– Обещай быть счастливым, – попросила она.
– Я буду, обязательно буду, и ты тоже! – Руслан наклонился к ней и коснулся губами щеки. – Будь самой счастливой!
Он впервые сам ее поцеловал, легко и непринужденно. Ей стало грустно оттого, что он не делал этого раньше.
Друг смущенно улыбнулся.
– Ты тоже меня поцелуй, ладно?
Если бы не подкатывавшие к глазам слезы, она бы рассмеялась. Его просьба показалась такой хорошей – такой же, как он сам. А его смущенную улыбку ей захотелось запечатлеть в памяти навсегда – ровно настолько, насколько они расстаются.
Мама говорила, что мальчиков целовать не стоит, они, бывает, хитрят. Но Даша знала наверняка: то какие-то неправильные мальчики, и пусть мамы другим девочкам говорят про них, ведь больше ни у кого нет такого Руслана, как у нее. Она поцеловала его нежно-нежно в губы, ведь на прощанье, ведь в последний раз.
Если любишь, нужно покрепче обнимать и почаще целовать. Никогда не знаешь, когда наступит последний раз. А уж если знаешь, что больше никогда-никогда, то нужно еще говорить, и она сказала:
– Я люблю тебя… и ни за что не забуду.
– И я люблю тебя и ни за что не забуду, – как эхо повторил он.
Даша закрыла глаза. Она подумала о родителях, как раньше, когда оказывалась в опасности или в шаге от гибели. Впервые – в золотоносных пещерах гномов, потом под водной в долине Зеленых холмов, и над кипящей лавой в королевстве Огня, и в подземной тюремной камере крепости Галексиса. Всякий раз, сталкиваясь со смертельной опасностью, девочка интуитивно искала защиты у родителей, готовая покинуть этот страшный мир. Мир, который в порыве ярости, боли, отчаянья и ненависти создала сама и сама же испугалась, когда он ожил. Шаг за шагом она вела по нему своего лучшего друга, и все в ней сопротивлялось осознанию, запертому внутри тысячью замками, что однажды ей придется отпустить Руслана. Оставить тут, а самой уйти.
Прежде мир не был закончен, ее бегство из него раньше времени было бы подобно поступку художника, бросившего картинку незавершенной. Девочка не могла так поступить, она должна была закончить работу во что бы то ни стало. Но ненависть, которую несла в сердце, только больше окрашивала ее волшебный мир темными красками. Он все больше походил на ад. Она упорно искала дорогу домой для себя и для друга, не желая мириться с тем, что дороги их навсегда разошлись. И чтобы дотянуться до Бога, до златых врат и до того самого неба, среди тьмы, воцарившейся в душе, через боль и слезы пришлось отыскать свет. Он преобразил все вокруг и указал им путь…
Темнота стала постепенно рассеиваться.
Девочка слышала голос, ласковый и родной, почувствовала, что друг все еще держит ее за руку, и увидела какие-то нечеткие очертания. Мамин голос становился все громче. Даша уже различала отдельные слова, она вдохнула приторный запах цветов, а еще – чего-то терпкого и неприятного, пахнущего аптечкой. Совсем не такой аромат витал в чудесной стране Восходящего солнца.
Голова закружилась, девочка увидела темные стены и потолок с ярким пятном, все вокруг вертелось, точно заведенный волчок.
Этот потолок она прежде видела – в тот раз, когда висела на канате над огненной лавой и слышала тихий голос отца. Тогда девочке очень хотелось увидеть папу, но она боялась: ей казалось, она забыла что-то важное. Нечто такое, что важнее желания увидеть родителей. В глубине души она всегда знала ответ и никак не могла смириться и найти в своем сердце прощенье. Если бы она не оступилась у водопада, если бы научила друга плавать, если бы он не был таким хорошим, если бы…
Она могла бесконечно задаваться вопросом «Почему так произошло?».
И лишь в конце долгой-долгой дороги домой Даша поняла: на некоторые вопросы нет ответов, и самое лучше, что можно сделать, – это придумать их самостоятельно.
Голос мамы теперь не казался громким, он доносился откуда-то сбоку, прямо под светлым пятном на потолке. Комната перестала кружиться, девочка догадалась, что пятно на потолке – это свет от горящей на тумбочке лампы. Затем увидела расставленные по углам букеты цветов, огромные, большие и поменьше, увидела свои игрушки, а еще – каких-то незнакомых ей медвежат, зайцев, кукол. Но это была не ее комната в городской квартире и даже не чердак на даче, где родители сделали ей уютный домик, а совсем незнакомое место. Зато рядом, склонившись над книжкой, сидела мама, и было совсем не страшно.
Даша вслушивалась в любимый голос, ей все еще казалось, что Руслан сжимает ее руку. Девочка лежала неподвижно, чтобы не спугнуть это последнее тепло его прикосновения, и в тусклом свете лампы любовалась мамой. Свет лежал на потрепанных страницах книжки, на тонких руках с обручальным кольцом, на серо-белом платье с помпончиками на завязках, которое она так сильно любила, а иногда даже примеряла перед зеркалом. Лампа освещала чуть вьющиеся светлые волосы, рот и немного нос, лишь глаза оставались в тени. Мама улыбнулась, когда дошла до их любимого момента в сказке, а потом улыбка исчезла, точно погас светлячок, и она со вздохом отложила книгу.
Даша еще раз мысленно попрощалась с другом и негромко спросила:
– Ты больше не почитаешь?
Мама встрепенулась, теперь лампа полностью осветила лицо, и девочка увидела, как голубые, точно такие же, как у нее, глаза наполнились слезами.
– Солнышко мое! – прошептала мама. – Только не засыпай больше, не оставляй меня!
– Я не оставлю… честно-честно. – Она огляделась. – А где же папа?
В комнате, кроме них, никого не было.
– Он приедет, сейчас приедет, – пообещала мама, то взволнованно заламывая руки, то порываясь вскочить с места.
– А мы где? Откуда столько игрушек и цветов? А что это барабанит?
– Барабанит? – мама прислушалась и облегченно воскликнула: – Ах… дождь! Солнышко, это дождик барабанит по подоконнику.
– Богиня Справедливости пришла, – сказала Даша, тоскливо глядя на закрытое плотной занавеской окно.
– Кто?
– Я потом тебе все-все расскажу. – Она увидела на краю тумбочки свой альбомчик для фотографий и протянула к нему руку. Из-под одеяла потянулись какие-то проводки.
– Что там у тебя? – удивилась мама.
Даша раскрыла ладонь и улыбнулась.
– Откуда у тебя этот шарик? Наверное, вчера кто-то из родственников подсунул?
– Это не шарик. Разве ты не видишь? Это жемчужина власти.
Мама взяла у нее жемчужину, и брови ее сошлись на переносице.
– Но откуда у тебя такое?
– Мне ее дал Руслан.
– Милая, но… но Руслан…
Даша улыбнулась:
– С ним все хорошо, он будет обязательно счастлив там… в королевстве Колибри. – Она раскрыла альбом, а потом посмотрела на хранившую молчание мать. – Ты мне не веришь?
По маминым щекам потекли слезы, она порывисто поднялась и обняла ее.
– Верю, верю, девочка моя. – Мама вложила ей в руку жемчужину, потом подбежала к лежавшей на кресле сумке и вытащила телефон. – Я сейчас папе позвоню, он с ума сойдет от радости!
Дверь приоткрылась и просунулась голова бородатого мужчины, Даша услышала, как за дверью кто-то громко сказал:
– Пациентка с тридцать пятой палаты вышла из комы!
Комнату наводнили люди в белых халатах, они переговаривались, удивленно и обеспокоенно смотрели на девочку. А Даша листала альбом, пока в конце не наткнулась на фотографию, которую сделала в тот самый день – на водопаде. Она крепче прижала к себе кулачок с жемчужиной. Руслан смотрел на нее с фотокарточки ясными серыми глазами и улыбался.
Даша улыбнулась ему в ответ, а потом тихонько пообещала:
– Я люблю тебя и ни за что не забуду.
Долина Серебряной росы блестела от капель, точно усыпанная миллионами звезд с небес, а дождь все лил и лил не переставая. Руслан стоял на горе, неподалеку от домика Бабы Яги и любовался на прекрасную долину веселых колибри.
– Не шевелись, Руслан, – потребовал Ло, старательно обмакивая кисточку в краски.
Пилатесса, стоявшая под зонтиком, посмотрела на холст и хмыкнула:
– Это бесполезно!
Эдлая, сидевшая у мальчика на плече, засмеялась:
– Пусть, пусть рисует, эльфам на смех!
Васька, прильнувший к ногам Пилатессы, чтобы дождь не намочил его вылизанную шерстку, тоже заглянул в холст и со знанием дела отметил:
– Сарделька, оно дело хорошее, только в миске, а не вместо носа.
Лисенок не обращал на них внимания, а Руслан лишь усмехался маленьким колкостям принцессы, феи и немного обидным замечаниям Васьки.
Из леса бодрым шагом вышли гномы, теперь они каждый день могли любоваться небом, а в свободное от работы в пещерах время сажать деревья и цветы. Очень многое изменилось в королевстве Колибри с тех пор, как Руслан вернулся вместе с Пилатессой в хрустальный замок.
Первым делом принцесса выпустила всех заключенных из подземелья, а потом объявила о том, что звери отныне снова могут ходить на четырех лапах. Она сожгла свою огромную книгу законов, но это для того, чтобы написать новую. Долго не хотела позволять подданным самим выбирать любимую работу, но в конце концов махнула рукой и разрешила всем делать что заблагорассудится. Теперь она уже не казалась мальчику такой врединой, как раньше.
