не ответил, наверное.
Но вышло все именно так. Скрежет серебра о ножны, мягкие, будто танцевальные, шаги, хруст разрезаемой плоти — и вот волкодлак, хрипя и пытаясь удержать кровь, хлещущую из горла, опускается на колени. Ногти на его пальцах в этот миг начали удлиняться, а глаза желтеть, как видно, он решил попробовать принять звериный облик, поскольку волк существо более живучее чем человек. Но только вот сил на полное преображение ему зачерпнуть было уже неоткуда. Вместе с кровью из Ратмира уходила жизнь.
— Нет! — раздался то ли крик, то ли даже стон, раздавшийся от часовни.
Николай обернулся и увидел девицу, стоящую там, где когда-то был вход. Увидела ее и Женька, которая немедленно пару раз стрельнула в ту сторону. Увы, ее привычка сначала палить, а потом думать, похоже, останется с ней навсегда.
Волкодлак издал горловой звук, задрал голову вверх, с тоской в последний раз глянув на луну и завалился набок. Он был мертв.
— Нельзя упустить — поднимаясь на ноги, просипела Мезенцева — Надо брать!
В целом Николай был с ней согласен, вот только даже без поддержки Ратмира фон Швальве все равно оставался очень сильным и очень опасным противником, который, возможно, оперативникам вообще был не по зубам.
Вот только обдумывал это все он уже на ходу, попутно вынимая пистолет из кобуры. Сегодня он все же прихватил его с собой, памятуя о том, что прогулки за город редко хорошо для него заканчиваются. Как, собственно, вышло и в этот раз.
Туристы на самом деле оказались тут, в часовне, вот только кашу они не варили и элитный первач не пили, а стали частью ритуала. Они бездвижно валялись на полу, причем чернокнижник аккуратненько разложил их тела так, что те образовали некую звезду магического толка. О том же говорили плошки с ярко горящими огнями, аккуратно поставленные в изголовье каждой из жертв.
И от планов своих визитер из прошлого отказываться не собирался, даже несмотря на то, что к нему нагрянули незваные гости.
— Не сегодня! — прошипел он, вцепившись в светлые волосы крепко сбитого парня и задирая его голову для того, чтобы перерезать горло первой жертве — Вы мне не помешаете!
Два пистолета хлопнули в унисон, чернокнижник дернулся, клекочуще захохотал, а после буквально выплюнул какую-то белиберду, в которой ни слова невозможно было разобрать.
Скорее всего это была магическая формула, потому что сразу после этого и Женьку, и Николая припечатал к стене порыв ветра невероятной мощи. Припечатал и не отпустил.
— Последние силы на вас трачу — прошипел фон Швальве — И так их нет! Ничего, ничего, сейчас я заберу то, что здесь без дела веками лежит, а потом до вас доберусь! По жилочкам распущу, кровь вашу поганую по капле сцежу, а души…
— Да хрен тебе! — неожиданно для себя самого хохотнул Николай — Нет тут ничего твоего, ясно? Это наша земля, и то, что тут лежит, тоже наше! Раскатал губы! И ты, сволочь, все равно тут останешься! Кости твои здесь сгниют, ясно? Вот я сейчас освобожусь…
Часовню вдруг ощутимо тряхнуло, так, будто ее снизу кто-то задумал немного пошатать, послышался многоголосый гул, а следом затем Николай понял, что его более ничего не держит.
А секундой позже в часовню прямиком с безоблачного и звездного неба ударила молния. И еще одна, и еще, и еще! Они били до той поры, пока одна из них наконец не попала в фон Швальве, который, забыв о своих магических планах что есть силы побежал куда-то в ночь, подальше от часовни. Причем так резво, что даже ритуальный нож свой забыл.
— Знай свое место, немчин! — пророкотал чей-то голос из-под земли, глухой и невероятно мощный — Это наша земля!
Девичья фигура, охваченная синим небесным огнем, вытянулась струной, несколько раз вздрогнула, затем из ее рта вырвалось наружу черное бесформенное облачко, которое описало круг, а после с протяжным воем исчезло в ночи.
— Жива? — прохрипел Нифонтов, стоя на четвереньках — Жень?
— Ага — пробормотала та еле слышно — Чуть все ребра мне эта козлина не переломала. Так вдавило в стену, что дышать получалось через раз.
Николай с трудом поднялся с камней, на автомате попробовал отряхнуть одежду, правда безуспешно, после поднял с пола нож, выпавший из его руки тогда, когда колдун припечатал оперативников к стене, и, шатаясь, направился туда, где валялось тело той, кого он использовал как свою марионетку.
— Говорил же, что я тебя поймаю — бормотал он себе под нос — Сказано — сделано.
Он отлично осознавал, что непосредственно его заслуга в случившемся не слишком велика, но сам факт того, что он, пусть даже так, но сдержал данное себе самому слово, все же грел душу.
И какого же было его изумление, когда он увидел — клятая ведьма до сих пор была жива! Впрочем, секундой позже он понял, что это ненадолго, поскольку агония в большинстве случаев скоротечна.
И, значит, время терять не след.
— Где он хранит свой череп? — тряхнул умирающую за плечи Николай, встав перед ней на колени — Говори, зараза! На тебе грехов много, посмертие тяжелое ждет, а так хоть один снимется.
Аргументация была так себе, но ничего другого в гудящую от удара об стену голову оперативнику просто не пришло.
— Скхххл — выдавила из себя ведьма, из уголка рта у нее потекла кровь — Тааам…
— Там — где? — склонился к самому ее лицу Нифонтов — Где?
— Тениии — еле слышно прошелестело еще одно слово — Франкхххх… Ах!
Ведьма еще раз дернулась, она судорожно втянула в себя воздух, а выдохнуть его уже не успела.
— Готова — сообщил Николай подковылявшей к нему напарнице — Экая досада!
— Странно, что она вообще столько протянула — резонно заметила Женька, плюхаясь рядом с ним на травку — В нее молния шарахнула, после такого вообще-то не выживают.
— Да нет, случается, хотя и редко — возразил ей Нифонтов — Но нам не повезло.
— В ней еще две пули сидит, между прочим — напомнила ему Мезенцева — Может, она и от них загнулась, поди знай. Не знаю как ты, а я точно попала. Да и ты вряд ли промазал, били то мы почти в упор.
— Ну да — согласился с ней напарник — Кстати! У тебя в обойме что за патроны, а? С чего это Ратмир так дернулся, когда ты ему яйца прострелила?
— Так серебро —
