меня о том, как я смог освободиться. Так вот, это сделал Илья.
Вот зараза, взял и сдал меня. Я прикусил губу, чтобы не выругаться, а вот император на миг непонимающе нахмурился, а потом широко распахнул глаза и вытаращился на меня, как на диковинную зверушку. Я даже обернулся на всякий случай. Сзади стояла только ваза на высокой тумбочке. Вряд ли император заметил редкое произведение искусства и смотрит на него. Нет, точно на меня.
— Но это же значит… — Георгий от удивления потерял голос, оспинув.
Лазарь кивал, продолжая улыбаться. Да что происходит то? Что я опять не так сделал?
— Но как это возможно? — спросил его величество, не отрывая своего взгляда от меня.
— Теперь я могу рассказать. Илья снял с меня обязательства, а смерть вашего отца и клятву молчания. Так что я поведаю вам историю вашего брата.
Чего, лять? Я на мгновение оглох от такого поворота. Какого ещё брата? Но хранитель принялся изливаться соловьем. И по мере его монолога, я охреневал ещё больше. Как и мой внезапный братец, император.
Предыдущий император, наш батя, тем ещё затейником был. Имея лишь одного наследника мужского пола, попыток продлить род упорно не оставлял. Но получались только принцессы, да и те слабого дара. Озабоченность правителя привела его к великому магистру, а тот…
Я ушам не поверил, когда Лазарь сообщил о моей матери. Не знаю до какой степени отчаяния нужно было дойти. И что старый извращенец на демоническом допинге наговорил императору, как он его вообще убедил. Но они совместно провели, так скажем, генетический эксперимент. Решив, что императорская кровь станет сильнее от смешения с другой императорской кровью. То есть с сестрой. То есть самый натуральный инцест.
Так как такого до сих пор не практиковали, за вероятность рождения уродца никто не переживал. Что там за конфликт произошел дальше, Лазарь не знал. Но брат Ефсений, спрятавший меня в отдаленной губернии, был личным храмовником сестры императора. А вот моя фиктивная смерть наступила раньше, для моего бати, по-крайней мере.
Как я понял, великий магистр решил результат удачного эксперимента забрать себе. Хрен его знает, хотел он меня препарировать или воспитать на свой манер. Тут то матушка, и без того удрученная судьбой, уговорила Ефсения спасти меня. А сама руки на себя наложила, как только он уехал, чтобы никто ничего не выяснил.
Монах, приближенный к самым могущественным людям империи, узнал и про тело владыки, и про его сердце, как источник силы великого магистра. Вышел на профессора Далматского и уговорил его изготовить зелье, которое скроет меня ото всех. Своему другу он, понятное дело, побоялся рассказать кто я.
Мне дурнело и дурнело, по ходу рассказа. Долбануться, девки гнутся, что с этими людьми вообще? В какой-то момент я обрадовался, что прикроют магические краники. От магии тут у народа совсем кукуха едет. Охотницы за одаренными мужиками, эликсиры из крови демонов и вот теперь это.
Ну а с Лазарем всё просто оказалось. Первый из рода засадил его на вечное заключение в библиотеке, а я смог освободить именно благодаря императорской крови. Но пока был жив папаня-извращенец, хранитель не мог рассказать обо мне, дав тому клятву. А кто я такой, дух узнал сразу же.
Я смог лишь задать вопрос про то, как же я умудрился призвать ещё одного духа, если получается у нашего рода уже был дух. То есть Лазарь. Я думал, что такое возможно единожды. Но оказалось, что в принципе можно хоть дюжину призвать, если сил хватит. А я так и вовсе свой род основал, одно другому не помеха, короче говоря.
Дух замолчал, а мы с Георгием смотрели друг на друга. Получается я ему и брат, и дядя? Мерзость то какая… Новый император, пусть и тоже ошалел, но глядел скорее с интересом, чем враждебно.
— Так что сбылось ещё одно пророчество, — добивал нас хранитель. — Конец и начало, братья разрушат мир, братья его восстановят.
Так вот про что бормотал тот блаженный Артемий… У, запущено то всё как. Гоша от этих слов посвежел и оживился. Я же чуть расслабился. Он и раньше себя адекватным показывал, вряд ли теперь вздумает избавиться от претендента на трон. Святые ёжики, нет, нельзя мне в императоры. Всё же хорошо было.
— Но как же вы? — опомнился я, обращаясь к Лазарю. — Как же духи, лорды и прочие? Низшие, которые ещё остались. Что будет дальше?
— Нам придется уйти. Мы воплощаемся исключительно благодаря магии и должны вернуться в эфир, чтобы выжить. Лорды… Они могут остаться, но станут обычными людьми, как и все прочие. Не думаю, что кто-то из них выберет лишиться всего могущества. Демоны станут просто зверями, монстрами, но без каких-либо сверхспособностей. Служителям будет под силу их уничтожить. Одаренные постепенно лишатся усилений. Регенерация, долголетие, слух, зрение… Не сразу, но в конце концов и они станут обычными людьми.
У меня сердце защемило, когда я понял, что больше не увижу свою вредную кошку. Привязался я к этой пушистой язве. Черт, вот об этой потере жалеть я буду. Да что уж, по охоте в катакомбах я тоже стану скучать.
— И это всё? Окончательно и бесповоротно? Магия исчезнет навсегда?
— Возможно, пройдут столетия и магия начнет возвращаться. Ничто не уходит бесследно, — ответил хранитель и хитро подмигнул мне. — В конце концов, один из десяти миров именно такой. Люди там смогли выжить без магии, и спустя долгое время она постепенно начала возвращаться. Может, вернется и сюда. Равновесие, мой юный граф, понятие цикличное.
— Но если владыка не собирается поработить этот мир? — сделал я последнюю попытку. — Если мы найдем его и убедимся…
— Увы, так рисковать нельзя. Если погибнет этот мир, то за ним падут и остальные. Все десять миров обрушатся, как костяшки домино. Даже поручись вы своей жизнью, она неравноценна всей жизни во всех мирах.
Ох уж этот фатализм и максимализм. Но он был прав. Что бы я не думал про Сэла, взять ответственность такого масштаба я не мог. Такой уверенности во мне не было. Интересно, где этот странствующий последний правитель бездны? Останется ли он здесь, лишившись всего?
— Мы должны сообщить всем, — решительно поднялся Георгий. — Я не стану скрывать такое от мира. Нужно связаться с союзниками, с врагами… Неважно, реальность изменится завтра для всех. Нам предстоит огромная работа.
Я тоже поднялся, по привычке поклонившись.
— Ваше…
— Брось. Наедине можно на ты и по имени, брат.
Шустрый он, однако. Но не похоже, что лукавит. Ладно, семейные связи
