про любовь им тоже неинтересно, поэтому все дворовые девчонки до сих пор без сказочных принцев сидят.
– А мальчики – без принцесс, – подхватил Михаил.
– Ё гес [97] изгледа као истина [98], – торжественно изрёк Юджин. – Паметна [99], бля!
– У нас тут и правда практически монастырь получился, – удивлённо, словно никогда прежде об этом не задумывался, сказал Михаил. – Все как на подбор одинокие и бездетные, только у Руты есть дочка, да и та по каким-то практическим соображениям, то ли потому что квартира тесная, то ли из-за близости выбранной школы большую часть времени живёт у отца. То есть формально поэтому. А так-то понятно, что это дом за них всё решил. И за меня с Фортунатасом. И за Магду с Артуром. А Тома к нам переехала после того, как овдовела. Про Курта точно не знаю, он свою биографию нам всегда на санскрите рассказывал. Или это был древнегреческий?..
– Хреножреческий, – неожиданно возмутился Юджин. – Неразумљив, бля, мртав језик [100].
Пошли на балкон, благо зима успела смениться то ли прохладным летом, то ли тёплым безветренным маем. Примерно плюс восемнадцать, сухо и пасмурно, рай на земле. Во дворе буйно цвели магнолии, розовые и белые, здоровенные деревья, пышнее и выше, чем в ботсаду.
– Ваша погода? – спросила Джини.
Диоскуры синхронно кивнули. Михаил сказал с неподдельной нежностью, как произносят имя любимой:
– Ферсанг.
– Это, слава богу, не дификалт [101], – добавил Юджин. – Обично [102], бля, достаточно просто наглас [103] попросить.
Джини принесла им кофе в двух чашках. Они-то, конечно, Людмила, но когда своими глазами видишь, что гостей двое, трудно предложить угощение только одному.
– Секонд кап [104] оставь себе, тёзка, – подмигнул ей Юджин. – Не стиди се [105], бля, бери и садись!
– Вы извините, мы вас совсем запутали, – сказал Михаил. – Но у нас же правда один организм. И вы с этим организмом уже лично знакомы. Чай – не водка, много не выпьешь, как мой дед говорил. А кофе – не вино, ровно в том же смысле. Куда мне почти пол-литра. Пусть Юджин без кофе сидит.
– Юджина сложно оставить без кофе, – вздохнула Джини. – Рука натурально не поднимается. Такой прекрасный и без кофе сидит!
– Хвала [106]! – обрадовался Юджин. – Ай рили лав [107] комплименты! Ты, тёзка, сама, бля, прекрасная и зы бест оф зы бест [108]!
– Да, – подтвердил Михаил, – Юджин отличный. Я так понимаю, он – моя юнгианская тень.
– То есть, вы не можете принять в себе склонность постоянно материться и путаться в языках? – сообразила Джини.
– Раньше не могла, – поправил её Михаил. – Теперь-то какие проблемы. С Юджином проще простого смириться. И даже начать зазнаваться. Шикарная тень!
Мне бы такую, – подумала Джини. – Сама бы зазналась. Но моя-то небось просто бездарность, ничтожество и набитая дура с руками из жопы. Наивно уверенная в собственном мастерстве.
Вслух она, конечно, ничего говорить не стала. Села рядом с Михаилом и Юджином на раскладной табурет, поставила чашку на пол и принялась рыться в карманах в поисках сигарет.
– Кстати, советую покупать сигареты в Томином супермаркете, – заметил Михаил. – Табак в её версии тоже гораздо лучше здешнего, не только еда и вино.
– Да, это я не сообразила, – кивнула Джини. – В следующий раз сразу блок там куплю… Слушайте. Это наверное страшная глупость, но лучше спросить, чем гадать. Тома мне однажды сказала, что она – юный демон из параллельной реальности по имени Айлидеван. Это правда? Или я просто шуток не понимаю?
– А я не знаю, – хором ответили Диоскуры.
– Томка сама није свесна [109], – добавил Юджин.
– Даже Тома? – опешила Джини.
– Ну да, – подтвердил Михаил. – С Томой так получилось. Однажды мы с Валей сидели в саду, пили вино и болтали о разном; в частности, вспомнили Фортунатаса, заговорили о вымышленных друзьях. И просто так, смеху ради принялись обсуждать, что было бы, если бы на месте Фортунатаса оказалась я. Какая у меня получилась бы вымышленная подружка. В итоге сошлись на том, что это должен быть демон, по ошибке родившийся человеческой женщиной. До сих пор этим обстоятельством огорошенный, но уже научившийся получать удовольствие от новой формы своего бытия, весёлый, бодрый и деловой. Придумали всё до деталей, включая демонический гардероб. Решили, что иногда у демона случаются сбои, и он наряжается, как привык в прежней жизни. Например, в накидку цвета спятившей фуксии и ожерелье из львиных клыков. Ладно, поговорили, посмеялись, забыли. И буквально месяца не прошло, как появилась Тома. В огромной розовой шубе. С клыками! Правда, клыки были искусственные и не ожерелье, а серьги, но я считаю, это тоже зачёт. Пришла смотреть шестую квартиру, которую хозяева много лет не могли продать, потому что большая часть – бывшая столовая, считается нежилым помещением. И с документами там были какие-то сложности, которые долго не получалось решить. Но тут риэлторы как-то стремительно всё разрулили, и Тома стала здесь жить.
– Я видела эту шубу, – кивнула Джини. – Это примерно как Си-лучи близ врат Тангейзера, только шуба. Впечатление на всю жизнь. Так получается, Тома действительно демон? И ваша выдумка? Или как?
– Так говорю же, понятия не имею, – развёл руками Михаил. – Тома совершенно уверена, что родилась самым обычным образом полвека с лишним назад, а кем была и чем занималась до этого, не помнит, как все нормальные люди. Может быть мы с Валей тогда придумали только шубу? А вся остальная Тома существовала раньше? Или даже шуба не выдумка, просто наши разговоры притянули её, как магнит?
– А как получилось, что Тома почти постоянно живёт в своём городе с морем? – спросила Джини. – Что для этого надо сделать? Мне там так хорошо! Или у меня не получится, потому что каждому можно переселиться только в свой мир?.. Ну, от того, где мы вчера были на ярмарке, я бы тоже не отказалась. По-моему, там отличная жизнь.
– Мне на вашей ярмарке тоже понравилось, – согласился с ней Михаил.
А Юджин хрипло пробасил:
– Савршено, бля, место [110]!
– А на ваш вопрос у меня пока нет ответа, – сказал Михаил. – И, боюсь, что ни у кого.
– В это трудно поверить, – призналась Джини.
– Почему? – удивлённым дуэтом спросили Диоскуры. А Михаил добавил:
– В нашем положении совершенно естественно ничего толком не знать.
– Мне вчера показалось, вы тут самая главная, – сказала Джини. – Всем помогали пойти гулять по своим мирам. Как минимум, мне и Курту, сами же говорили, что его только с третьей попытки вывели. И принесли мне глинтвейн –
