Ознакомительная версия.
– Я мог сохранить детскую наивность, какая прелесть! – смех гроссмейстера Людвига больше всего напоминал кудахтанье довольной, очень довольной курицы. – Спасибо за комплимент, Огюстен и продолжай. Ты очень интересно рассуждаешь.
– В конечном итоге, я пришел к лестному для себя выводу, что хорошо справляюсь с работой и вас устраивает, чтобы я и дальше оставался командиром отряда Розовых Ос. Возможно, у вас имеются еще какие-то тонкие соображения, но я, честно говоря, предпочел не забивать себе больше голову и заняться непосредственными служебными делами.
– Что ж, очень неплохо, Огюстен, и в целом, верно. Разумеется, тонкие и деликатные соображения, неизвестные тебе, тоже присутствуют, как без этого. Но ты правильно не стал о них задумываться – к твоим делам это не имеет ни малейшего отношения. Главное ты понял совершенно верно. Мои занятия требуют серьезности и сосредоточенности, так что и обстановка вокруг меня должна быть спокойная. Я убедился, что в должности командира Отряда Охраны Общественного Спокойствия, ты вполне в состоянии обеспечить мне и остальным гроссмейстерам комфортные условия для работы. Кстати, заверяю тебя, остальные гроссмейстеры ценят твою деятельность не меньше, просто не считают нужным это демонстрировать.
– Я заметил, – усмехнулся Лэрри.
– Не прикидывайся несчастненьким, Огюстен! – отмахнулся гроссмейстер. – Ты прекрасно знаешь, что твое положение на данный момент – всего лишь упражнение Элдона в предусмотрительности. Не слишком удачное, согласен, и нельзя сказать, что своевременное, но, тем не менее… если бы тебя действительно, – он с силой выделил голосом последнее слово, – действительно, подозревали в заговоре, ты бы сейчас не на диванчике отдыхал, а очень старательно и подробно выворачивался наизнанку перед Советом Гроссмейстеров. Так что считай, что тебя просто обеспечили помещением, где, не отвлекаясь на мелочи, можно спокойно обдумать ситуацию и разобраться со своими подозрениями. Кстати, ты упомянул, что тебя уже посетили Пьелуджио с Мартиссом. И зачем они к тебе явились?
– Трудно сказать. Судя по всему, гроссмейстер Пьелуджио пришел только для того, чтобы порадовать меня своим прекрасным настроением. А гроссмейстер Мартисс… знаете, слова: «гроссмейстер, испытывающий чувство неловкости», звучат просто запредельно нелепо, но его поведение описывают почти точно.
– Что ж, возможно он действительно не свободен от некоторой неловкости. В конце концов, Мартисс поддержал Элдона… кстати, ты знаешь, что он его поддержал?
– Гроссмейстер Мартисс, во время недавнего посещения, известил меня.
– Вот видишь! – с не очень понятным энтузиазмом воскликнул гроссмейстер Людвиг. – А он не хуже меня понимает, что ничего глупее, чем назвать тебя участником заговора с целью захвата власти, и быть не может!
– Почему же не может? – спокойно возразил Лэрри. – А обвинить в том же самом заговоре одного из гроссмейстеров? По-моему, это перекрывающая ставка.
Гроссмейстер Людвиг недовольно крякнул:
– Да уж, тут ты постарался. Огюстен, а все-таки… может, есть, хоть один маленький, малюсенький шанс, что твои люди ошиблись?
Лэрри ответил не сразу. Но когда он заговорил, медленно, словно взвешивая каждое слово, голос его был твердым.
– Вероятность любого события, пусть и бесконечно малая, существует в бесконечном количестве вариантов. И мы всегда… повторяю всегда, это учитываем. Люди, конечно, подвержены ошибкам, бывает, что упускают какие-то аспекты событий, и неверная интерпретация фактов случается и прочие досадные неприятности. Но гроссмейстер Людвиг, скажите честно: лично вы, в данной конкретной ситуации, вы верите в ошибку?
– Кхм. Ты не корректно ставишь вопрос, мой мальчик. Прежде всего, я не хочу в это верить. И Мартисс тоже. И Элдон. Именно поэтому он пошел на столь крайние меры, – гроссмейстер сделал неопределенный жест рукой. Не сомневайся, как только мы разберемся с этой ситуацией, он принесет тебе свои извинения. И Мартисс, кстати, тоже.
– Гроссмейстер Мартисс был настолько любезен, что тоже дал мне это понять, – сдержанно кивнул Лэрри. – Ни о каких извинениях он, естественно не упоминал, но высказался в том духе, что я не должен рассматривать свою временную изоляцию, как демонстрацию недоверия лично ко мне. Свое представление о текущем положении дел он сформулировал очень изящно, даже поэтично. Сказал, что Совет Гроссмейстеров всего лишь стремился очистить, так сказать, ткань событий от пятен постороннего вмешательства.
– Даже так? – изумился гроссмейстер Людвиг. – Дружище Мартисс снизошел до объяснений, да еще в такой возвышенной форме? Он, действительно, чувствует себя очень неловко.
– Зато гроссмейстер Пьелуджио прямо-таки лучился от удовольствия.
– Ну, он всегда радуется, когда у него появляется возможность выбраться за город. Кстати, знаешь, почему они появились у тебя вместе?
– Эту деталь гроссмейстеры Мартисс и Пьелуджио не сочли необходимым мне сообщить.
– А сам ты не догадался? Совет гроссмейстеров выбрал их для охраны твоих приятелей. Так что, к тебе они заходили, можно сказать, попрощаться – сейчас они уже в дороге, двигаются навстречу отряду.
– Совет выслал охрану? – Лэрри медленно приподнялся, сел, скрестив ноги. – Сразу двух гроссмейстеров?
– А чему ты удивляешься? Ведь именно ты утверждаешь, что за всеми этими грабежами, покушениями на убийство и прочими ужасами стоит один из нас. Ясно, что для охраны твоих приятелей и Усилителя Заклинаний и половины гроссмейстера за глаза хватило бы. Вопрос в том, от кого эту половину отстегивать, – гроссмейстер Людвиг рассмеялся своей незатейливой шутке, дождался ответной вежливой улыбки Лэрри и продолжил: – Вот и послали двоих. И по сторонам поглядывать будут и друг за другом присматривать.
– Друг за другом значит, – Лэрри задумался, покивал головой. – Что ж, может сработать. А если кто-то третий, так сказать, из кустов выпрыгнет?
– Ну, Огюстен, что уж ты нас, стариков, совсем не уважаешь? Во-первых, разберутся они и с третьим, тем более, вдвоем. А во вторых, ты сам себе противоречишь. Если этот зловещий неизвестный один из нас, то он в курсе, что теперь отряд сопровождают двое гроссмейстеров. В такой ситуации ему из кустов выпрыгивать абсолютно бессмысленно.
– Резонно, – вынужден был согласиться Лэрри. – А кто это предложил? Гроссмейстеров для охраны отряда, я имею в виду?
– Драйден-Том.
– Вот как? Жаль, меня не было на Совете; он так редко берет слово, что хотелось бы при этом присутствовать. Кстати, он тоже ко мне заглядывал.
– Драйден-Том? Он приходил к тебе?
– Не приходил, а заглядывал. Сделал в стене окно, довольно большое, ознакомился с моими бытовыми условиями. Удостоверился, что до вечера я продержусь.
– И даже не поговорил с тобой?
– Ну почему же? Мы обменялись парой, не относящихся к делу фраз.
– Угу. Интересно получается. Тебя посетили Мартисс, Пьелуджио, Драйден-Том, – он нахмурился и замолчал.
– Гроссмейстер Людвиг, – напомнил Лэрри.
– Что? – очнулся тот.
– Я говорю, что четвертым по счету ко мне пришел гроссмейстер Людвиг и довольно долго со мной разговаривал.
– Нахальный мальчишка, – впрочем, в голосе гроссмейстера Людвига не было раздражения. – Ты еще скажи, что я и есть тот злодей, которому срочно понадобилась власть над миром.
– Не скажу, – Лэрри засмеялся, но не слишком весело. – После длительных и упорных размышлений, я исключил вас из списка подозреваемых.
– Нахальный мальчишка, – повторил гроссмейстер. – Надо же, думал он! Долго и упорно! Нашел, над чем размышлять. Лучше бы на деле сосредоточился. Кстати, раз я четвертый… Мартисс с Пьелуджио, Драйден-Том и я, – еще быстро посчитал он, загибая пальцы, – значит, Элдон здесь еще не был. Как ты думаешь, почему?
– Может быть он не слишком сентиментален и не чувствует своим долгом утешить страдающего узника?
– Сентиментален? Элдон? Да он и слова такого никогда не слышал! Я, впрочем тоже. Знаешь, через определенное количество лет, да с учетом суммы полученных знаний… в общем, среди гроссмейстеров оно не в ходу.
– Слово или чувство? – с невинной физиономией поинтересовался Лэрри.
– И то и другое, – отрезал гроссмейстер Людвиг. – И не забивай мне голову ерундой. Скажи лучше, ты действительно уверен, что это Элдон? В конце концов, то, что он упек тебя сюда, а потом не пришел выразить свое сочувствие, еще не является признанием вины. Может ему просто некогда? И вообще, у него вполне могут быть свои мысли по этому поводу. Ведь доказательств у тебя нет, не так ли?
– Увы… если бы у меня были доказательства, я бы не сидел здесь, как трухлявый пенек, а давно уже действовал.
– Наверное, напрасно мы заперлись в своих лабораториях, – гроссмейстер Пьелуджио весело подпрыгивал на широкой, словно скамья в парке, спине своей лошади. – Ты только посмотри, как хорошо на природе! Свежий воздух, травка, цветочки, птички поют… просто молодеешь душой!
Ознакомительная версия.
