заставляя рубить себя. Таким образом, врагов у друзей становилось все больше.
В какой-то момент несколько лепестков намертво зажали правую руку орка. Он не растерялся и сунул все еще зажатый в левой руке факел на то место, где он только что отрубил предыдущее щупальце, надеясь, что это отпугнет готовые вырасти головы. Но случилось чудо! В том месте, куда он ударил горящим факелом, не выросло новых голов! Наоборот. Ужасный жгут обуглился, сжался и отполз куда-то из зоны видимости.
– Руби поменьше голов! – прокричал Дрог Ло'Гошу, активно орудующему эльфийским клинком.
– Да, как же я смогу?! – крикнул в ответ гоблин. – Они же меня съедят!
– Они бояться огня! – ответил орк. – Вытащи у меня из-за спины факел и зажги от моего. Давай! Я тебя прикрою!
Ло'Гош так и сделал. Орк прикрывал его как мог, пока тот доставал факел и разжигал его о факел Дрога. Но за это время несколько щупалец смогли добраться до Дрога и поранить его. А некоторые обвили самого принца. Но, зато теперь дело пошло веселее.
Друзья рубили головы правой рукой, а левой прижигали только что отрубленное место. Так продолжалось до тех пор, пока у чудища снова не осталась одна пасть, которая немедленно ретировалась обратно в сторону сундуков и прочего хлама, оставив на полу кучу отрубленных отростков и лужи черной крови.
– Давай-ка быстрее двинем отсюда, – предложил гоблин, вытирая мокрое от пота лицо.
– А остальной доспех? – спросил орк. – Будем его опробовать?
– Нет, на это нет времени. Кто его знает, что еще сейчас сюда приползет? – подытожил принц.
Стая варгов появилась на гребне холма. Затем, один за другим, огромные волки двинулись вниз, туда, где в окружении повозок, готовое к бою, расположилось стойбище кочевого племени. Но варги, как и воины, сидевшие на них, не собирались нападать. Они возвращались домой.
Многие животные были чересчур худы, а многие со следами свежих ран. Да и гоблины-наездники выглядели не лучше. Грязные, окровавленные повязки, надорванные кольчуги, почти пустые колчаны.
Впереди, на большом темно-сером варге ехал батыр по имени Гхаш. Он не отличался каким-то особым ростом или другими физическим данными. Хотя его когтистые лапы-руки были длинны, плечи широки, а нижние клыки, как и у всех гоблинов-мужчин, далеко выступали над верхней губой. Но дело было не в этом. Любой, кто заглядывал в глаза Гхашу, понимал, что этот гоблин самый жестокий, самый хитрый среди жестоких и хитрых гоблинов. Даже более сильные и крупные особи часто тушевались, заглядывая в эти глаза. Там явственно читалось, что их хозяин готов вцепиться тебе в горло, нанести удар в спину, вспороть брюхо, пока ты спишь. С Гхашем боялись связываться. И правильно делали.
А сейчас Гхаш был командиром разведывательного отряда, который состоял из верных и преданных лично ему, но не слишком опытных воинов. Это практически все, что осталось от некогда многочисленного и воинственного племени. Немногие из выживших ветеранов сейчас охраняли стойбище. А Гхаш и его отряд были отправлены узнать, не преследуют ли их племя враги, с которыми они не так давно воевали.
И вот теперь отряд вернулся домой, и, спустившись с холма, подходил к стоянке. Возле первой же юрты Гхаш увидел ее. Она явно появилась здесь не случайно. Она вышла встречать вернувшихся воинов и его, Гхаша, в частности. Девушка двигалась той походкой, какой могут ходить только женщины гоблинов. Одновременно женственная и чувственная, она шла, покачивая будрами, но в этом ее шаге также чувствовалась и грация, и гибкость, и скрытая сила пантеры. Клыки у женщин-гоблинов не такие большие, как у мужчин, и не выпирают над губой. А лица могут быть вполне привлекательными, даже по меркам людей. Таким было и ее лицо. Ее звали Уонлл, дочь вождя племени Шекха.
Легким движением Уонлл перекинула длинную черную косу за спину, и посмотрела снизу вверх прямо в лицо остановившемуся перед ней Гхашу. При этом его огромный варг засопел и начал вилять хвостом, будто какой-то щенок.
– Здравствуй, батыр! – приветствовала она Гхаша звонким голосом. – Надеюсь, ты принес нам добрые вести? Вот, испей воды с дороги.
С этими словами она протянула гоблину приготовленную заранее флягу, полную прохладной воды. Гхаш принял флягу и жадно сделал несколько глотков, не спуская при этом горящих глаз с девушки. А та, нисколько не смущаясь, смотрела прямо на него.
– Где твой отец, Уонлл? – нарочито грубо спросил он. – Мне есть о чем поговорить с ним.
– Мой отец провожает в путь своего варга, – сказала девушка печально и потрепала по загривку зверя, на котором сидел Гхаш.
– Иди. Он там, – и она махнула в сторону центра стойбища, где располагался шатер вождя.
Не спускаясь со своего варга, Гхаш двинулся туда. За ним следовали его воины на своих волках.
В центре стойбища Гхаш застал следующую картину. На площадке возле шатра вождя лежал пепельно-серый варг. Из его рта шла кровавая слюна, бока судорожно поднимались, а одна из лап неестественно дергалась. Над варгом, опершись на древко копья, стоял вождь Шекх и печально смотрел на своего старого боевого товарища. Его спутанные волосы падали на смуглое обветренное степными ветрами лицо с выделяющимся на нем большим крючковатым носом. Эти, выбившиеся из длинной, скрепленной железными кольцами косы пряди, состояли из темных и седых волос так, что по цвету соответствовали окрасу раненого варга. На боку варга виднелись незажившие раны, полученные в последнем сражении. За спиной вождя, чуть поодаль, стояло несколько гоблинов из «старой гвардии».
Неожиданно вождь распрямился, копье взметнулось и с быстротой молнии ударило варга прямо в сердце. Животное еще несколько раз дернулось, его пасть выплеснула поток алой крови, и зверь затих навсегда.
– Я освободил его от мучений, – сказал Шекх, обращаясь к подошедшему близко Гхашу, но по-прежнему не сводя печального взгляда с варга.
– Мой боевой друг, – продолжи вождь, обращаясь к животному, – отправляйся вперед меня в Туманные Степи и дождись своего господина. Настанет час, и мы вместе будем охотиться там.
Гхаш уже спешился, и теперь стоял за плечом у вождя, делая вид, что покорно ожидает, когда с ним заговорят.
– Я все вижу, Гхаш, – сказал вождь, помолчав минуту, но, по-прежнему, не поворачиваясь к батыру. И в его голосе уже совсем не было печальных ноток. – Я все вижу. Думаешь, я не знаю, что ты подкатываешь к Уонлл?
– Мы молоды, мой вождь, – ответил Гхаш, почтительно наклонившись, но, смотрящие исподлобья глаза, злобно буравили спину вождя. – Мы молоды и нравимся друг другу.
– Нравитесь, как же! – хмыкнул вождь. – Ты просто хочешь занять мое место, честолюбивый волчонок.
