– Он еще дышит, сержант! – воскликнул Букли.
– Это отлично, отлично… – пробормотал Ваймс. Люди радуются малейшим признакам жизни в телах своих друзей. – Займись делом, доставь его к лекарю.
Но на своем веку он повидал немало раненых, поэтому про себя добавил: «Если Газон его вылечит, то получит полное право основать религию имени себя».
Некий удачливый солдат, забравшийся на вершину баррикады и вдруг обнаруживший себя в страшном одиночестве, замахнулся на Ваймса мечом, и тот снова принялся за работу.
Анк-Морпорк это здорово умеет, всегда умел, и ничьих советов ему не требовалось. События здесь не столько происходят, сколько проистекают одно из другого. То есть порой почти невозможно поймать момент, когда «еще ничего не произошло» превращается в «обо всем уже позаботились, старина». Так было и на этот раз. Обо всем позаботились.
Это случилось за двадцать минут до прибытия во дворец господина Капканса и за двадцать пять минут до того, как он был приведен к присяге в качестве патриция и, словно по волшебству став лордом Капкансом, занял Продолговатый кабинет. Причем минута молчания в честь покойного лорда Ветруна, о теле которого тоже успели позаботиться, входила в отпущенное время.
Некоторым слугам, не поднимая шума, указали на дверь; Суйносу даже разрешили вывезти свою жабью ферму. Тем же, кто закладывал дрова в камины, вытирал пыль с мебели и мыл полы, разрешили остаться; впрочем, так бывало всегда. Все равно эти слуги крайне редко обращали внимание на то, кто у них сейчас хозяин, а частенько этого и вовсе не знали. Кроме того, без них было не обойтись, ведь только им было известно, где хранятся швабры. Лорды приходят и уходят, а пыль остается.
Настал рассвет нового дня, который – особенно снизу – ничем не отличался от рассветов старых дней.
Но потом кто-то вспомнил, что в городе идет бой. Об этом тоже следовало позаботиться.
Стычки уже завязывались по всей длине баррикады, но пока все они заканчивались одинаково. Атакующие принесли осадные лестницы; в некоторых местах им удавалось перебраться через гребень, однако собраться в одном месте, чтобы нанести удар, у них так и не получилось. Защитников было гораздо больше, пусть даже у них не хватало оружия. Одним из первых полезных уроков, усвоенных Ваймсом в этом бою, было: никогда не стоит недооценивать природную мстительность бабулек. Когда дело доходит до драки с солдатами, любая бабулька плевать хотела на всякие там правила. Дай такой бабушке пику и покажи дыру, через которую можно колоть, – и молодых людей по другую сторону баррикады ждут серьезные неприятности.
А еще оказалась очень полезной идея Реджа Башмака использовать в бою горячие мясные обеды. Многие из тех, кто сражался против Республики, о стейке только слышали, но никогда не видели. В их семьях мясо считалось скорее приправой, чем блюдом. И вот преодолевает один из таких солдат последние ступени лестницы – вокруг темнота, снизу доносятся стоны и вопли его менее удачливых товарищей, а наверху его встречают отъевшиеся бывшие соратники. Вежливо забирают из рук оружие и предлагают спуститься вниз на другую сторону, чтобы отведать бифштексов, яиц и жареной курятинки. Причем такое изобилие обещается каждый день – да здравствует революция!
Ваймс даже боялся, как бы эта новость не распространилась слишком быстро, иначе с таким притоком людей им будет не справиться.
Но бабульки… Ох уж эти бабульки… Так уж получилось, что Республика расположилась на улицах, которые издавна служили источником пополнения для армии. Кроме того, люди здесь жили большими семьями, в которых слово матриарха было законом. Выставляя на гребень баррикады бабулек с рупорами (в периоды затишья, конечно), Ваймс чувствовал себя почти мошенником.
– Я знаю, что ты здесь, Рончик! Говорит твоя нянюшка! Если еще хоть разочек сюда взберешься, я сама тебе уши надеру! Рита передает привет и ждет дома. Дедуле очень помогла новая мазь, ему уже полегчало! И кончай валять дурака!
Это было очень грязно, но Ваймс этой своей придумкой весьма гордился. Речи бабулек подрывали боевой дух противника не хуже свиста стрел.
А потом вдруг Ваймс понял, что на лестницах и веревках больше нет людей. Снизу по-прежнему раздавались крики и стоны, но те солдаты, кто еще держался на ногах, спешили убраться подальше от баррикады.
«Как поступил бы я? – подумал Ваймс. – Я бы спустился в подвалы домов поблизости. Анк-Морпорк – это же сплошные подвалы. Пробился бы сквозь полусгнившие стены, и к нынешнему моменту все подвалы по эту сторону баррикады уже кишмя кишели бы моими людьми.
Правда, прошлой ночью я послал специальную команду, чтобы заколотить все подвальные лазы, какие только удастся найти, но против себя самого я бы вообще не стал сражаться».
Он выглянул в щель между досками и с удивлением узрел, что по улице, осторожно переступая через поверженных солдат, идет человек. Он нес белый флаг, иногда останавливался, чтобы помахать им, но «Ура!» не кричал.
Подойдя к баррикаде как можно ближе, он запрокинул голову:
– Эй! Послушайте!
Спрятавшись за бруствером, Ваймс закрыл глаза. О боги…
– Да? Чем могу помочь? – крикнул он вниз.
– Кто вы такой?
– Сержант Киль, Ночная Стража. А вы?
– Младший лейтенант Харрап. Э… Мы просим небольшого перемирия.
– Зачем?
– Э… Чтобы вынести раненых.
«Правила войны, – подумал Ваймс. – Поле чести. Ну и ну…»
– А потом?
– Прошу прощения?
– Что будет потом? Снова будем драться?
– Гм… Разве вам никто не сказал? – спросил младший лейтенант.
– Не сказал чего?
– Мы только что узнали. Лорд Ветрун умер. Гм. Патрицием стал лорд Капканс.
Те защитники баррикады, что стояли ближе всего, возликовали, и очень скоро их ликование распространилось на улицу внизу. А Ваймса охватило облегчение. Но он не был бы Ваймсом, если бы отступил просто так.
– А может, махнемся? – крикнул он.
– Э… Прошу прощения?
– Ну, может, твои ребята встанут на баррикаду, а мы попробуем ее захватить?
Защитники баррикады засмеялись.
– Гм… – сказал молодой офицер после паузы. – А зачем?
– А затем – поправь меня, если я ошибаюсь, – что мы теперь являемся верными сторонниками официального правительства, а вы стали мятежными останками войск, поддерживающих предыдущего диктатора. Я прав?
– Гм… Я думаю, мы выполняли вполне законные приказы…
– Слышал о таком капитане Загорло?
– Гм… Да…
– Он тоже думал, что выполняет законные приказы, – крикнул Ваймс.
– Гм… Да?
– Знаешь, он так удивился… Ну хорошо, хорошо. Перемирие. Мы согласны. Может, мои ребята помогут вам? У нас есть лекарь. Очень хороший. У него еще не так вопят.
– Гм… Спасибо, сэр. – Молодой офицер отдал честь.
Ваймс отдал честь в ответ.
Он немного расслабился и повернулся к защитникам баррикады.
– Так, ребята. Отбой. Не мытьем, так катаньем мы своего добились.
Он спустился по лестнице. Значит, все. Все кончилось. Пора бить в колокола, плясать на улицах…
– Сержант, вы серьезно говорили, когда предлагали помочь им с ранеными? – спросил Сэм, поджидавший его у подножия лестницы.
– В этом не меньше смысла, чем во всем остальном, что до сей поры происходило, – ответил Ваймс. – Они такие же городские парни, как мы, и не их вина в том, что им отдавали неправильные приказы.
«И головы у них теперь идут кругом, так что, быть может, они все-таки задумаются о том, почему все это произошло…»
– Но… Масхерад умер, сержант.
Ваймс тяжело вздохнул. Еще там, на шатком гребне баррикады, он знал, что парень не выживет. И все же услышать об этом было больно.
– Что ж, среди них наверняка тоже не все доживут до утра, – сказал он.
– Да, но они были врагами, сержант.
– Никогда не лишне еще раз хорошенько подумать, кто же твой враг на самом деле, – хмыкнул Ваймс, дергая один из столов, составляющих баррикаду.
– Человек, который пытается проткнуть тебя мечом. Как насчет такого ответа? – спросил Сэм.
– Правильно мыслишь, – похвалил его Ваймс. – Но иногда стоит посмотреть на вещи немного шире.
В Продолговатом кабинете Капканс сложил руки домиком и принялся постукивать указательными пальцами по зубам. Перед ним на столе лежала груда документов.
– Что делать, что делать?.. – произнес он задумчиво.
– Обычно объявляется всеобщая амнистия, милорд, – подсказал господин Кривс.
Господин Кривс как глава Гильдии Законников был советником многих правителей города. Кроме того, он был зомби, что лишь способствовало развитию его карьеры. Он был ходячим прецедентом. Всегда знал, как именно следует поступать.
– Да-да, конечно, – откликнулся Капканс. – Начать все с чистого листа. Разумеется. Для этого, наверное, даже предусмотрена соответствующая формулировка?
– Честно говоря, милорд, я случайно захватил с собой экземпляр…
