хотел спасти вас обоих, но не смог: ты совсем повредилась умом. Твоя смерть – трагическая случайность. Естественно, после пережитого Каро преисполнилась ко мне благодарности. Завтра она разорвет все свои связи. Бросит парня, цеуньши и переедет ко мне. В эту милую комнату, чтобы стать моей куклой. Последнее, конечно, мы не расскажем никому. Это будет наша маленькая, милая тайна. И из колледжа Каро тоже уйдет. Зачем ей образование, если есть любовь и безопасное место?
Эдвардс несет откровенный бред. Так как запрета на разговоры нет, я не могу удержаться от вопроса:
– А с какого фига? Если я завтра вернусь под воздействием заклинания, то это сразу же поймут. Это бред.
– Нет, ты сделаешь все сама и добровольно, – тихо произносит он с холодной, пугающей улыбкой.
На секунду я даже верю, что ему это под силу. Парень так самоуверен. Считает, что сумел меня запугать и я уже сломалась?
– И зачем же мне это надо?
– Потому что если ты этого не сделаешь, повернутой сумасшедшей я выставлю тебя. Расскажу, как ты напала на Энси, как хотела ее подставить, как день за днем сама присылала себе пугающие подарки из прошлого. Просто несчастная девочка, повредившаяся головой. И тебя упекут в ту же клинику, в которой сгнил мой отец, предварительно обвинив в убийстве ни в чем не повинной соседки по комнате.
– Это бред. Тебе никто не поверит.
– Поверят после того, как ты хладнокровно зарежешь Энси. Я единственный свидетель, и только я буду решать, какую версию событий узнает общественность.
Эдвардс сумасшедший. Дикий, повернутый и, безусловно, опасный. Я ни за что не стану танцевать под его дудку и не признаюсь в том, чего не было. Не предам любовь. Только вот… это не спасет Энси. Сейчас я не смогу ослушаться приказа, а Энси слишком мягкотела и слаба. Она не убежит, не сможет дать мне отпор. Она типичная жертва.
Ловлю ее стеклянный взгляд и понимаю: эта девушка уже мертва. Она сама на себе поставила крест. Она даже сопротивляться не будет, и это проблема.
Дар
– Ты не видел Каро?
Брат догоняет меня в коридоре, практически у выхода из здания академии. Я, прихватив стаканчик кофе, направляюсь на тренировку. Времени осталось как раз чтобы неспешно добраться до клуба. Надеюсь, что Каро подъедет туда. Тренировок сегодня уже нет, но шэх ждет меня.
Услышав реплику Кита, останавливаюсь и внимательно смотрю на свое отражение, только без экзоскелета. Снова чувствую отголоски уже отступавшей тоски. Благодаря Каро я почти поверил, что не хуже его. Почти. Но это «почти» отравляет мне жизнь.
– А тебе она зачем? – Представления не имею, откуда во мне такая ревность. Глупо, Каро выбрала меня. Кит, притом что увлечен ею не на шутку, не будет пытаться ее отбить всерьез. Но ответить прямо на заданный вопрос почему-то все равно не могу, вылезает агрессия.
– Да так… – Кит пытается изворачиваться, но я слишком хорошо его знаю. Фальшь уловить несложно, и это заводит еще сильнее. Я чувствую, что снова начинаю проваливаться в собственную темноту. – Просто нужно взять у нее один конспект.
– Ты считаешь, меня идиотом? Серьезно? – раздражаюсь я не на шутку. Что за дела у моего брата с Каро, о которых он не хочет со мной говорить? Раньше между нами таких тем не было. – Кит, ты всегда плохо врал. И Каро точно не та персона, на которой стоит тренироваться. Зачем она тебе?
– Да что я, не могу просто спросить, где она? Или нам уже даже общаться запрещено? – вспыльчиво говорит он.
– Ты знаешь, что нет. – Я невозмутимо пожимаю плечами. – Но ты дерганый и врешь. И мне это не нравится. Так зачем она тебе, спрашиваю еще раз?
– Я за нее волнуюсь, – наконец признается брат как-то слишком нервозно, и у меня возникает неприятное ощущение где-то в районе желудка, что Кит знает больше, чем пытается тут из себя выдавить, и больше, чем знаю я. А вот второе совсем нехорошо.
– А есть повод?
– Так ты скажешь, где она? Мне что, паяльником тебя пытать, или ты не знаешь?
– Уехала, – нехотя признаюсь я. – С Энси к ее парню за вещами. Эта идиотка снова ушла от своего дружка, который то с ней… то не с ней. Рыдала, просила, чтобы Каро составила ей компанию.
– Ты знаешь, куда они уехали?
Паника Кита становится видна невооруженным глазом и начинает передаваться мне, как когда-то в детстве.
– Примерно. Да что случилось?
– Дар, Каро знает, кто за ней охотился, – нехотя признается Кит и смотрит на меня, как побитый щенок.
– В смысле «она знает»? Почему не знаю я?
– А ты сам подумай… – тихо отвечает Кит. – Я говорил ей, что держать от тебя все в тайне – плохая идея. Но это Каро. Если бы я ей не помог… она нашла бы кого-то другого. И не знали бы ни ты, ни я.
– В чем ты ей помог?
– Она просила отвлечь тебя после соревнований… – признается брат, вбивая гвоздь в крышку гроба нашего доверия и дружбы. Я подозревал, что предательство – это больно, но Кит последний, от кого я ждал подобной подставы. – Первый подозреваемый был там, – продолжает брат. – Если Каро вернулась, значит, тот вариант не сработал.
– Демоны! Кит, ты идиот? Нужно было бы, чтобы она не вернулась?
В душе – комок льда. Все ее слова, все, что между нами было, Каро умудрилась втоптать в грязь, но сейчас это не важно. Сейчас важна ее безопасность. Не важен и Кит. Меня предали два самых близких человека, пусть и с благими намерениями.
– Не думаю, что от Энси ей грозит опасность, – говорю я излишне нервозно, а сам набираю сначала Каро, а потом, не получив результата, Лестрата. Он, что характерно, не отвечает, и я, не дожидаясь реакции Кита, устремляюсь на выход, где на парковке сталкиваюсь с Волком.
– Каро не видел? – нервозно спрашивает он, и я взрываюсь.
– А есть кто-то кроме меня, кто не знает, что она собралась влезть в неприятности по уши?
– Не психуй, – осекает меня парень, покосившись на Кита. – Я знаю лишь потому, что она меня подозревала.
– Ты прошел проверку, и она убедилась, что маньяк не ты? – с подозрением уточняю я.
– Типа того.
– А кто второй подозреваемый?
– Она не сказала прямо.
– Но?
Волк пожимает плечами и выдает:
– Это ее соседка по комнате. Энси.
– Откуда…
– Она искала сирот, которые попали в приемные семьи лет в двенадцать плюс-минус. Со мной вышла осечка. Я и правда попал в семью в одиннадцать, но не совсем в приемную. В семью отца. И у Каро осталось
