когда я просила дать вкусы пооригинальней, на подобное не рассчитывала. Как эти компоненты вообще смешивать возможно? Это не джем — это готовая рецептура для забористого зелья, направленного на слабость желудка.
— Согласен, — я цапнул круассан, оказавшийся еще теплым, как видно, недавно выпеченным. — Иные авторские рецепты кулинарных изысков вызывают не столько восхищение поваром, сколько опасения за его душевное здоровье. Года три назад зашел я в…
И снова звонок в дверь. Причем опять по тому же принципу.
— Ты кого-то ждешь? — вздернулись вверх брови-ниточки ведьмы.
— И тебя-то не рассчитывал увидеть, — честно ответил ей я. — Но догадываюсь, кто это приперся.
Да, это была Юлька, невероятно растрепанная и толком не протрезвевшая после ночного загула.
— Лихо, — вздохнул я. — Кой черт тебя ко мне занес, Певцова? Ехала бы домой.
— Мама вернулась, — пропыхтела моя приятельница, опершись о стенку и сковыривая с ног туфли. — Опять бухтеть начнет. Не нравится ей мой образ жизни. Она его считает аморальным и недостойным для представительницы нашей фамилии.
— В чем-то ее можно понять, — признал я.
— Ты становишься ужасно душным, — заявила Юлька, а после икнула.
— Дорогой, а это кто? — мою шею обвили мягкие руки, а на плечо опустился подбородок. — Может, объяснишь? Столь ранний час не слишком подходящее время для визитов. И потом, если ты не забыл, у нас сегодня очень много дел. Надо побывать в нескольких ресторанах, заглянуть в ювелирный салон, решить вопрос с приглашениями.
— Валер, это кто? — до того сонные глаза Юльки широко распахнулись. — А?
— Это Стелла, — ответил я. — Моя…
— Невеста, — закончила фразу ведьма. — И на этом основании мне хотелось бы понять, что тут происходит.
— Невеста? — немного обиженно пробормотала Юлька. — Как невеста?
— Так случается, милая девушка, — ведьма провела ладонью по моим волосам. — На всякую дичь находится свой охотник. Или охотница. Вот этого дикого жеребца заарканила я. Ладно, что мы стоим в прихожей как непонятно кто? Если уж пожаловали, то проходите-ка в кухню, я вам сейчас кофе сварю. И еще, как вас зовут? Насколько я понимаю, вы с моим Валериком приятельствуете, раз в таком виде в такую рань в наш дом заявились. Надо хоть познакомиться. Да не краснейте, я все понимаю, мы взрослые люди, у каждого из нас была какая-то личная жизнь. Но она стала прошлым в тот момент, когда я ответила «да» на один очень важный для любой женщины вопрос.
— Валериком? — Юлька это слово просто-таки просипела. — Твоим Валериком?! Ну… Ну!
Она подхватила туфли и выскочила за дверь, после чего Стелла расхохоталась так громко, что у меня чуть уши не заложило.
— Ну и зачем ты этот перформанс устроила? — спросил я у нее. — Чего ради?
— Милый, я ведьма, — вытирая слезинки, выступившие из глаз, ответила мне она. — Мне не нужна причина, чтобы что-то подобное сотворить, особенно если это «что-то» меня повеселит. К тому же я создала пусть небольшую, но проблемку той, кто пробует заявить на тебя хоть какие-то права, а это приятно. Мне не нужны соперницы и противницы, я сама тебя съесть хочу. В одно горло.
Вот и гадай, в каком смысле она это делать собирается — в переносном или буквальном?
И еще — интересно, а если схлестнутся вурдалак и ведьма, то за кем останется победа?
— Пойдем завтракать, — мягкие губы Стеллы коснулись моей щеки. — Все остывает. А после ты мне расскажешь, чем там у вас вчера дело кончилось. Да, чуть не забыла, спасибо тебе за то, что не дал моего Петрушу пристрелить. Считай, что у меня перед тобой небольшой должок образовался.
Само собой, все я ей рассказывать не стал, перебьется. Но в общих чертах события изложил. Нет смысла особо секретничать, не та это тема.
— Ничего мы из этой шкатулочки не получим, — Стелла пододвинула ко мне тарелку с последним круассаном. — Ешь, ешь, не стесняйся. Так вот, он все себе оставит, а нам просто денег зашлет, причем в рублях, попомни мое слово. Мало того, стоимость найденного он занизит в разы, так что не четверть нам светит, а крохи от нее. А все ты!
— Да хорош уже на эту тему меня пилить, — попросил я ведьму. — Деньги — это хорошо, но нам сейчас другое нужно, а именно его лояльность. Сделаем то, что положено, — расклад сразу поменяется.
— Какой расклад? — прищурила левый глаз Воронецкая. — Если мы в срок уложимся и Великого Полоза ублажим, разве тот дар, что он тебе дал, ты при себе оставишь? Ты же не хотел этого делать? Как же «хочу жить как раньше» и все такое прочее? Ай, Валера Швецов, поблазнило тебя золотишко-то, поблазнило, душу твою перекраивать начало. Еще чуть-чуть — и совсем нашим станешь.
— Вашим я никогда не буду, — невозмутимо ответил ей я. — Меня в ведьмы не возьмут — пол не тот.
— Нашим не значит ведьмой или ведьмаком, — Стелла хихикнула. — Это кое-что другое. Мир под Луной — как одностороннее шоссе, туда путь есть, обратно — нет. И ты это уже начал понимать, как я погляжу. Ладно, давай я посуду помою, а ты иди собирайся. День будний, пока до Сивцева Вражка доедем, в пробках настоимся. А еще готовься к тому, что я тебе всю дорогу буду мозги проедать насчет того, что ты продешевил в торге со старым хрычом Шлюндтом. Я, Валера, очень меркантильная и мелочная. Впрочем, думаю, ты и сам это уже заметил.
Слово свое она сдержала, нудила все полтора часа пути практически без остановки, прерываясь только на то, чтобы отматерить или даже проклясть водителей, не желающих уступать ей дорогу. Причем одному из них, владельцу серебристого «Ровера», не повезло прямо на моих глазах, он ни с того ни с сего заглох на повороте и чуть не получил удар от следующего за ним автомобиля. Мало того, следом за этим из-под капота внедорожника повалил сероватый дым, а Стелла, глянув на происходящее, хищно улыбнулась.
— Не слишком жестишь? — поинтересовался я у нее, глядя на водителя, который с огнетушителем в руках полез под капот. — Не перебор?
— Нормально, — Стелла бросила в рот мятную конфетку. — Вперед ему наука будет. Пусть уважает автоледи! О, опять тебе твоя алкашка написала. Чего теперь?
Ну да, очередная эсэмэска от Юльки. Она, пусть и несознательно, вошла в союз со Стеллой, и теперь одна меня донимала вербально, а вторая — эпистолярно. Причем практически каждое ее послание если не противоречило предыдущему, то как минимум создавало некий диссонанс с ранее написанным.
«Швецов, я тебя ненавижу!»
«Швецов, тебя больше нет в моей жизни!»
«Швецов, нам надо встретиться
