морде за то, что наших выдуманных персонажей насилуют во сне, – парировал Валентин.
– Чего-чего?
– Не сейчас, Дементий. Серёжа, ты меня слышишь? – вновь склонился к рассказчику оккультист. – По лицу вижу, что слышишь. Я доктор и осматривал Олю после её… ухода. Почему твои дурацкие фантазии за столом столь точно воспроизводят то, что я наблюдал собственными глазами?
– Ну кто так допросы проводит, профессор…
– Закончил с узлами, Дементий? Иди уже.
Серёжа вынырнул из глубин своих голубых глаз и оскалился на Валентина окровавленными зубами.
– Не хочешь говорить? – не особо удивился тот. – Или боишься своего цыганского дружка?
– Ты жаплатишь жа то, што касался её, – проговорил рассказчик, пуская тягучую багровую слюну себе на подбородок. – Она моя навеки! Он здесь… – прошептал вдруг Серёжа другим голосом. – Не-ет… Сегодня он – она. Сейчас ты попляшешь, докторишка…
Фонарь за спиной моргнул, вынудив Валентина нервно обернуться. Никого. Лишь громкое пыхтение Серёжи, который наблюдал за ним в щёлочки распухших век и, кажется, совсем не веселился. Резкий, продирающий холод щёлкнул оккультиста меж лопаток так, что он, ахнув, упал коленями на щебёнку. Едва Валентин поднялся, как мощный удар под чашечку подкосил его обратно.
– Игрушшшка… – щекотнуло ухо сначала звуком, а затем влажным холодным языком. Удар в эту сторону рассёк пустой воздух.
Что-то неладное творилось со зрением – свет словно разредило, песоча сетчатку мелкими игольчатыми тенями.
– Дементий! – сам подивился Валентин беспомощности в своём голосе.
– Здесссь только мы…
Когти пронзили спину в сантиметре от позвоночника, леденисто провернувшись внутри. Валентин выскользнул из них вперёд и упал на Серёжу, который сразу вцепился зубами ему в кадык. Этого доктор вырубил кулаком в висок.
Оккультист перевёл темнеющий взгляд на Олега, но узрел не мужика, связанного, на земле, а сгусток жуткой мерзости, что склонился над ним, издавая нечленораздельное шипение. Руки, дрожа, нащупали саквояж, сгребли побольше ягод; Валентин в неловком прыжке бухнулся на спину твари и запихнул в её раззявленную пасть целую пригоршню.
Тварь отшвырнула его как пушинку. Развернулась. Исторгла на землю спресованный в кашу боярышник. Лапа о пяти сияющих когтях целила в горло. Неизбежное оттянуло три выстрела, один из которых прочавкал в воздетом запястье. Взвыв от негодования, нежели боли, тварь устремилась прочь, к обидчику.
Валентин же, гудя ушибленным затылком, подполз к Олегу. Два побелевших от ужаса глаза сверлили теперь оккультиста.
– Умбра! Это умбра! Он играл за умбру, и она пришла! Кто знал, что в этих книгах правда?!
Валентин со стоном опёрся головой о колесо машины. Комиксоидный вампир пришёл в реальность на зов фаната. Такое можно сотворить лишь могучей душой, которую не сдерживают силы собственного разума.
А чего я пару минут назад говорил о покорёженном разуме Серёжи?!
Оккультист перевёл взгляд на посапывающего рассказчика, и за долю секунды в его мозгу вспыхнуло вот что: Раз воплощение психоза пациента черпает жизнь из его собственной души, то следует либо усмирить эту самую душу, либо восстановить целостность разума, либо умертвить самого пациента. На первое я способен – после шести-восьми часов медитации на полноценном, не переносном мистическом круге. На второе иногда способны психиатрические клиники. А третье…
– Ааааа!
Вопль Дементия укрепил в Валентине тёмную решимость. Он навис над Серёжей, обхватил его горло руками, но, передумав, вытащил из-под рубашки ловушку душ. Дабы раскрыть хрустальные врата для одной-единственной жертвы, достаточно было сфокусировать волю, подпитанную духом первый попавшейся под руку щебёнки. Ловушка заискрилась, закружила бесконечными гранями, впиваясь как хищный зверь в невидимые для человека эманации.
«Что, если прервать на середине?.. Да, он выживет с огрызком души, но станет изуродован вдвойне. Да я могу пострадать от прерванной фокусировки… Нет…»
Истошный какофонический вой содрогнул округу, оживив с десяток автомобильных сигнализаций. Сколь стремительно покидала душа несчастного Серёжу, столь глуше и жалобней становился вой Умбры. Но в последнюю для её создателя секунду случилось то, чего Валентин никак не мог ожидать – тварь сделала последний отчаянный бросок, молнией мелькнув мимо шести разделяющих их гаражей, и чёрным дымом вошла в бездыханное тело. Хрустальная ловушка схлопнулась, насытившись самой могучей душой в своей недолгой жизни.
Когда пришедший в себя Валентин проверял у Серёжи пульс и дыхание, они были в норме. Доковыляв до Дементия, доктор разглядел на его груди два чудовищных укуса. Разорванный по ремням бронежилет валялся рядом, под ногами дрожащей всем телом Катерины.
– Я… я пыталась остановить кровь.
Только после этих слов он обратил внимание на окровавленные обрывки готического подола в её руках. Осмотрев напарника, доктор констатировал, что он как-то, но жив.
– Гляди, скорая! – показала пальцем Катерина.
Валентин поднял глаза на подоспевшую к АВТОМОЙКЕ бело-красную ГАЗельку и без сил плюхнулся грязный щебень. Кажется, всё…
***
– Ещёу чаю?
– Нет, спасибо.
Отец Игнат осуждающе покачал головой и, не в силах заставить себя пить, когда гость воздерживается, поставил свою чашку на блюдце под краном самовара.
– Удивительная история, Илюша. Все у тебя истории удивительные, ноу эта с изюминкой, прости-Господи. Как нога у тебя?
– Заживает.
– Я вижу, – покосился батюшка на костыли за его стулом. – И чтоу прикажешь с этим чудом делать?
– С Серёжей? Ситуация необычная, отец, но всё же…
– Похитить, запереть и изучить?
Доктор отвёл взгляд, нервно растирая друг об друга руки.
– Понимаю, как это звучит. Я умертвил человека одним из самых жутких способов на свете, только чтобы не марать собственные руки…
– Если не помнишь, я исповедовал тебя полчаса назад.
– Конечно. Прости. Я к тому, что да, он человек, но нечто, которое подменяет его душу…
– Лучше изолировать и как следует изучить, – погладил бороду отец Игнат.
– Я даже в книгах не встречал такой формы воплощения психоза. Материализоваться в вещественном мире…
– Убедил, Илюшенька. Организую.
– Не медли, его выписывают раньше всех. Да и мне уже пора обратно в палату.
Батюшка понаблюдал, как неловко он поднимается на костылях, и воздел ладонь:
– Погоди. Олегу ладно, легко списать всё на мультики от удара по голове, но Катерина…
– А что она?
– Журналисты не любят держать язык за зубами.
– Катерина девочка умная, понимает, что статья про опыт с вампиром из настольной ролевой игры сведёт её карьеру если не на дно, то в психушку.
– То есть, она не в курсе, – прыснул священник.
– Естественно.
Отец Игнат проводил Валентина до порога, открывая перед ним все двери, перекрестил на прощание и долго смотрел вслед. Всё лишь бы подольше не садиться за ту кучу делов, которых наворотил этот Серёжа. Старый витязь Общества Святого Георгия Победоносца не был чужд лёгкой прокрастинации, хоть он и не
