когда он снова чуть не споткнулся, ей пришлось опять удержать его за рукав.
– Позвольте, я помогу вам.
К её изумлению, Седжвик не стал сопротивляться. Она взяла его под левую руку, в то время как правой комиссар по-прежнему опирался на прутья клетки. Шарпин следовал за ними по пятам. Мерси чувствовала его присутствие за спиной, но, чтобы оглянуться на него, ей бы пришлось вывихнуть шею.
Пока они обходили клетку, взгляд Мерси снова упал на продолговатый стол, на котором были разложены пыточные инструменты. Блестящие лезвия и острые иглы весьма чувствительно напомнили ей о том, соучастницей чего она является. Отвращение к насилию безуспешно боролось в ней с жаждой узнать, что будет дальше, и Мерси стыдилась сама себя.
– Вон там! – воскликнул Седжвик.
Человек, лежавший на полу в клетке, шевелил правой рукой, сгибая пальцы один за другим. Силясь поднять голову, он испустил протяжный стон.
– Мистер Джаспер? – Голос Седжвика дрожал от возбуждения. Обернувшись к Мерси, он приказал: – Дальше!
Внезапно рядом с ней очутился Шарпин:
– Позвольте мне.
Мерси уже собралась передать ему локоть Седжвика, когда тот покачал головой:
– Нет, пусть она будет возле меня.
На физиономии Шарпина было недвусмысленно написано, что он совершенно от этого не в восторге, однако кучер подчинился. Хотя сама Мерси охотно переадресовала бы ему обязанность поддерживать комиссара. Однако выбора у неё не оставалось: приходилось вести Седжвика дальше.
Они обогнули клетку, оказавшись с её передней стороны, когда заключённый снова предпринял попытку поднять голову, чтобы посмотреть на них. Чёрные пряди упали ему на лицо, почти скрыв его, поэтому сперва Мерси увидела только рот человека, находившегося в клетке. Его бескровные губы были плотно сжаты. Казалось, будто он испытывает боль или пребывает в ярости. Очевидно, человек не брился несколько дней подряд: на регента соборного хора это было непохоже.
– Это он, – прошептал Седжвик. – Боже милосердный, я узнаю его.
Они остались стоять возле передней стороны клетки, всего в нескольких шагах от коллекции пыточных инструментов.
– Вы Джон Джаспер?
– Где я нахожусь?
– В безопасности, – парировал Седжвик. – Назовите мне ваше имя, сэр.
– Вам оно уже известно.
Локоть Седжвика задрожал, Мерси явственно почувствовала это. Исподтишка она бросила взгляд на Шарпина, который, в свою очередь, неотрывно следил за ней.
– Он выглядит так, как вы представляли его себе? – спросила Мерси.
– Совершенно так, – подтвердил Седжвик.
– Почему я заперт? – спросил Джаспер.
Седжвик, однако, проигнорировал его вопрос:
– Что с вами происходило до того, как вы очутились здесь? Что вы помните?
Незнакомец оглядел зал:
– Это не тюрьма. Где…
– Это не сон, смею вас в этом заверить, – перебил его Седжвик. – Если вы собирались предположить это.
Джаспер попытался подняться на ноги: это ему не удалось, он снова упал на колени. Рассеянным жестом он отбросил со лба неряшливо свисающие волосы, и Мерси впервые увидела его глубоко посаженные глаза под кустистыми бровями. Его скулы резко выступали вперёд, кожа была землисто-серого цвета. От Всезнайки она знала, что Джон Джаспер был законченным опиоманом; до него Мерси уже доводилось видеть людей, страдавших этим недугом. Начиная с определённой стадии потребления опиума эти люди мало чем отличались друг от друга. Будучи комиссаром лондонской полиции, Седжвик, вероятно, повидал на своём веку десятки, если не сотни подобных бедняг и уж точно помнил, как они выглядят, воображая себе Джона Джаспера.
Поскольку Мерси познакомилась с романом только благодаря краткому пересказу ветератора, а не читала его сама, представление о Джаспере у неё в голове было достаточно абстрактным. Она воображала себе скорее типаж, а не конкретного человека. К её изумлению, Джаспер, которого вызвал из книги Седжвик, соответствовал и картинке, которая существовала в её собственном воображении, как будто создание, копошившееся в клетке, являло собой консенсус, заключённый между представлениями Седжвика и её собственными.
Седжвик снова покачнулся. Зажав ядовитую книгу под мышкой, Мерси подхватила комиссара обеими руками, удерживая его на ногах. Шарпин тоже бросился к ним; она решила было, что он спешит к ней на помощь. Однако вместо этого кучер быстрым движением выхватил книгу у неё из-под локтя. Вероятно, ему уже давно хотелось убрать её подальше от хозяина.
– Но это моя сердечная книга! – воскликнула Мерси.
– Шарпин будет с ней осторожен, – мягко возразил Седжвик. Она хотела запротестовать, когда его взгляд впервые упал на библиомантический яд в руках Шарпина. До сих пор он не уделял ядовитой книге никакого внимания. Теперь же он наморщил лоб. – Что это?
Мерси затаила дыхание. Шарпин окаменел.
– Это, – произнёс Седжвик, – не ваша сердечная книга.
– Ну конечно это она, – запротестовала Мерси, отпустила его руку и попыталась вырвать книгу из рук кучера. Однако тот грубо ткнул её кулаком в плечо, так сильно, что она отлетела на несколько шагов назад и еле удержалась на ногах.
Джаспер в своей клетке медленно выпрямился.
Седжвик внимательно вгляделся в ядовитую книгу, которую протянул ему Шарпин, а затем потянулся к ней рукой, другой рукой по-прежнему держась за решётку.
Когда комиссар коснулся книги, Мерси вскрикнула:
– Бога ради, не открывайте её!
Недрогнувшей рукой Седжвик поднёс книгу ближе. Не открывая её, он перевёл взгляд на Мерси:
– Что вы притащили ко мне в дом?
Больше всего на свете Мерси хотелось выложить ему всё как есть. С одной стороны, её мучили угрызения совести: Седжвик доверял ей, а она пришла к нему с оружием, принесла вещь, способную причинить библиоманту ужасные мучения. С другой стороны, её гордость и беспокойство за Темпест вынуждали её по-прежнему держать язык за зубами.
– Не заглядывайте внутрь, – ответила девушка. – Если бы я действительно хотела причинить вам зло, я бы давно заставила вас заглянуть в неё.
За их спинами Джаспер, пошатываясь, направился к решётке клетки.
– Сейчас я её сцапаю, сэр! – Шарпин угрожающе повернулся к Мерси. Та отпрянула, наткнувшись на металлический стол с разложенными инструментами. Звякнули скальпели и пилы. Не глядя, Мерси наугад нащупала позади себя один из инструментов и схватила его. Это оказалось что-то вроде небольшого топорика с лезвием не больше ладони. Лезвие и рукоятка топорика были изготовлены из цельного куска металла. Рукоятка была ледяной.
– Стойте где стоите, Шарпин!
Кучер не остановился.
Чертыхнувшись, Мерси обежала стол кругом, чтобы он служил препятствием для Шарпина. К несчастью, тем самым в распоряжении Шарпина оказались все остальные инструменты, а их было немало. Добравшись до стола, кучер ухмыльнулся, протягивая руку к огромному мясницкому ножу.
Она саданула топориком по его руке и отсекла ему большой палец.
Заорав, Шарпин отдёрнул руку вместе с торчащим в ней топориком, выдернув его у Мерси из рук. Отрубленный палец
