспертизу, конечно, проведут, но ведь она действительно применяет колдовство. Сказала, что пытается лечить тебя…
– Только массаж и…
– Неважно. Не знаю, как такие экспертизы проводятся, но ты стой на своём. И ещё: не проболтайся Надёже.
– Да, да, – кивнула я, – не проболтайся Надёже.
– Я-то что? Ты же у нас…
– Да-да, – я снова уставилась в стену, – я же у нас…
Вечером, после массажа и прочих манипуляций, Лучезара предложила мне допить остатки игривого и принялась, по обыкновению, выкладывать, что узнала за день. Обычно мне доводилось выслушивать краткое содержание дальневизионных новостных программ (никак не могу понять, зачем Верещагина их смотрит), а также знакомиться с тем, что произошло в свежих сериях «мыльных опер» и новых выпусках «Хоромов». Я дала себе зарок (и держалась) больше не ругать Лучезару, что тратит время на всю эту стреньбрень. Её дело. Теперь я даже стремилась вникать в тонкости и запоминать некоторые имена. Хуанита, Джордано, Роза, Огнен Славный, Королева Анна, Эдюль, влюблённый в смертную, Алисия, Милана Быкова. Все они перемешались у меня в голове, вникать получалось плохо. Совершенно точно не смогла бы разобраться, кто из них откуда и кому кем приходится. Но с ужасом обнаруживала, что проявляю интерес и задаю вопросы: что там дальше? Не просто так, а с настоящим любопытством. Лучезара во всех персонажах хорошо разбиралась. Вот уж наказание – сидеть дома!
Но сегодня Верещагина забыла про сериалы. Я слушала её и пыталась дозвониться Дубинину.
– Девчонки нынче ходили в «Изрядный». Ох, как я хочу пройтись по торговому дому, прикупить себе вещичек!
– Кто тебя держит? – волнуясь, что Милорад всю вторую половину дня не отвечает, поинтересовалась я.
– Так вот: они повстречались с Забытыми. Ну, тра-ля-ля, поговорили и разошлись. А на улице, возле «Изрядного», столкнулись с сектантами. Представляешь, эти теперь впаривают, что конец света произойдёт с истечением текущего года. Что они ошиблись. Ведь новое столетие начнётся первого березня двухсот первого года, а не двухсотого. Совсем считать не умеют. И давай девчонок в какую-то квартирку заманивать. Говорят: «Наш проповедник откроет вам глаза на истину». А Златка возьми и согласись. Зовёт Радмилку. Пойдём, говорит, повеселимся.
– Ну и? – я заинтересовалась. Златка никуда никогда с незнакомыми людьми не ходит. Она даже не разговаривает с ними.
– Ну и пошли. Пятиэтажка, во дворах, у торгового дома, тёмный подъезд, плохо освещённая квартира…
– Ты добавь ещё «смеркалось», для густоты описания.
– Смеркалось, – послушалась Лучезара. – И непонятный дядька из потёмок, начинает талдычить, что живут девчонки совсем неправильно. Златке тут же веселиться расхотелось. Они с Радмилкой не поняли, как всему поверили, и резани выложили. Идеями прониклись.
– Врёшь!
Чтобы Радмилка прониклась чужими идеями! Быть такого не может! У нас лишь Надёжа всему верит. Даже хвалебным роликам, воспевающим вкус и пользу быстрой еды.
Ознакомительная версия.
