Дитя Дракулы - Джонатан Барнс

Премьер-министр выглядел немного усталым и осунувшимся, но сила его веры в графа не вызывала сомнений. На дальнейшие вопросы он отвечать отказался, сославшись на желание лечь спать пораньше. По слухам, он останется в своей загородной резиденции до тех пор, пока не минует худшее. Если многим из нас, присутствовавших там журналистов, и показалось, что мы стали свидетелями какого-то важного сдвига в нашем государственном устройстве, никто не оказался настолько невежливым – или настолько смелым, – чтобы высказать такую мысль вслух.

Из дневника Арнольда Солтера

7 февраля

– Должно быть, вы чрезвычайно воодушевлены развитием событий, – сказал лорд Тэнглмир.

– Пожалуй, да, милорд, – ответил я. Вероятно, в моем голосе прозвучала нотка сомнения, ибо благородный лорд недовольно поморщился и вздохнул.

– Вы как будто не уверены, мистер Солтер.

Мы снова сидели в унылой маленькой кофейне на Рассел-стрит, рядом с Британским музеем. Кроме нас, в заведении никого не было. Уже начинало смеркаться, и шторы были задернуты, но даже в полумраке мой собеседник постоянно щурился – словно на дворе не глухая зима, а самый разгар лета и в окна льется ослепительный свет. Возможно, лорд Тэнглмир нездоров. Безусловно, он выглядел более худым и изможденным, чем в предыдущие наши встречи. Лицо покрывала землистая бледность. Какой бы природы ни была его болезнь, похоже, она поразила и пса тоже. Зверь лежал поодаль от своего хозяина, дрожа и выказывая признаки раздражения.

Все эти обстоятельства я машинально отметил в уме, пока соображал, как лучше ответить на обвинение.

– Я счастлив думать, что, быть может, наша страна наконец возвращается на правильный путь.

– Ну да, ну да, – протянул лорд Тэнглмир. – Все это мы уже от вас слышали. Но в чем состоят ваши сомнения? Они у вас есть, знаю.

– Милорд, я не подвергаю сомнению политический курс, выбранный новым правительством. Но ведь столько было горя. Столько смертей. И повсюду сейчас царит страх, не так ли?

Тэнглмир сухо улыбнулся с сомкнутыми губами.

– В прошлые наши встречи вас такие вещи не волновали. И в своих публикациях вы такие вопросы не поднимали. Вам не кажется, что для подобных моральных трепыханий уже поздновато?

– Конечно, вы правы, милорд. – (Где-то в кухне засвистел-запел чайник.) – Я просто хотел отметить, чего все это стоило стране. Каких огромных человеческих и материальных жертв.

Тэнглмир пренебрежительно фыркнул, нисколько не тронутый.

– Ничего подобного не произошло бы, если бы люди, недавно стоявшие у власти, были поумнее. Вся кровь на их руках, не на наших.

– Совершенно верно, милорд. Отлично сказано.

Волкодав тонко заскулил. Тэнглмир шикнул на него сквозь стиснутые зубы, и зверь умолк.

– Надеюсь, мистер Солтер, вы никоим образом не теряете присутствия духа? – Каждое слово дышало презрением.

– Нет, сэр, – по-военному быстро ответил я.

Дверь кофейни отворилась, и колокольчик над ней звякнул. Вновь прибывший – румяный мужчина крестьянской наружности – протопал к столу в дальнем углу помещения, и через несколько секунд к нему подскочила суетливая, словоохотливая подавальщица. Тэнглмир раздраженно нахмурился, словно весь этот шум причинял ему почти физические страдания.

Когда незнакомец устроился со всем удобством, аристократ подался ко мне через стол:

– Ваша работа еще не закончена.

– Надеюсь, что так, милорд. – Я попытался улыбнуться, но безуспешно.

– Новый порядок установлен, но еще недостаточно укреплен. В людей нужно вдохнуть уверенность, мистер Солтер. В них, как и в вас, не должно оставаться места для сомнений.

– Понимаю. Я могу писать дальше. Проводить разъяснительную работу. Призывать всех хранить веру.

– Это само собой. Но вы сделаете даже большее. Ваше время почти пришло, мистер Солтер.

– Мое время? Для чего?

– Время для интервью. Время для встречи с ним лицом к лицу. Время своими глазами увидеть природу и сущность того, что возвратилось в мир при вашем содействии.

– Правда? – Мой голос дрожал. – Это время и правда настало?

– О, безусловно, – ответил лорд Тэнглмир. – И это событие, после которого вы не останетесь прежним. Да, встреча с ним, скорее всего, будет иметь… гм… положительно трансформирующий эффект.

И здесь он широко улыбнулся.

Освещение в кофейне было плохое. Другой посетитель крикнул подавальщицу. Собака взвизгнула и заскулила. Мое внимание было отвлечено. Должно быть, мне померещилось. Верно? Конечно же, я не мог увидеть того, что, как мне показалось, я увидел.

Его зубы. Черт возьми, его зубы!